Время жить и время умирать

Мы потеряли меру. Десять лет нас держали в изоляции – в изоляции ужасной, вопиющей, бесчеловечной и смехотворной заносчивости. Нас объявили расой господ, народом, которому другие должны служить как рабы. – Он горько засмеялся. – Раса господ… подчиняться каждому дураку, каждому шарлатану, каждому приказу, – при чем тут раса господ? Вот все это здесь – ответ. И, как всегда, бьет он больше по невинным, чем по виновным.

– Эх вы, гимназисты ученые! Чего только не напридумываете! Мы с тобой войну не начинали и за нее не в ответе. Мы только исполняем свой долг. А приказ есть приказ. Разве нет?

- Церковь началась с нескольких рыбаков, нескольких верующих в катакомбах и уцелевших на аренах Рима.

Вот такие мы с тобой! Боимся чувствовать. А если чувствуем, сразу считаем себя обманщиками.

Жизнь солдата зависит от случая.

— Все русские — от рождения обманщики, — сказал Иммерман. — В финскую войну они притворились намного слабее, чем были на самом деле. Это был подлый большевистский трюк.

«В последние годы им пищи хватало, — думал Гребер. — Повсюду, где мы побывали, им было раздолье. Для червей Европы, Азии и Африки наступил золотой век. Мы оставили им целые армии трупов. В легенды червей мы на многие поколения войдем как добрые боги изобилия».

• Я видел кое-что, — продолжал Гребер, - и многое слышал. Я знаю, что война проиграна и что мы все еще сражаемся только ради того, чтобы правительство, партия и те, кто всему виной, еще какое-то время продержались у власти и совершили еще большие преступления!
  
  

-Но почему ты тогда хочешь на мне жениться?
-Потому что уже не представляю себе жизни без тебя

Переполненный вопросами, ты неспособен ко многому другому. И только когда ничего уже не ждешь, ты открыт всему и бесстрашен.