Время жить и время умирать

— Мне пора идти. Спасибо, что впустили меня и поговорили со мной.
Он взял шапку. Польман опомнился:
— Вы уходите, Гребер? Что будете делать?
— Не знаю. У меня еще две недели на размышление. Это много, когда привык жить одной минутой.

— А я давно не видел книг. И за последние годы прочел очень немного.
— Наверно, не могли. Книги слишком тяжелые, чтобы таскать их с собой в ранце.
— И слишком тяжелые, чтобы таскать их в голове. Они не соответствовали происходящему. А те, что соответствовали, читать не хотелось.

Держи кофе. И не сердись. У нас нет на это времени

Ненавидеть! Кто может позволить себе такую роскошь! Ненависть делает неосторожным.

И вообще, сегодня вечером мы ни о чем думать не будем. Достаточно надумались и натерпелись страху. Сейчас попробуем хоть немного порадоваться…

— Нам был дан свет, и он сделал нас людьми. А мы его убили и стали опять пещерными жителями, — резко сказала Элизабет.

«Ну, насчет того, что он сделал нас людьми, это, пожалуй, преувеличение, — подумал Гребер. — Но Элизабет, кажется, вообще склонна все преувеличивать. А может быть, она и права. У животных нет ни света, ни огня. Но нет и бомб».

Мученики христианской эпохи не уступали принуждению.

Мечты спасать не нужно.
-Нет, нужно, - сказал Гербер . - А что же еще?
-Веру. Мечты придут опять

– Не казнись. Последние десять лет нам крепко забивали уши пропагандой, трудно было расслышать что-нибудь другое. В особенности то, что не имеет зычного голоса. Сомнение и совесть.

– Эсэсовцы, – презрительно бросил Фрезенбург. – Мы только за них сейчас и воюем. За СС, за гестапо, за лжецов и спекулянтов, за фанатиков, убийц и безумцев… чтобы они еще на год остались у власти. За них… а больше ни за что. Война давно проиграна.