Свечка. В 2 томах

Когда в сети стали появляться восторженные отзывы на роман «Свечка» — и не от кого-нибудь, а от Быкова и Битова — я, конечно, заинтересовалась и попристальней вгляделась в эту книгу. Называется «Свечка» — из интервью Валерия Залотухи явственно следует, что человек он верующий и воцерковленный — 2 тома по 800 с лишним страниц каждый, на первом изображён улыбчивый зек с портретом (не профиль, три четверти!) Сталина на груди, на втором — икона, как я позже выяснила, староверческая — неканоническое изображение святого Христофора. И аннотация обещает хождения по мукам для ветеринара Золоторотова, который однажды поставил в храме свечку без задней мысли, горячей веры, простодушно — и заверте…
Могла ли я ожидать, что этот роман будет не о богоискательстве и церкви? 1700 страниц о церкви — нет, пожалуй, как-нибудь в другой раз…
Что-то подобное, как выяснилось, думал и горячо любимый мной писатель Андрей Дмитриев — то есть не только меня обманули название с аннотацией.
Нет, пожалуй, «обманули» — не то слово, «упростили» — да. Я первая кину камень в того, кто скажет, что «Свечка» — это не о богоискательстве и церкви. И кину второй в того, кто станет утверждать, что только о них.
Когда с восторгами выступил ещё и Алексей Слаповский, я уже не выдержала, плюнула и пошла читать — по-детски надеясь утереть нос всем этим взрослым дядям и тётям, заранее готовясь продираться сквозь тонны неинтересного мне и трудночитаемого текста.
Я даже знала, что Залотуха — сценарист, как и Дмитриев со Слаповским, кстати, прекрасных фильмов, но такого, конечно, не ожидала. Прочитала десять страниц — и пропала с головой, как в юности, а то и в отрочестве последний раз бывало.
О чём роман «Свечка»? Пересказывать сюжет не тянет — потому, в частности, что сюжет в книге важен, что он захватывает и оказывает немалое влияние на впечатление. Выражаясь более современно и развязно, боюсь проспойлерить — здесь из спойлеров неожиданно вылезает первичный смысл слова spoil.
Проспойлерить «Свечку» можно — и читать как приключенческий роман о 90-х, которые мы помним, но которых не знаем, тоже. На самом же деле «Свечка» — это действительно, как сказал Лев Данилкин, «окончательный роман обо всём» и обо всех с небольшим уточнением: это всё — Россия, эти все — мы, русские — в широком смысле слова, — и роман у Валерия Залотухи вышел очень русским. Очень большим. Очень толстым. И просто потрясающим. Таким, к которому даже не стыдно приписывать все эти громкие эпитеты с прописных букв.
«Свечка» — это роман о вечном, с тем на «вечное» взглядом, который мог появиться только у советского человека, пережившего девяностые и нулевые. Это, с удивлением констатирую я, готовая классика — именно по «Свечке» когда-нибудь наши потомки будут судить о 90-х так, как мы сейчас во многом судим об Отечественной войне 1812 года по «Войне и миру». С той лишь разницей, что Валерий Залотуха видел своими глазами, о чём писал.
Для кого эта книга? О, после того, как моё невинное и скорее полу-, чем серьёзное замечание о явной премиальности одной книги вызвало бурю чувств у барышни из жюри престижной литературной премии и даже вывело меня на чистую воду как даму средних лет и низких запросов, я уже побаиваюсь высказывать дерзкие суждения. Тем более что у «Свечки» действительно есть некоторый ценз.
Роман очень объёмен — для современного читателя с его дефицитом времени это может стать проблемой — многословен, реалистичен, неэкспериментален, неконцептуален и вообще удручающе — для кого-то — мало уделяет внимания сиюминутным проблемам современности. Я прекрасно представляю себе людей, которых испугает эта «обращённость к вечности». Или тех, кому язык романа покажется безыскусным — на мой взгляд, он чрезвычайно богат и многогранен, но безо всякого новаторства, что также может оттолкнуть иных читателей. Кого-то не устроит композиция, кого-то — попытка автора поработать сразу в нескольких жанрах в рамках одного произведения. Кого-то — слишком топорные отсылки. Длинные монологи и лирические отступления, коих ой немало в «Свечке», тоже могут кого-нибудь отвратить. Современную молодёжь в состоянии покоробить утверждение, что интеллигентным человеком может считаться лишь тот, кто читал «Войну и мир» Льва Николаевича — а погружение во внутренний мир советского интеллигента вообще способно шокировать, это я вам как интеллигент несоветский говорю. Есть, в конце концов, читатели, коим длинные предложения не милы, а есть те, кого автор-персонаж, причём персонаж весьма деятельный, раздражает — для них стандарт 1967 года незыблем, а автор в любом своём состоянии мёртв.

Валерий Залотуха скончался 9 февраля сего года, но в «Свечке» он живее всех нас, вместе взятых.
И останется таким ещё надолго, если не навсегда, потому что самое прекрасное, что живость эта заразна — она передаётся от человека к человеку, как пламя от свечи к свече.

P. S. Вот ещё хорошая большая рецензия (осторожно, наличествуют спойлеры, советую читать после ознакомления с романом, для сверки часов), а вот — очень ёмкий, эмоциональный, но вполне справедливый отзыв.

"Свечка" была найдена мной в шорт-листе "Большой книги"-2015. Удивительно, что из всех претендентов я чисто интуитивно прочитала только троих - тех, кто и занял призовые места.

"Свечка" - очень объёмный роман. Четырёхтомник (точнее, "четырёхчастник" в двух томах), как и упомянутый уже "Война и мир" Толстого - любимое произведение главного героя, кстати.

Для меня "Свечка" Валерия Залотухи стала книгой, которую я всегда буду рекомендовать, которую я обязана была поставить на полку в бумажном варианте, которая временами бесила, но и завораживала, не отпускала.

Четыре части романа написаны абсолютно по-разному - от разных лиц, различными стилями, и как в основном и бывает в жизни, в каждой из них мы получаем освещение ситуации только с одной стороны. Это гложет, это заставляет глотать страницу за страницей, бешено пытаясь найти ответ на постоянно звучащий в голове вопрос: "Да что же там такое происходит?!"

Первая часть - это рассказ, некая исповедь (только не так высокопарно) главного героя о событиях, произошедших несколько дней назад. Попробуйте взять и рассказать максимально подробно о том, как вы провели прошлую субботу - если не халтурить, если собеседник будет готов слушать, то вас неизбежно понесёт на все четыре стороны, ведь рассказывая об одном, никак нельзя не приплести к этому разговор о том, "с чего всё началось", а говоря о, например, лучшем друге - не пересказать историю вашего знакомства и особо значимые в вашем совместном прошлом эпизоды. В общем, первая часть - это идеально переданный рассказ живого, доброго, немного наивного и реального человека. Тут нет выглаженных или нарочито примитивных фраз - живая, дышащая речь. А так как слушать (и читать) такую речь подолгу нелегко - периодически возникает усталость и нетерпение: так хочется уже вставить реплику в непрерывный монолог засидевшегося приятеля, и это ещё одно свидетельство того, насколько натурален и сам персонаж, и способ передачи его чувств и мыслей.

Вторая часть - казённый язык правовой системы. Здесь становится видна уже не внутренняя, но внешняя сторона всех событий, однако за этим кондовым языком мы совершенно теряемся в причинах происходящего. Здесь я начала скучать по монологу героя, я хотела объяснений, мотивов, оправданий - но всё, что у меня было: мысленный крик "ДА ЧТО ТАМ? ЗАЧЕМ ОНИ ЭТО ДЕЛАЮТ?!" и скупые юридические отписки.

Третья часть вдруг становится обычным художественным повествованием о жизни совершенно других людей. Опять-таки живых и выпуклых, страшных и добрых, жалких и высоких в своих убеждениях. Не успев справиться с эмоциями от отсутствия главного персонажа (его зовут Евгений Золоторотов - так, между прочим), в чьей жизни так и не успела разобраться, я получила новые поводы к размышлению, состраданию, недоумению.

Четвёртая часть возвращает нам Золоторотова и вот здесь мы узнаём, наконец, и причины, и мотивы, и долгожданные подробности этой такой обыденной и в то же время страшной истории.

Обязателен к прочтению эпилог. Но это и необязательно говорить - тот, кто втянул в себя четыре части "Свечки", ни за что не расстанется с ней раньше времени.

Автор книги, к сожалению, покинул нас почти сразу по её завершении. Надеюсь, что его последняя монументальная работа станет классикой русской литературы 2010-х годов.