Щегол

Свет карабкался и прорывался сквозь буйные пустынные облака – бесконечное кислотно-голубое небо, будто в компьютерной игре или галлюцинациях летчика-испытателя.

выглядит так, будто для него зажечь вечером означает поесть бурого риса с водорослями

я ощущал в себе лишь предтрепет чего-то очень похожего на смерть - печаль, которую сначала чувствуешь желудком, пульсацию за лобной костью, оживший рев тьмы, от которой я отгораживался.

Это все сказки, что опиаты якобы не дают вести нормальный образ жизни: одно дело ширяться, но меня-то, шарахавшегося от взлетающих с тротуара голубей, чуть ли не до судорог и нервного паралича страдавшего от посттравматического синдрома, меня таблетки превратили в компетентного и расторопного члена общества.

А что, правда, будто молодежь нынче может школу закончить, а в библиотеке и носа не показать?

но еще и фильмы Бастера Китона, много кино с Чаплином – да, хаос, конечно, но в безопасных рамках. Жизнеутверждающие вещи.

Борис по пьяни, бывало, серьезнел, поддаваясь русской любви к проблемным вопросам и вечным темам и сидел теперь на мраморной столешнице, размахивал нацепленной на вилку колбасой и несколько горячечно рассуждал о нищите, капитализме, глобальном потеплении и о том, в какую жопу катится этот мир.

«… от тех кого любишь , держись подальше , они то тебя и прикончат …» 

Странно, наверное, но я понял, что она имеет в виду, или думал, что понял: дрожь разъединения, потерянные на тротуарн секунды – будто икота исчезнувшего времени, пара кадров, вырезанных из фильма.