Собрание сочинений.

Неуклюжая девица на экране ничего общего с ней не имела – она была ужасна, она была похожа на ее мать-швейцариху на свадебной фотографии. Может быть, дальше лучше будет? Кречмар перегнулся к ней, по дороге полуобняв Горна, и нежно прошелестел: «Очаровательно, чудесно, я не ожидал…» Он действительно был очарован. Ему вспомнился «Аргус», его трогало, что Магда так невозможно плохо играет, – и вместе с тем в ней была какая-то прелестная, детская старательность, как у подростка, читающего поздравительные детские стихи. Горн тихо ликовал: он не сомневался, что Магда выйдет на экране неудачно, но знал, что за это попадет Кречмару, а завтра в виде реакции… Все это было очень забавно. Он принялся опять бродить рукой по ее ногам и платью, и она вдруг сильно ущипнула его.

-- Да, вы правы, нежнейший цветок,-- протяжно сказал Алферов, окинув соседа своим блестящим, рассеянным взглядом. -- Прямо чудо, как она пережила эти годы ужаса. Я вот уверен, что она приедет сюда цветущая, веселая... Вы -- поэт, Антон Сергеевич, опишите-ка такую штуку,-- как женственность, прекрасная русская женственность, сильнее всякой революции, переживает все,-- невзгоды, террор...
Колин шепнул Ганину: "Вот он опять... Вчера уже только и было речи, что об его жене..."
"Экий пошляк,-- подумал Ганин, глядя на движущуюся бородку Алферова,-- а жена у него, верно, шустрая... Такому не изменять - грех..."