Атомка

Запахов она больше не чувствовала: ее обонятельные клетки пресытились, – но ощущала, что выпотрошенное тело, разложенное перед ней на столе, не превратилось в кучу требухи, что это человек и что он кричит о своей боли, муках, бессилии.

Андрей Михайлов – больше не человек, он ходячий реактор, которому тоже когда-нибудь предстоит взорваться.

Есть, к сожалению, такой вид параноиков, которые не выносят, когда их данные куда-нибудь записывают.

Разве каждому из нас не суждено вкусить свою долю страданий?

У душевных болезней есть непонятные свойства, которые порой заставляют пациентов сближаться совершенно естественным образом.

Ни одну из дыр, образовавшихся после смерти близких, невозможно заполнить, мы можем только жить без них и надеяться на то, что когда-нибудь эти дырки затянутся.

Закон защищает личность, человека, облечённого плотью, но не защищает плоти как таковой: тело превращается в объект, с юридической точки зрения не слишком определённый, — не вполне предмет, но уже и не личность.

Ага, два трупа по цене одного, лучше не придумаешь!

С чего бы это умереть, то есть перейти из жизни в смерть, должно быть труднее, чем родиться, то есть перейти из смерти в жизнь?

Чем больше вы будете торопиться, тем меньше шансов прийти к цели.