The Snail On The Slope

– Нава, – сказал Кандид, – опять ты мне эту историю рассказываешь. Ты мне ее уже двести раз рассказывала.
– Ну так и что же? – сказала Нава, удивившись. – Ты какой-то странный, Молчун. Что же мне тебе еще рассказывать? Я больше ничего не помню и не знаю. Не стану же я тебе рассказывать, как мы с тобой на прошлой неделе рыли погреб, ты же это и сам все видел. Вот если бы я рыла погреб с кем-нибудь другим, с Колченогом, например, или с Болтуном… – Она вдруг оживилась. – А знаешь, Молчун, это даже интересно. Расскажи ты мне, как мы с тобой на прошлой неделе рыли погреб, мне еще никто об этом не рассказывал, потому что никто не видел...

– А ты что будешь делать?
– Я буду вырезать по дереву.
– А еще что?
– Еще я буду писать стихи. Меня научат писать стихи, у меня хороший почерк.
– А я что буду делать?
– Что захочешь! – великодушно сказал товарищ секретаря. – Вырезать по дереву, писать стихи… Что захочешь.
– Не хочу я вырезать по дереву. Я математик.
– И пожалуйста! И занимайся себе математикой на здоровье!
– Математикой я и сейчас занимаюсь на здоровье.
– Сейчас ты получаешь за это жалованье. Глупо. Будешь прыгать с вышки.
– Зачем?
– Ну как – зачем? Интересно ведь…
– Не интересно.
– Ты что же хочешь сказать? Что ты ничем, кроме математики, не интересуешься?
– Да вообще-то ничем, пожалуй… День проработаешь, до того обалдеешь, что больше ничем уже не интересуешься.
– Ты просто ограниченный человек. Ничего, тебя разовьют. Найдут у тебя какие-нибудь способности, будешь сочинять музыку, вырезать что-нибудь такое…
– Сочинять музыку – не проблема. Вот где найти слушателей…
– Ну, я тебя послушаю с удовольствием… Перец вот…
– Это тебе только кажется. Не будешь ты меня слушать. И стихи ты сочинять не будешь. Повыпиливаешь по дереву, а потом к бабам пойдешь. Или напьешься. Я же тебя знаю. И всех я здесь знаю. Будете слоняться от хрустальной распивочной до алмазной закусочной. Особенно если будет свободное расписание. Я даже подумать боюсь, что же это будет, если дать вам здесь свободное расписание.

Ну, что стоите, сказал он книгам. Бездельники! Разве для этого вас писали? Доложите, доложите-ка мне, как идет сев, сколько посеяно? Сколько посеяно: разумного? доброго? вечного? И какие виды на урожай? А главное - каковы всходы? Молчите... Вот ты, как тебя... Да-да, ты, двухтомник! Сколько человек тебя прочитало? А сколько поняло? Я очень люблю тебя, старина, ты добрый и честный товарищ. Ты никогда не орал, не хвастался, не бил себя в грудь. Добрый и честный. И те, кто тебя читают, тоже становятся добрыми и честными. Хотя бы на время. Хотя бы сами с собой...