Венера в мехах

Мы любим читать и писать о болезненных состояниях. Нам нравится копаться в мозгах маньяков и психопатов, людей с сексуальными девиациями, о чем свидетельствуют тиражи детективной и просто криминальной литературы, а так же мировая популярность таких писателей, как Достоевский. И в нашем интересе нет ничего плохого, это скорее продолжение нашего желания познавать мир во всем его многообразии. Нынче довольно легко найти книгу об отклонениях, в т.ч. сексуальных, раньше же о таком писали единицы, самые смелые. Леопольд фон Захер-Мазох как раз из таких.

О его «Венере в мехах» сложно говорить. Эта не та книга, которая поможет расслабиться и принесет удовольствие. Она именно что «грузит». От нее становится мерзко на душе. Вроде бы не первая книга о девиациях, читали и не такое (та же «Пианистка» Елинек пожестче), но вот не по себе после нее. Чувствуется, что книга отчасти (полностью?) автобиографична. Захер-Мазох с таким знанием и сладострастием описывает моменты с издевательствами, что поневоле нехорошие вопросы возникают.

Итак, в наличии юноша благородного происхождения. Звать Северин фон Кузимский. Собственных денег пока нет, за него отвечает отец. Профессии так же нет, есть склонность к творчеству, но, как он сам о себе говорит, он ни одно дело не способен завершить. Тянет его и к поэзии, и к живописи, но, как у героя «Воспитания чувств» Флобера, все бесполезно. Только начал – тут же бросил. Не в состоянии сотворить ничего своего, он пускается в невероятные фантазии. Можно сказать, что бесконечное фантазирование в его случае – это замена реальной творческой деятельности и способ справиться с прошлыми психотравмами.

Так, сначала Северин влюбляется… в кого бы вы думали? В статую Венеры, которая выставлена у него на заднем дворе. Нечего сказать – очень романтичный человек! Северин витает в облаках, любовь к обычной женщине его не привлекает, он хочет недостижимого идеала, невозможной грани – либо ожившую статью, как у Пигмалиона, либо наделенную всеми невероятными добродетелями девушку, либо демона во плоти, который превратит его в своего раба (в буквальном смысле). Короче говоря, кого угодно, но не живого человека со своими потребностями и слабостями.

Любить статую всю жизнь не получится. И Северин вскоре переключает свое внимание на молодую вдову Ванду фон Дунаеву, которая живет по соседству. Ванда сразу дает ему понять, что ни статуя, ни добродетельный ангел из нее не выйдет. Для своего времени она – женщина свободолюбивая, даже взбалмошная, не считающаяся с церковью и консервативным обществом. «Я обычная язычница» – говорит она о себе. Ей нравится любовь и связанные с ней удовольствия. Она готова любить Северина, пока любится. Но Северину этого оказывается мало. Он по-прежнему грезит об идеале. Теперь его идеал-крайность – это жестокая женщина, садистка, которая полностью подчинит его себе, сделает его своим слугой. Любить живую, обычную Ванду он не может. Слишком сильно в нем предубеждение, что в любви не может быть пресловутого равноправия – только «властелин» и «раб», и если ты не хочешь/не можешь быть «властелином» (Северин не хочет… точно-точно?), то нужно быть «рабом».

Северин считает, что любит. Что выше его любви нет ничего на свете. Но в действительности в этой книге любит только Ванда, но и ее любовь ближе к болезни. Формально Северин берет на себя роль «раба» и отдает возлюбленной роль «властелина». Отныне она должна приказывать ему. Бить его плеткой. Пинать его, гнать от себя. Обращаться с ним немногим лучше, чем с собакой. Она должна изменять ему. Снова бить его, держать в унизительных условиях и не допускать к себе. Без битья и унижений себя любимого Северин не может. При этом сам себя убеждает, что только так (что?) сможет сохранить любовь Ванды. Он постоянно повторяет:

«Давай, причини мне боль! Изменяй мне!» – вечные его слова. На что Ванда разумно отвечает:

Но «властелин» не тот, у кого плетка. Сколько бы ни говорил Северин, что он хочет быть «рабом», в реальности он, именно он – пресловутый «властелин». А «раба» в их любви – это Ванда, которую он принуждает участвовать в странной ей любовной игре. Он, не признавая ее, как личность, эгоистично не считаясь с ее желаниями, говорит: «Повторяй это! Если ты остановишься, моя любовь ослабнет! Исполняй мои желания, стань той, кем не являешься, если любишь меня!» И она, желая его любви, разыгрывает из себя жестокую властительницу. И, чтобы не утратить любовь мазохиста Северина, вынуждена повышать градус физического насилия и унижений. «Раб» Северин ломает ее личность, и она позволяет это, пока любит его. И это ужасно, это страшно.

Так история о мазохизме мужчины в лапах разошедшейся любовницы превращается в историю влюбившейся женщины, которая многократно переступает через себя, чтобы подпитывать страсть в своем избраннике. Вместо достойного столкновения мазохизма с садизмом получаются мучения одного вида мазохизма с другим. Северина в этой жесткой истории не жалко – он же получил то, о чем мечтал. А Ванда – ей не досталось ничего, кроме разочарований и боли безнадежной любви. Мазох сумел закончить свой любовный рассказ на интересной ноте. Не окажись ее (и изумительной смены ролей), «Венера в мехах» не стала бы классикой, вдохновлявшей прочих исследователей человеческой сексуальности.

В РЕЦЕНЗИИ ПРИСУТСТВУЮТ СПОЙЛЕРЫ!

Читая эту книгу, я ощущала себя эдаким первопроходцем, кем-то наподобие Фрейда, когда не существует еще наименований для человеческого поведения, и ты первый, кто может отследить, проанализировать нечто закономерное в нем и дать этому психологическое название, так сказать, "поставить диагноз". Признаюсь, мазохизм в ярком его проявлении - тема для меня еще не раскрытая, безусловно, черты его встречались мне в клиентах, но они не были настолько заполняющими своей деструктивностью всю личность, поэтому чистой доказанной профессиональной точки зрения я высказывать не буду, могу лишь поделиться своими размышлениями читателя, который "немного в теме" по этому поводу.

Господин Северин, являющийся главным героем, и, как я понимаю, по совместительству отображением автора, этого произведения Леопольда фон Захер-Мазоха - мужчина, получающий кайф от потери своего мужского начала. Лишь становясь в прямом смысле рабом он наконец может ощущать удовольствие от взаимоотношений с женщиной и ради этого готов превращать (если врожденных черт нет, то, конечно, не переделаешь под себя) партнера в садиста, упрашивая ее на коленях, чтобы та стала унижать, измываться и ни в грош не ставить. Вот только одно забывает больной мозг мазохиста учесть - "уважение бывает только к силе", и любовь пропадает, когда уважения нет. Извращенно пытаясь насладиться, будь готов к потере того, что могло зародиться, когда еще не знали о твоих перверсивных наклонностях. Тем более при условии, что дама твоего сердца - сама склонна к склонению перед партнером, желает этого всем сердцем и жаждет прогнуться под его силой, а не тяготеет, как ты этого хочешь, к тому, чтобы властвовать над тобой. Она сама желает стать "низшей", ты же тащишь ее на чужую ей позиции "верхнего". Венера склонна к сверх-гипер-слабости женщины, а Северин и сам бы не прочь таким являться...

Северин в своих попытках зажить (для этого и идут на риск, постоянно ищут источники стимуляции чувственности и пр.) вытащил из своей возлюбленной самые темные ее качества, превратился в раба Григория и угробил зарождающееся чувство - разве могло бы оно расцвести на такой ядовитой почве, разве простила бы себя Венера за нарушение табуированного. Конечно, нет...

Меня, как специалиста, очень удивило внезапное излечение героя произведения - то он полностью был погружен в получение удовольствия от издевательств, сам же провоцировал на это другого, то вдруг от одного перерастания из гипотетического в реальное события неожиданно исцелился и прекратил желать для достижения удовлетворения измывательств над собой. Фантастика да и только. То же сексуальное возбуждение, раскрывающее крылья при топтании личности Северина, вдруг взяло и прекратило зависеть от подобных действий - в смысле, как? Бейте, топчите - у меня сильнее встает, а нет, прекратите, уже и так поднимается? Хм... И это без работы психотерапевта, без анализа всего, что привело к таким паттернам поведения и возникновению именно таких реакций? Слабо верю. Поэтому как бы ни увлекательно было погружаться в мир психической патологии на протяжении всей книги - оценка оказалась не соответствующей книге в целом, а сниженной из-за странной развязки событий. Она действительно подпортила впечатление своей нереальностью или, что тоже может быть, особой исключительностью - как исключение из правил: Георгию на самом деле хватило единственного триггера, который подкрепился слабыми попытками, происходящими ранее, чтобы опротестовать свое пагубное желание и вновь вспомнить о том, что в нем есть мужчина.

Вот казалось бы, про извращения, а как сладострастно и по сказочному. Еще - гламурно и куртуазно. Еще - все в меру. А граней сколько! Тут тебе и философские размышления о природе взаимоотношений полов, и эротизм, и изысканная обстановка с элементами роскоши и гедонизма, и атмосфера Флоренции. Ну и немаловажный момент - след этого произведения есть во многих и многих других, более поздних. Те, что были потом, будто отдают честь под козырек красавице Венере. Первое, что пришло на ум, что Фаулз в Волхве развил тему выбивания клина клином. Потом, Мисима с его любованием обнаженным красавцем св.Себастьяном, израненного стрелами и томным взглядом. Потом, пресловутые оттенки, для которых честь быть в этой компании, но тем не менее. Казалось бы, небольшой роман, а целый ворох тем.

Но есть ли истина в выводах автора? И если есть, то для кого?

Автор начинает и заканчивает мыслью, что мужчина и женщина враги. Что они могут быть друг для друга только молотом и наковальней. Доказывает свое мнение он тем, что христианская мораль, предписывающая смирение, терпимость и добродетель способна довести человека до болезни, накапливая в нем страсти, которые непременно прорвутся в то, что в ту самую мораль не вмещается. Ссылается и на устои античности, где вещи назывались своими именами, не прикрываясь ханжеством и показной добродетелью. Считает, что в древние времена был более естественный для человека порядок отправления половых потребностей и вообще устройство общества, хотя бы потому, что там имело место всякое и оно не шокировало. Но ведь получается, что и там, и там есть место отношениям молот-наковальня. Так причем тут христианство? Да так, просто…

А можно ли жить, придерживаясь другой модели? По сюжету - меняться местами, разве что. Сегодня, он отхлестал тебя так, что ты разозлилась и стала колотить его рукоятью хлыста… Насладившись моментом, он это тебе позволит, но потом - держись!… Причем, это все может происходить не только в дышащей сексом спальне с соответствующим инвентарем. Можно навязывать партнеру несвойственное для него поведение, потому что самому так очень хочется. Из умного человека сделать дурака. От посредственного ума ждать оригинальных решений. От человека, слабого здоровьем требовать спортивных достижений. Общительному весельчаку навязать уединение, а любящего уединение заставлять вести светский образ жизни… Одним словом, не принимать того, кого якобы полюбил, таким, какой он есть. Боже мой, в мире живут миллионы людей, неужели нельзя выбрать для себя человека, естественного носителя каких-то качеств? Это неинтересно. Скучно. Это не больно, потому что ему не сделаешь больно, а он не сделает больно в ответ. Не больно, значит не чувственно. В смысле - не пробивает, не берет. Что слепому дуля.

Так можно или нельзя по-другому? А если в детстве тебя не пороли, не посеяли семян этого мазохистского плюща в душе и поэтому нет желания никого пороть? А если пороли и поэтому есть категоричное отторжение порки на всю оставшуюся жизнь? А если пороли тебя, потом порол ты и больше никого не хочешь пороть, потому что уже наскучило пороть? Можно же и не пороть. Можно же и на другой уровень объединения желаний, когда если и есть боль, то за избранника, а ему за тебя. Когда уже не разобрать, где чьи меха.

Можно? Можно. Но только не герою прекрасной Венеры в мехах, он такой жестокости не перенесет.

Воистину, бойтесь желаний своих - они сбываются.

Пожалуй, я все-таки произнесу банальность и назову "Венеру в мехах" знаковым произведением. И это единственная причина того, что я за нее взялась. Забавно, мы оба с Захер-Мазохом (простите за фамильярность) нашли свои жизненные идеалы в Древней Греции: он - Венеру, я - Эпикура. Потому что я абсолютно искренне убеждена в том, что счастье есть отсутствие страданий. Как можно добровольно причинять себе боль, стремиться к боли, все равно какой - духовной, физической?.. Мне не понять этого и не понять главного героя, добровольно прошедшего через унижения, оскорбления и истязания, сначала отдавшего себя во власть женщины, а потом испугавшегося этой власти. Зато я прекрасно понимаю, почему Ванда так все закончила.

Отвернула меня, впрочем, не только сюжетная линия "госпожа-раб", но и чрезмерная эмоциональность, экспрессивность повествования. Я не терплю обилия восклицательных знаков и постоянные, неумеренные проявления чувств. Все эти рыдания, стоны, восклицания вызывают у меня немного неловкое чувство и отдают театральностью, игрой на публику. Но перевод без сомнения прекрасен. Стиль Захер-Мазоха одновременно по-современному прост и легок, но полон интересными оборотами, сравнениями, точными словами ("высокое стилистическое мастерство" - это не я придумала, это все филологи). Если бы не излюбленная тема автора - я бы, возможно, взялась за другой роман.

Книга не так проста, как кажется на первый взгляд, в ней немало интересных мыслей и рассуждений - чаще всего абсолютно противоположных, на разных полюсах. А ведь, что бы там не говорили герои, истина где-то между двумя крайностями: женщины не так хороши, как их представляют их почитатели и защитники, и не так дурны, как их изображают их враги.

..долго рассматривала "Венеру перед зеркалом" Тициана и удивлялась разнице восприятия - я не вижу в ней ничего от той деспотичной Мессалины, которую описывает Северин..

Молчи, раб! Не смей это читать. Ты недостоин быть приобщенным к таинству ниженаписанного. Ниже голову, да, ниже! Как ты смеешь осквернять своими жалкими глазенками эти неповторимые, величайшие своей глубокой проникновенностью строки. Ты все еще читаешь, о, несчастный? Придется тебя наказать. Подай мне свою собачью плетку. Лай, Бобик! Громче, сука! Вернее, кобель. Вернее, нечто среднее. Ты, слизь, аморфная липкая масса, как ты мне надоел, что ты корчишься от удовольствия, кусок банальности. Любой нормальный раб должен понимать, что принять смерть от рук своей госпожи - лучшая награда. Сдохни, мазох! Сдохни, клоун! Кого волнуют твои облезлые желания, чего ты там хочешь, извиваешься, червяк, слизняковая землекопалка. Последнее, что ты увидишь перед смертью - толпу смеющихся читателей, которые катаются по полу благодаря той глупости, что ты написал. Венера в мехах? Название -то какое дурацкое. Долго думал, когда в муках выводил название? Ничего умнее не придумал, чем копировать чужие существующие уже труды? Рабы в России? Нужно отдать тебя толпе русских крестьян, доставить тебе истинное наслаждение. Им расскажешь о своей поэтике.

Мазох пытался в своем опусе написать о любви, но, если кого-то ввел в заблуждение, то тому мои соболезнования. Есть в этом мире особый разряд дур, которым можно два раза на дню повторять шаблонную надоедливую фразу "я тебя люблю" и при этом делать все, что тебе угодно. У мазоха то же самое с той разницей, что он и есть эта дура. Мелкие душонки всегда нуждаются в системе насильственных ограничений. Если что-то подобное предоставляет женщина, то с женщиной ее роднит исключительно графа в паспорте о половой принадлежности, которой уже нет. Зато всех подобных рабов с пафосом называют гражданинами, воинами и прочей чепухой. Каждому свое. Коробочки, футлярчики и кнуты найдутся для всех. Дело нехитрое.

По сути "Венера в мехах" - это однообразная месиво, где долго и нудно повторяется одно и то же. Если автор и пытался изобразить постепенное свое превращение в раба, то это у него получилось плохо, ибо он таковым уже родился. Чем больше наблюдаешь за этой псевдогармонией, которую мазохисты выдают за красоту, тем более убеждаешься, что это у них просто узкий канал для восприятия. То есть, то, в чем они совершенно не разбираются и постоянно чувствуют свою ущербность. ("Чувствуют" здесь следовало бы определить как нечто жалобно-слезливое, подобное плачущей болезненной девочке, которую все обижают). Старый испытанный способ - прикрыть неудобство чем-то непохожим на всех. Убожество ощущений находится в прямой зависимости с повышенной моралью. Мазох для себя и подобных придумал успокоительную формулировку "чем более добродетелен, тем менее нормален". Назвать мазоха ненормальным - это грубая и неприкрытая лесть. Все эти темы настолько убоги и в своей основе просты, что скучать начинаешь при одном упоминании о садо-мазо. Подобно термину "вампир", плетки да черная кожа вызывают единственное желание - лечь спать. "Венера в мехах" написана как скучное учебное пособие, довольно бестолковое и абсолютно неубедительное. К тому же мазох показал себя еще и изрядным трусишкой, списав повествование на своего какого-то друга. Впрочем, может ли мазохист вообще быть трусом? Когда даже идиоту становится ясно, что половина читателей ушла, а вторая заснула - подкинь им мистицизма. Еще один дешевый способ для поиска дополнительного смысла. пусть поищут то, чего нет. И нельзя забывать об античности, она придает самой глупой физиономии одухотворенный вид. У мазоха нет ни особенной собственной тяги к подчинению, ни каких-либо чувств вообще к кому-то за исключением самого себя. Написать лучше он не смог даже из самолюбия. Понимать самого себя для него вообще невероятно сложно, но главное - запутать читателей. Глядишь, кто-то что-то и сам придумает.

Откровенный интерес мазоха к России тоже объясним. И вовсе не в той форме, что он пытался проповедовать. От страны нестерпимо несло рабством. И дело даже не в крепостном праве как таковом, которое на нынешнем витке спирали времени никуда не делось, а в самом образе страны. То, что после многих веков засело в головах в виде образов при упоминании слова "Россия". Русская поэзия страдальца, которого используют как хотят, тому подтверждение. Мазохистам в этом мире социального неравенства - раздолье. Масса недовольных женщин настолько по своим объемам превосходит аналогичную мужскую, что им только дай повод помахать кнутом. Именно поэтому многие напуганные мазохисты бегут к мужчинам, а не к женщинам. Не только поэтому, конечно. Что касается женщин-мазохисток, то их зачастую даже так не называют, а считают вполне обыкновенными. Такими, как и должны быть. Щелкни пальцем, откроется в дверь и появится жена с халдейским полотенцем через руку. И фраза ее стандартная "чего изволите, барин?"

Договор, который обязателен для каждого мазохиста, еще одно подтверждение не широты взглядов, которая могла привести его к нетрадиционному воплощению, а показатель формализма. Когда что-то возможно написать на бумаге - это говорит о простоте взаимоотношений. Все, что может их обойти - этого на бумаге не выразишь никак. Договор, объявляющий суть ограничений, не в состоянии ограничить натуру, если она действительно особенна и необъятна. Сие на мазохов не распространяется, но они будут со своей бумагой носиться пол книги. Помнится, я дочитал в "50 оттенков серого" именно до момента составления договора и понял, что передо мной абсолютнейшая глупость.

Дурак, знающий, что он дурак, становится немного умнее. Мазох, знающий, что он мазох, только получает еще один повод. Знать, что он мазох - это часть его мазохизма. Входит в программу круиза. Изобразить женщину, которую не дано понять, для Льва Толстого оказалось жуткой трагедией, вылившейся на страницы "Крейцеровой сонаты". То же самое мазох превратил в цирковое представление. Окончательный вывод о том, что "Венера в мехах" якобы защищает права женщин не только комический, но еще тупой и надуманный. Права нужны были только одной женщине - самому мазоху.

Обратить на эту книгу внимание побудило то, что она "засветилась" в подборке про идеальных девушек :)

Вообще-то я человек довольно прагматичный и не особо-то эмоциональный. Голова у меня работает зачастую вперед эмоций. Здесь же механизм дал небольшой сбой. Умом понимаешь, что все это ничем хорошим закончиться не может, но язык повести настолько великолепен, он увлекает и очаровывает и читая впадаешь в... немой восторг! Прочитав эту книгу, забыть ее уже не удастся...

О, как же она играет! Это просто неподражаемо! На такую игру способна только истинная женщина! Верить или не верить? Когда она говорит правду, а когда лжет? Где она истинная, а где только ее роль? Точка отсчета совершенно потеряна, и вот ты уже теряешься в лабиринтах своих чувств! Ах, она снова поманила, снова нежна и тотчас же с радостью отдаешься в ее руки, снова веришь ее ласковому голосу, думаешь, что теперь-то ты понял, что вот она - сейчас! - настоящая и роль забыта. Но уже через минуту все может поменяться и ты снова дезориентирован, снова в смятении... Она поистине всевластна над тобой, отпуская она лишь крепче привязывает к себе, все глубже проникает в тебя и лишает тебя всякой воли. Она чарующе великолепна, но даже ей, "Венере в мехах", удается проделывать все это только потому, что ты сам позволил ей, ибо пока у человека есть воля, подчинить его невозможно.

Но главное ее преимущество перед тобой в том, что ты думаешь, что это игра, а она не играет, а живет. И нет никакой точки отсчета, потому что она всегда настоящая и ни на секунду не перестает ей оставаться!

Нет, ты подписал тогда не договор, а приговор, затеял слишком опасную игру, но когда осознаешь это, то не в твоих силах будет ее остановить, и тогда единственным способом вырваться из наваждения будет только "дезинтоксикация"...

Благодаря повести Захер-Мазоха склонность получать удовольствие, испытывая унижения и насилие, получила название мазохизма. И я думаю, этот факт уже в полной мере описывает и самого автора и его творчество.

Венера в мехах — является самым известным сочинением Захер-Мазоха, и имеет автобиографический характер. Главный герой по имени Северин одержим эротической фантазией о женщине, которая будет его унижать. Свой идеал властной и прекрасной дамы он называет "Венерой в мехах".

Ставлю 3/5, потому что не мой жанр. Прочитала скорее из вредности и упрямства, потому что про книгу эту много слышала плохого и осуждающего. Чтобы не кивать как болванчик, а сформировать свое мнение, было решено ознакомиться. Что же... Я поняла, что предпочитаю что-то более здоровое и доброе.

Не знаю даже к кому из героев я питала большую антипатию. К фетишисту-извращенцу-мазохисту Северину? К ведомой Ванде, которая творила непотребство, а вину за свои собственные поступки перекладывала на остальных? К тетке Северина, которая, собственно, и нанесла ему в детстве психологическую травму, позже трансформировавшуюся в подобное извращение? В общем, все персонажи там отборно жалкие и мерзкие, в этом и успех и скандальность этого литературного творения. Кому-то понравится, кто-то брезгливо сморщит нос. Я же вижу здесь исключительно ужасающий момент нанесения ребенку травмы, искалечившей в дальнейшем жизнь не только ему, но и его близким.

Знакомиться с творчеством автора далее нет никакого желания. Хотя, несомненно, там присутствуют интересные мысли. Но с меня хватит. Ощущение от этой книги какое-то гадкое, как будто хлебнул грязной речной воды.

Наверняка, ни для кого не секрет, что эта книга является самым известным произведением автора, чья фамилия послужила для обозначения самого термина "мазохизм", обозначающего склонность получать удовольствие, испытывая унижения, насилие или мучения, так ярко описываемые в его книгах.

Главный герой - молодой дворянин из Галиции по имени Северин фон Кузимский влюбляется в Ванду фон Дунаеву, молодую вдову. На деле оказывается, что любовь его в качестве подтверждений требует унижения, насилия и плётки.

Ванда, следуя за фантазиями своего поклонника, вдруг понимает, что ей нравится быть жестокой.
В какой-то момент на первый план невольно выходит вопрос: на самом ли деле ты этого хотел и насколько оба участника действа получаю от происходящего удовольствие ?

Книга, на мой взгляд, служит толчком к размышлениям на тему что есть нездоровые отношения, а что личное дело пары ? И на самом ли деле ты хочешь боли или только её представляешь, не до конца отдавая себе отчёта куда это может зайти.

При этом, для меня книга оказалась скорее скучной, чем наоборот. Достаточно простой язык, без особых перипетий сюжета. Но познакомиться со знаковым литературным произведением наверняка стоит, чтобы сложить собственное мнение о нём.

А ведь все начиналось как сон...
Имя Леопольда фон Захер-Мазоха - это непременная и однозначная ассоциация. Почти все его книги имеют немалую связь с реальными переживаниями автора. В 12-летнем возрасте он впервые понял, что получает наслаждение от боли, причиняемой женщиной. Однажды он стал невольным свидетелем того, как графиня Ксенобия (родственница Мазоха по отцовской линии) изменяет своему мужу. Заметив его присутствие, графиня жестоко избивает мальчика, а он в этот момент вдруг начинает ощущать от побоев истинное наслаждение, и даже возбуждение. Вот так впервые Мазох открывает в себе нездоровую тягу к извращенному сексу. В дальнейшем, темой его книг становится отношения между красивой деспотической женщиной и слабовольным мужчиной, которого она подчиняет себе, унижая его и морально, и физически.
Данное произведение - это дневниковые записи 30-летнего Северина, человека, живущего как заведенные часы. Он страшный педант, его дом - это более чем странная обитель. А главный фетиш - это картина "Венеры в мехах", которой он поклоняется, как божеству. Объяснение этому находится на страницах дневника, который называется "Исповедь сверхчувственного". Это записи, сделанные на карпатском курорте, где Северин проводил время в одиночестве, читал, созерцал, гулял и был без памяти влюблен в... статую Венеры, что стояла в саду дома, где он жил. Кроме него в этом доме отдыхала молодая вдова, богатая красавица Ванда фон Дунаева (кстати, ее образ был списан с Фанни фон Пистор, женщины, с которой у Захер-Мазоха в одно время завязалась интрига). Это была сильная, властная и очень жестокая женщина, которая издевалась над Северином, причиняла физическую боль, унижала, подчиняла себе, как раба, доставляя ему этим самым огромное наслаждение. Ванда превращает его в игрушку, пускает в ход хлыст, розги, с холодной невозмутимостью сыплет ударами, в конце прогоняет его, как дворняжку. Она мучает его долгими разлуками, холодностью, пренебрежением. Она изменяет ему, изменяет его, заставляя тем самым чувствовать боль моральную. Северин всецело предан своей хозяйке, он молится на нее, а Ванда отвечает на это кровавыми побоями, откровенными издевательствами, изгнанием.

Эти слова звучат, как сладчайшая райская мелодия в ушах Северина, погоняемого слугами Ванды, как мул по полю, запряженного в плуг. Он чувствует, он знает, что Ванда наблюдает за ним, и счастлив в своем рабском подчинении.

Эта книга дает возможность проникнуть в чувства, в мир человека, который наслаждался болью. И в физическом и в эмоциональном плане. Читатель видит его душевные переживания не посредством психолога/психиатра - это рассказ, как говорится, с первых уст. Прекрасный слог, профессиональный подход к такому щепетильному сюжету - это абсолютный плюс в пользу автора. Он не допустил ни единой пошлости, это не безвкусная и вульгарная порнография с грязными элементами. Это - откровение, признание, объяснение. Несмотря на предвзятое и скептическое отношение к подобным склонностям с моей стороны ( боль и унижение - к первому понятию у меня фобия, второе недопустимо), книга мне понравилась и приятно удивила именно мастерством автора, красотой слога и, довольно таки, интересными рассуждениями, которых немало в тексте.
Советую. С осторожностью, но советую.

Дальше...

То ли не ту книгу я выбрала для старта в новом туре Литературного турнира, то ли просто оказалась не готова понять психические проблемы героя и мотивацию поступков героини, скажу честно - мне было скучно это читать. Довольно быстро я устала от однообразных описаний происходящего, а так же от постоянно повторяющихся сцен и диалогов. Насколько я понимаю, эта повесть автобиографична, а образ главного героя этой истории - Северина - фактически срисован автором с самого себя, Леопольда фон Захер-Мазоха. Острые ощущения, пережитые писателем в детском возрасте, по всей видимости, и стали причиной возникших впоследствии отклонений в его психике и формированию некого фетиша в виде меха и кнута.
Поскольку повествование ведется от имени Северина, мысли и эмоции его возлюбленной, Ванды, остаются за кадром, а без них невозможно понять что именно двигало этой женщиной, когда она поддалась на просьбы героя и стала воплощать его фантазии в реальности. Если честно, непохоже, что она делала это против своей воли исключительно из-за любви к молодому человеку. По крайней мере, у меня создалось впечатление, что Ванда не из тех женщин, которые идут на поводу у мужчин. По этой причине, считать игрой все ее действия я не могу. Так же, я считаю, что поступок Ванды вряд ли помог бы Северину излечиться, избавиться от своих нездоровых пристрастий, наоборот, он должен был усугубить ситуацию, поскольку внезапное подключение к оргии третьего участника, явно, стало для нашего героя источником новых эмоций и ощущений. Ну, а если Ванда таким образом пыталась избавиться от Северина, а все, что она делала с ним ранее было ей чуждо и неприятно, то, должна я сказать: в итоге-то ученица превзошла своего учителя и уже вряд ли сможет впоследствии быть кроткой и нежной возлюбленной для своего нового избранника.