Посторонний. Миф о Сизифе. Калигула. Падение.

Бог не потрібен, щоб створювати почуття винуватості або щоб карати. Для цього вистачає наших ближніх, яким ми самі й допомагаємо. Ви говорили про Страшний суд. Дозвольте мені з повагою посміятися з цього. Я без страху чекаю на нього: я пізнав найгірше, і це — осудження людей.

Оскільки я відчув потребу кохати й бути коханим, я подумав, що закохався. Іншими словами, я пошився в дурні.

СЦИПИОН: Так разве в тебе самом нет ничего, похожего на тихое убежище, куда можно уйти, почувствовав приближение слез?
КАЛИГУЛА: Есть.
СЦИПИОН: И что ж это за убежище?
КАЛИГУЛА: Презрение.

КАЛИГУЛА: Люди, которых убиваешь, остаются с тобой.

КАЛИГУЛА: Ты чист в добре, как я – во зле.

КЕРЕЯ: Я лишь хочу восстановить мир во вновь сплоченном мире. Мною движет не честолюбие, но разумный страх: страх перед этим бесчеловечным лиризмом, согласно которому моя жизнь – ничто.

КЕРЕЯ: Можно бороться с тиранией. Но для этого надо научиться хитрить с бескорыстной злобой, надо потворствовать ей, ожидая, пока логика не превратится в слабоумие.

КЕРЕЯ: Мне все равно, если вас осмеют, но мне не все равно, если Калигула сделает то, о чем он мечтает, – и сделает все, о чем он мечтает. Он превратит свою философию в трупы.

КЕРЕЯ: Бесспорно, это не первый случай, когда человек наделен властью безграничной, но это первый случай, когда он безгранично ею пользуется и доходит до того, что отрицает людей и мир.

КАЛИГУЛА: О, Цезония! Я покажу им то, чего они не видели никогда – единственного свободного человека в этой империи.