В Крыму: Сборник повестей и рассказов

"Вот сейчас я вам покажу в нежных звуках жизнь, которая покорно и радостно обрекла себя на мучения, страдания и смерть. Ни жалобы, ни упрека, ни боли самолюбия я не знал. Я перед тобою – одна молитва: "Да святится имя Твое".
Да, я предвижу страдание, кровь и смерть. И думаю, что трудно расстаться телу с душой, но, Прекрасная, хвала тебе, страстная хвала и тихая любовь. "Да святится имя Твое".
Вспоминаю каждый твой шаг, улыбку, взгляд, звук твоей походки. Сладкой грустью, тихой, прекрасной грустью обвеяны мои последние воспоминания. Но я не причиню тебе горя. Я ухожу один, молча, так угодно было богу и судьбе. "Да святится имя Твое".

Не так много произведений из школьной программы по литературе стало для меня в итоге любимыми и родными (с книгами ведь тоже с годами словно сживаешься - "С любимыми не расставайтесь! Всей кровью прорастайте в них", у меня так же и с книгами), но купринский "Гранатовый браслет" точно из их числа, наряду, конечно, с "Героем нашего времени", "Легким дыханием", "Обломовым" и "Вешними водами", - эти книги я готова перечитывать вечно.

Прочитанный впервые так в году 98-99-м, он и в 2022-м для меня совершенно - ну ни капельки - не потерял ни в блеске, ни в очаровании, ни в трагизме. Финал повести я до сих пор считаю несправедливым, слишком жестоким и горьким (как по отношению к главным героям, так и к читателям). Каждый раз читаю и каждый раз хочется забыть, оставив памяти лишь ту нежную линию любви, ничего не требующей взамен, наслаждающейся кратким мигом (и непременно украдкой) созерцания любимой женщины. Любви бескорыстной и ровно столько же безнадежной: она принадлежит другому, а ты бесконечно уважаешь ее, ее желания и ее выбор, чтобы претендовать на что-то большее. Остаются лишь письма как знак сердечной привязанности. Кто-то считает слабостью, а я почитаю за силу - верность на протяжении десятка лет одной-единственной женщине, с которой ты не связан никакими обещаниями...

История Желткова - трагичная и красивая - в полной мере разворачивается лишь на последних страницах книги. Именно к финалу мы наконец-то узнаем, что это был за человек. Тем обиднее для меня финал. Смерть любого человека - это горько и страшно, но смерть человека, которого ты знал - знал его мечты, надежды, которым никогда уже не сбыться - страшнее вдвойне...Мы знакомимся с этим скромным, тридцатипятилетним мужчиной, чтобы сразу же попрощаться. Мы завидуем Вере, которая знала его на протяжении семи лет, знала, но так и не смогла разглядеть в нем то искренне чувство, которого подспудно ждала всю жизнь, а оно прошло безвозвратно...

И как чарующе написана автором эта история несбывшейся любви. На мой взгляд, "Гранатовый браслет" - одно из лучших произведений о любви не только русской, но и мировой классики. Тем более удивительно, что написан он автором-мужчиной. Нерешительность, излишнюю мягкость, скромность героя в книге писательницы мы бы, скорее всего, посчитали бы за художественное преувеличение и излишний сентиментализм (а то и мелодраматизм): мол, так не бывает. Куприн же словно показал потаенную сторону мужской натуры, что мужчины могут чувствовать вот так, на грани...

5/5 (оценивала бы по 10-балльной шкале - все 10 из 10). О любви не надо писать множество томов, порою достаточно и пары страниц, но каких!..

"Успокойся, дорогая, успокойся, успокойся. Ты обо мне помнишь? Помнишь? Ты ведь моя единая и последняя любовь. Успокойся, я с тобой. Подумай обо мне, и я буду с тобой, потому что мы с тобой любили друг друга только одно мгновение, но навеки..."

Интересно все-таки раньше люди понимали любовь. Паустовский и вовсе говорил, что «„Гранатовый браслет“ – один из самых благоуханных, томительных и самых печальных рассказов о любви». Изменились времена. Нынче так «любить» – значит быть маньяком, ненормальным, это страшно, это причиняет боль, в этом стыд и бессильное ощущение собственной вины. Что угодно, но не взаимное счастье. Неужели те, что воспевали (и воспевают поныне) эту историю как любовную, ни разу в своей жизни не встречали любви созидательной, а не разрушительной?

Княгиня Вера в «Гранатовом браслете» – это идеальная, с точки зрения психопата, жертва. Она, во-первых, красива, хорошего воспитания, знатного происхождения, т.е. страсть к ней априори будет романтизироваться (из-за «качества» в глазах других, не только в глазах воздыхателя). Во-вторых, княгиня Вера вежлива и терпелива, а значит, не сможет оказать резкое и жесткое сопротивление. К тому же она совестлива и склонна втайне жалеть человека, который в нее якобы влюблен. Такую замечательную во всех отношениях женщину можно преследовать годами. Она будет стыдиться писем преследователя и прятать их в дальний ящик. Она лишь в самом крайнем случае обратиться за помощью к брату или мужу (т.е. шанс столкновения с ее близкими для преследователя минимален).

Собственно, именно это и произошло с княгиней Верой: ее годами мучает любовными письмами незнакомый человек. Он шлет и шлет их, а она не в силах это прекратить. Стоит ли говорить, что это неприятно? У княгини хороший муж. Письма могут ее скомпрометировать. А если узнают в свете? Она станет объектом сплетен. А если муж не поверит в ее честность (но у Веры муж, к счастью, очень хороший человек, ей повезло)? Когда же неизвестный посылает Вере гранатовый браслет, она понимает, что больше нельзя это терпеть. Она должна рассказать обо всем близким, и пусть те решают, что делать в сложившейся ситуации.

Если кого и жалко в рассказе, так это все семейство Шеиных. Они поступают по-человечески, даже муж держит себя в руках, общаясь с преследователем своей жены. А кого не жалко, так это сталкера (преследователя) Желткова. Кто бы что ни говорил, а сталкинг (как правило, романтическое преследование) – это проблема страшная и стыдная. Понятно, что истинный сталкер не совсем контролирует свое поведение, он болен, но не осознает этого. Свое безумие он считает искренней и глубокой любовью. При этом часто эта «любовь» вырастает из поверхностного увлечения своей же фантазией. Сталкер не видит проблемы в своих поступках, он всего лишь проявляет чувства, но в этом заключается тотальный эгоизм сталкера, он не любит, а хочет обладать неким объектом.

В этом смысле Желтков – это эталонный сталкер (прости, боже). Он всех вокруг убеждает, что безумно любит княгиню Веру и жить без нее не может. Но он же не знает ее! Он ни разу с ней не говорил! Как можно любить, именно любить человека, с которым тебя ничего не связывает? Желтков увлечен либо внешностью Веры, либо ее положением, либо есть иной фетиш, который постоянно держит его в напряжении. Даже полюби его внезапно Вера, это бы не удовлетворило его. Сталкер лишь хочет обладать, но не знает, что потом с желанным объектом делать. Отдайся ему Вера, он бы либо быстро переключился на другой объект, либо отомстил как-то ей (за то, что влюбленность кончилась), либо убил ее заодно с собой. Пока же она не хочет быть его, можно мучить ее; именно процесс преследования и осознание своей власти над объектом (ведь жертва не может остановить это) дает ему необходимую разрядку. Желтков не задумывается, в какое положение ставит свою «возлюбленную». Ему наплевать на ее чувства, на чувства ее близких. Человек без диких тараканов в голове не станет 7-8 лет ходить за не любящей его женщиной, а Желтков еще и выслеживал ее тайно, подбирал и воровал ее вещи, чтобы над ними рыдать и... хм, простите уж мою грубую натуру.

Куприн, конечно, гениален в этом описании болезни. Моя претензия в ином: он намеренно романтизировал это. Куприн с ненормальной навязчивостью объяснял мне, читателю: это НАСТОЯЩАЯ ЛЮБОВЬ! Именно так, капслоком. Ах, пожилой близкий размышляет о НАСТОЯЩЕЙ и сравнивает ее с нормальной человеческой и сетует, что по-настоящему стали меньше любить (ага, меньше, как же). Потом муж Веры проникается болезнью Желткова и начинает почти восхищаться ею. А затем и сама Вера понимает, что «упустила истинную любовь». А она, по мнению Куприна, наверное, должна была полюбить странного мужчину лишь за его пылкие любовные письма. И вот это навязывание «настоящести» убивает все очарование рассказа. История болезни, рассказанная так, превращенная в оду безумию, становится тошнотворной, она вываливает читателя в грязи, при этом приговаривая, что это мед. Останься Куприн бесстрастным, получилось бы замечательно. Но это?..

Женщины и мужчины, которые считают Желткова романтиком, а его любовь настоящей, – уважаемые, вам повезло не быть на месте Веры. Если бы вы побывали на ее месте, вы бы перестали романтизировать «Гранатовый браслет». Любовь не может быть страшной, она не может нести несчастье и уж точно в ней нет эгоизма и желания во что бы то ни стало влезть в душу человека, хоть бы и пришлось для этого повеситься/застрелиться/броситься под поезд. Любовь – сила созидающая, а не разрушительная, и ее достоин каждый, а романтизация насилия и сталкинга мешает нам эту созидательную любовь обрести. Dixi.

Очень хочу обновить свои впечатления о школьной литературе. Практически ничего не помню, все держится на ощущениях, которые испытывала во время чтения. И на тот момент рассказ мне нравился, не помню чем, не помню почему, не помню за что, но в голове сидит именно такое чувство.

Сейчас же прочитав «Гранатовый браслет» испытываю двоякие ощущения, как будто бы мне пытаются торговки на базаре что-то втюхать, чего я брать совершенно не хочу. История о неразделенной любви и о девушки незнающей, как ей поступить, испытывающей вину за финал сего происшествия.

Хочется, конечно, отметить прекрасный слог, филигранность языка, полноту и глубину. Куприн прекрасно пишет, мне всегда приятно читать хорошо написанный текст. Но о самом сюжете еще нужно поразмыслить.

Верочку можно спокойно отнести к таким личностям, легко притягивающим к себе разного сорта людей, поэтому неудивительно, что в нее влюбился Желтков. Но дальше пошло и поехало совершенно что-то странное.

Куприн в своем рассказе рассматривает значение любви: что она значит, чем является в действительности. Один из героев романа рассуждает на эту тему, заявляя, что в настоящей любви обязательно должна присутствовать нотка трагизма.

Данное мнение я не разделяю. А Вера Николаевна еще не определилась с тем, что значит для нее любовь, хотя уже и является замужней женщиной. Легко поддалась на манипуляции со стороны генерала Аносова, хотя сложно их назвать и манипуляциям, просто героиня перенимает его точку зрения, ибо считает его авторитетным лицом.

Любовь Желткова легко воспринять за что-то прекрасное и высокопарное, но все ли так просто? Зная, что Вера Николаевна состоит в отношениях, зная ее нежелание иметь с ним что-то общее, не оставляет попыток заявить о своей «любви». И, следовательно, сразу возникает вопрос - любовь ли это? Может зависимость, а может бредовая идея, которая структурирует жизнь этого субъекта, давая смысл к существованию. Сейчас бы его назвали сталкером.

Во всей этой истории в дураках остаётся лишь муж Веры Николаевны - князь Василий Львович. Ведь получается, что и он состоит в отношениях, где никогда не получит взаимной отдачи от своей супруги.

Воспринимать описанное любовью или нет, каждый, пожалуй, решит для себя сам. А Куприн грамотно расставляет акценты, мотивирует любого, кто взял рассказ в руки, подумать о своем отношении к такому важному вопросу, как любовь, за которой многие гоняются всю жизнь. Неплохая получается рефлексия.

Произведение из школьной программы, читают в старших классах. Правда, я совсем не понимаю, какие выводы могут сделать школьники из этой повести. На мой взгляд, это можно читать уже более сформировавшимся личностям, а не подросткам. История о неразделённой любви с печальным концом, даже у меня вызвала некое опустошение в душе после прочтения. Несмотря на всё это, книга отличная, великолепный слог автора, прекрасные описания природы Черноморского побережья, интересные размышления о любви, описание чувств безответной любви человека и его выбора. И вот, что должна после всего чувствовать Вера? Таким проявлением чувств можно конкретно испортить жизнь и душевно–моральное состояние человека. Отлично показаны характеры персонажей, муж Веры, прям очень правильный, рассудительный, понимающий человек, одним словом аристократ, думаю, сейчас мало бы кто так вёл себя на его месте. А чувства, которые испытывает Желтков, я не знаю, как назвать, любовь, одержимость, помешательство?

Чтение "Гранатового браслета" начиналось с рецензий. Непростительная ошибка! Ей имеется оправдание - мне требовалось обоснование для игры, вот я и искала подходящие цитаты. Под воздействием чужих впечатлений сложилось предварительное мнение, нарисовалось развитие сюжета...
Когда начала слушать (в замечательном исполнении Александра Водяного), то даже засомневалась: а то ли я слушаю? Где же этот назойливый Желтков? Где письма? Признания?

Александр Куприн подступает к теме любви неспешно. Сначала он знакомит читателя с публикой, собравшейся на именины героини, описывает красоты дня и вечера, предоставляет отчёт о меню, занимает развлечениями - карты, беседы, шутки. Потом, как бы случайно, затрагивает тему любви. Анна и Вера просят старого коменданта рассказать о прошлых подвигах. Яков Михайлович ведёт речь о походах, сражениях, чтобы вспомнить встречу в Букаресте (именно так написано название в рассказе) с милой болгарочкой - поцелуи, клятвы и расставание навсегда... Одна из слушательниц, Людмила Львовна, разочарованно заключает: "это не любовь, а просто бивуачное приключение армейского офицера".
Вот тут, когда повествование перевалило за половину, начинаются споры о любви - светлой, вечной, единой, всепрощающей, неземной... Существует ли такая в жизни? Или любовные страсти - выдумка поэтов?
Автор пытается втянуть читателя в разговор, заставить вместе с героями поразмыслить о самоотверженности, жертвенности и причудах любви. Чувствуется, что ему интересен этот вопрос.
Александр Куприн представляет трагическую историю любви Г.С.Ж. как реальный случай из жизни. Уверена, что разговоров вокруг неё было много. Кто прав? И есть ли правые и виноватые там, где дело касается чувств? Устами старого генерала писатель озвучивает разные мнения: "Может быть, это просто ненормальный малый, маниак, а – почём знать? – может быть, твой жизненный путь, Верочка, пересекла именно такая любовь, о которой грезят женщины и на которую больше не способны мужчины".
Читатель сам вправе решать, какой Желтков ему ближе. Я верю в любовь...

"Но вспять безумцев не поворотить
Они уже согласны заплатить
Любой ценой - и жизнью бы рискнули
Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить
Волшебную невидимую нить
Которую меж ними протянули..."
(Владимир Высоцкий)

Иногда некоторые произведения хочется прочитать, но что-то постоянно мешает. Так было в моём случае и с данным рассказом. В течение нескольких лет я видела положительные отзывы о рассказе, но постоянно откладывала чтение, о чём сейчас жалею. "Белый пудель" — прекрасное произведение о настоящей дружбе, преданности и истинной храбрости. Вряд ли оно может оставить кого-либо равнодушным. Думаю, это одно из самых трогательных произведений классической литературы, которые мне когда-либо приходилось читать. К тому же я очень люблю животных, и истории о них всегда глубоко трогают моё сердце.

"Белый пудель" — история о трёх настоящих друзьях: старый шарманщик Мартын Лодыжкин, двенадцатилетний мальчик Сергей и пёс Арто путешествуют по Крыму и зарабатывают себе на пропитание тем, что выступают перед знатными господами. Простой и лёгкой такую жизнь не назовёшь. Порой у троицы получается заработать хоть какую-то копейку, но чаще они сталкиваются с жадностью или, того хуже, бессердечностью "хозяев" жизни.

Однажды, проходя мимо одной господской дачи, они становятся свидетелями возмутительного поведения маленького барина. Этот плохо воспитанный и избалованный ребёнок привык получать всё, что захочет, по первому требованию, причём добивался своего он обычно с помощью истерик. А тут вдруг ему собаку захотелось, да не любую, а именно Арто. По-разному пыталась барыня и её слуги уговорить старика-шарманщика продать пуделя, а он ни в какую. Пусть он и беден, но морально-то богаче всех их вместе взятых и друзей не продаёт. Вот только те люди были готовы на всё, чтобы угодить капризному ребёнку господ, даже на низкую подлость.

Как же мне понравились главные герои рассказа! Мартын Лодыжкин — человек с невероятно добрым сердцем, ценящий настоящую дружбу и не бросающий близких. Сергей — такой юный, но уже очень смелый мальчик, готовый на многое ради Лодыжкина и Арто. В свои 12 лет он уже многое повидал в жизни, избалованному барскому сыну, положившему глаз на Арто, такое и не снилось. Сергею всего 12, но мыслит он уже как взрослый.

Замечательный рассказ. Чем больше читаю прозу Куприна, тем с больших сторон он для меня раскрывается.

В очередной раз недоумеваю по поводу того, по какому принципу отбирают произведения для школьной программы по литературе. Мы читали "Гранатовый браслет" в школе, и всё, что я запомнила - это трагический финал. Теперь понимаю почему: книга хороша, в ней очень много действительно интересных мыслей, но понятны эти мысли будут лишь тогда, когда у читателя будет определенный жизненный опыт за плечами.

Вообще, "Гранатовый браслет" легче всего "обозвать" историей любви, но я бы не стала. Во-первых, любовь там была односторонняя, главные герои даже не виделись ни разу. Во-вторых, это в принципе не похоже на любовь - скорее на одержимость. Ведь главный герой влюбился с первого взгляда (всегда считала, что подобный случай означает лишь восхищение привлекательной внешностью), он ни разу не разговаривал с объектом своей страсти, не знал толком ни ее характера, ни привычек, ни мировоззрения. То есть фактически сам придумал себе образ некой непостижимой богини и молился на нее издалека.

Но достоинств книги это не умаляет. Куприн пишет так, что читать одно удовольствие. Кроме того, много интересных мыслей вложено в диалоги сестер (хотя поданы они "налегке") и еще больше - в рассказы генерала Аносова. И, кстати, если уж говорить о любви, муж Веры демонстрирует ее куда больше, на мой взгляд. Он всецело доверяет своей жене, не стремится над ней властвовать, не третирует ее из-за того, что не родила наследника. Да, это не бурная страсть "как в романах", но шторма и бури в семейной жизни и не к чему, как мне кажется.

В общем, понравилось. Укрепилась в мысли, что надо постепенно перечитать все те произведения, которые когда-то проходили по школьной программе, и открывать для себя русскую классическую литературу заново.

Возможно я чёрствый циник и ничего не понимаю в возвышенных чувствах. Возможно мужчины иначе смотрят на такие вещи. Возможно времена изменились, и моё поколение иначе представляет себе, что такое великая любовь.

В любом случае то, что автор называет в тексте великой любовью, никакая не любовь, а преследование, быть жертвой которого совсем не романтично. Разве что наивные девочки-подростки могут считать, что когда он целует твои следы на песке, вздыхает из-за угла, бережно хранит бумажку, которую ты потеряла два года назад, и готов под поезд броситься по первому требованию – это любовь, великая и прекрасная, а жить с таким человеком - просто счастье. И Куприн. Внезапно.

Мало того, что преследование женщины он называет великой любовью, а Вера такая нехорошая, что не ответила на великие чувства, так ещё и тот пример с бросанием под поезд он тоже выставляет как любовь. Вряд ли это можно посчитать мнением отдельно взятого персонажа, это позиция автора. И от взрослого состоявшегося образованного мужика такое мнение слышать мне очень странно.

А ведь школы это мнение поддерживают и даже навязывают как раз тем, кто к такому навязыванию более всего подвержен. И что преследование, которое во многих цивилизованных странах считается преступлением, это на самом деле проявление сильного чувства, и что прав был этот мелкий чиновничек, когда самоубился от чувства своего и повесил всё это на любовь своей жизни – мол, я умер из-за тебя, но я тебя прощаю…

Это не любовь, это серьёзные проблемы с психикой.

Это было давно.
Я был влюблён, но.. по какому-то грустному закону жизни, спал в постели не с любимой женщиной, а.. с Куприным.
Я любил преподавательницу в универе, неразделённой любовью.
Мне казалось лунатическим, мрачным бредом, когда в залитой солнечным светом аудитории, мы сдавали зачёт: я с грустной улыбкой думал: может все они пишут любовное письмо Анастасии Юрьевне?
И почему я, вместо слов о любви, пишу о каких-то птицах на Мадагаскаре, о тушканчиках в Ирландии?
Ах, как мне хотелось написать на листочке: ласточка моя..
Так я и написал и получил — неуд.
Вернулся домой совершенно убитым.
Я тогда читал Гранатовый браслет — по кругу. Заканчивал и снова читал.
Многие строки знал наизусть.

Нужно было снять стресс.
Стал набирать горячую ванну. Но скучно было просто лежать в ванне и страдать: не-ро-ман-тич-но!
На полочке я увидел гранатовый пузырёк с марганцовкой.
Мысль улыбнулась и взяла за руку мою улыбку.
Поднялся из ванны и взял марганцовку: боже, как чудесно преобразилась, заосенилась вода!
Я не умею играть на рояле, лишь краешек мелодии из Ромео и Джульетты, Дзеффирелли (её любит мой смуглый ангел). Но.. боже, как виртуозно я играл на клавишах воздуха и на заалевшей воде в ванне, ту самую сонату Бетховена из повести Куприна! Мацуев бы поаплодировал стоя… в ванне.
С грустной улыбкой насыпал себе порошок на левое запястье, погрузил руку в воду и вынул: ах, какой чудесный гранатовый браслетик-змейка!
Вода стала вся — гранатовая.
Я лежал в этой волшебной ванне, закрыв глаза и читал Куприна.

Дверь в ванную была приоткрыта. Я был дома один.
(С нами тогда временно жил брат с невестой)
Я задремал.. ах, снова с Куприным, а не с Анастасией Юрьевной!
Я не слышал, как невеста брата пораньше пришла из универа.
Увидела свет в ванной, приоткрыла дверь и..  закричала.
Боже, как сильно она закричала, увидев меня, голого, в алой воде!
Она подумала.. что я покончил с собой.
Я даже не знаю, кто испугался больше: она или я, её крика: в полусонье пробуждения я увидел себя в алой воде и.. тоже, закричал.
Это было по своему забавно. В этом было своеобразное пророчество: годы спустя, в ванне, я надрезал своё запястье.
Ниточка гранатового браслета порвалась на запястье..

Простите, я не знал с чего начать рецензию.
Дело в том, что повесть Куприна.. обо мне.
Мне сложно со стороны описывать трагедию гг.
Помните строки Тютчева? — Так души смотрят с высоты, на брошенное ими, тело..
Не менее тяжело мне читать глупости тех «продвинутых» читателей, которые искренне считают гг - сталкером и чуть ли не маньяком.
В соприкосновении с прекрасным, важна девственность чувств, иначе получается огляд Орфея. Разврат Орфея.

Поясню на примере: когда иностранец пробует какое-то русское блюдо (с гримаской неприятия), он бессознательно сравнивает вкус с чем-то знакомым, и сам вкус блюда, доходит к нему как бы сквозь тусклое стекло.
Так мы смотрим и на себя и на мир и на любовь: оглядываясь на призраков эпохи, моды, морали, нормы и т.д.
Если бы мир вдруг умер, мы бы не сразу это заметили: каждый, в разное время.
И в этом смысле экзистенциален вопрос: кто из героев повести — умер раньше?
Человек, покончивший с собой из-за любви?
Женщина, живущая в браке, живущая хорошо.. но словно бы живущая не свою жизнь: она как бы умерла для себя подлинной.
Или знакомые этой женщины, смеющиеся над несчастным влюблённым, словно пьяные морячки над альбатросом в стихе Бодлера, волочащим за собой по палубе, исполинские крылья?

Кальдероновский сон..
Так спать можно века. Многие люди, страны, живут так, словно в полусне, без любви, бога, истины, совести, красоты: живут краешком себя.
Живя как бы в коме, в духовном увечье.
Но им хорошо так жить! Главное, чтобы сыто было.. оглянитесь вокруг..
И вот тут, словно грозные ангелы, встают два экзистенциальных вопроса: являются ли демократия, феминизм, просвещение — сталкерами?
По сути, они преследуют спящие души народов.
Современная западная демократия, тот ещё сталкер, это понятно, с её страстью «причинить добро» другому, буквально его насилуя во имя добра (что забавно, тут «продвинутые» читатели не видят подвоха). Она не в счёт.

Второй вопрос: считать ли душу спящего человека — сталкером?
Ибо она преследует в себе красоту, истину, не давая им быть. Не давая сбыться в себе — богу, душе, любви.
Нежелание помочь такой душе — преступление или нет?
Смотря что это за душа, так?
А если.. это ваша сестра, любимый человек, пленённым мрачной сектой, где увечат себя?
И им это нравится!
Что вы будете делать? С одной стороны, множить насилие насилием — безумие.
Но просто «светить» издалека, как светит голос родного человека у постели с любимым, в коме, это ведь не преступление?

Я искренне не понимаю этого безумия. Смотришь, вроде образованный человек, тонко рассуждает о Прусте, Камю.. и вдруг, рецензию на Гранатовый браслет пишет совершенный пещерный человек.
Как так? Чудеса..
Почему нельзя читать Куприна — ангелом в себе, так, словно мир был создан только ночью, и вот уже утром ты читаешь Гранатовый браслет..
Зачем, читая Куприна, оглядываться на что-то идиотическое, на нарциссов, больных людей, подростковых сталкеров (и что за кретин дал этому движению такое имя, опошлив фильм Тарковского?).
Или.. всё просто? Обнажённым сердцем, мы уже не можем дотронуться до мира и красоты?
Потому что поймём.. что дотронулись не собой, что мы чуточку умерли.

Знаю, многие читатели, искренне и свысока возмущаются: мол, гг вовсе не любил Веру.
Он любил — придуманный образ.
И далее следует Орфеев разврат: оглядываются на пошляков из своей жизни, на примеры в кино, или что-то вычитанное в книжках.
Спрашивается: зачем?
80% людей, пишущих стихи — не умеют писать стихи. 90 % людей, легко разбрасывающихся словами о вечной любви — не любят, а просто говорят словами других людей, эпох.
Но это же не значит, что никто не умеет писать стихи и любить!

Да, наш гг, увидел Веру в цирке, и влюбился — вечной любовью.
Чисто музыкально — это чудесно: мир — как цирк, где все играют в любовь, взрослых, дружбу, демократию и т.д..
И вот, среди этого бреда масок, наш герой видит Её, словно звёздочку в небесах.
Бывает так? Редко, но бывает. Так я встретил чудо моей жизни — смуглого ангела.
Давайте оговоримся: мы — кто?
Двуногие прямоходящие, время от времени обрастающие печалью и шерстью, или мы.. нечто большее, ещё толком не понятое наукой? Точнее, изученное шестым чувством искусства, больше, чем наукой.
Если мы — просто двуногие, без тайны души, тогда да, эта повесть — абсурд. Как и жизнь и любовь.

А если мы душа.. рождённая на звёздах?
В квантовой физике есть удивительный закон (обычная физика и наука, пока смотрят на это как пещерный человек на картину Рафаэля).
Если взять частичку атома и разделить, и одну половинку переместить куда-то на звезду в Поясе Ориона, то она будет моментально, быстрее скорости света, ощущать то, что чувствует её половинка — на земле.
Если бы прошло 1000000 лет, и эти частички, словно комарик-ангел, были заключены в янтаре жизни, в двух формах — Она и он, то что-то в Нём, узнало бы эту частичку, просиявшую в глубине тела, как бы вспомнив — вечность.

Это не просто любить фантазию.
Цветаева бы сказала: они — любят тебя таким, каким создала тебя эпоха, родители, общество: искажённым.
Любить по настоящему — значит любить таким, каким тебя задумал бог: вне времени.
Почему один человек равнодушно проходит мимо куста сирени, а другой пленяется им до слёз и пишет стих?
И.. надо же, все кто прошли мимо этого куста, теперь очарованы «сиренью» — в музыке стиха.

Как сказал герой фильма Формула любви — подлинный художник копирует не натуру, а своё воображение.
Только наивный — а часто и просто глупый, — человек, думает, что воображение — это нечто посредственное.
К сожалению, мы ещё живём в эпоху, в которой у фантазии и любви, роль женщины в прошлых веках: для забавы, унижения, пользы, насилия..
Перси Шелли однажды заметил: фантазия — это крылья сострадания и души.
Если бы человек мог ярко представить боль другого человека, боль истины, события, он бы не совершил многих поступков и совершил бы больше добра.

Итак: гг любит не просто свою фантазию. Он любит Веру такой, какой её задумал бог. Какими их — задумал бог, вместе: они одно целое.
Он писал ей письма с признаниями, ещё до замужества.
Почему Вера не отозвалась на них? Сложно судить.
В некоторой мере, повесть Куприна, это экзистенциальная вариация сказки о спящей красавице (жизнь спит), мифа об Аленьком цветочке, т.е. об Амуре и Психее.
В итоге, Вера запретила писать настойчивому и.. незримому воздыхателю.
Чуткий читатель сразу узнает здесь элемент сказки Аленький цветочек: чудовище — незримо, но оно словно бы стелет у ног женщины — все сокровища и царства любви и неба.

Наш герой теперь стал писать лишь на Пасху и на день Ангела.
И вот тут нужно остановиться подробнее: почему мимо этого все проходят? Может, куда-то спешат?
Это водяной знак любви.
Многие читатели искренне негодуют: ах, дурень! Был бы это нормальный влюблённый, он бы не письма строчил, а — увиделся с женщиной и признался в любви!
Поразительно, как многие читатели утратили чуткость чтения и вкус, и уже не видят в тексте — законов музыки, мелодию образов.
Повесть Куприна построена по законам сказки и даже — сонаты.

ГГ и не должен был вести себя как «земной, нормальный человек».
Он — олицетворение самой любви.
(Бог и любовь — есть Слово. И соприкосновение высшей любви — узнавание!,- должно было свершиться именно на бестелесном уровне слов).
Потому и работает он телеграфистом.
Если бы ангел скрывался на земле, забыв, что он — ангел (после падения? Пал.. ради женщины? Радии женщины стал.. человеком?), то кем бы он работал?
Почтальоном или телеграфистом.
Эта тайная нотка в повести, горит как далёкая звезда.

ГГ — обыкновенный ангел, влюбившийся в земную женщину, забывшую.. что она тоже, ангел.
И даже фамилия гг, такая нелепая, что над ней смеются все: Желтков, намекает нам на солнце, желтке, как о недовоплощённой и неродившейся жизни: она может родиться лишь в любви.
Почти по Платону, где в споре рождается истина.
У Куприна — женщина, заново рождается в любви, и как бы помогает родиться, быть — мужчине.
Мужчина без женщины — мистический и сумрачный гомункул, в прозрачной колбе быта.

Куприн расставил мелодику образов, как Шопен.
У Веры, нашей героини, есть сестрёнка — Аня, приехавшая к ней на день ангела.
(Праздник на берегу моря, таит в себе отсвет какой-то до боли знакомой евангельской легенды, и даже таинственное морское чудовище, с «золотыми перьями» на блюде, напоминает голову Иоанна.).
Аня несчастлива в браке, хотя муж любит её.
Её душа мечется между невинным флиртом с другими, и.. пламенной, тайной верой в бога.
Т.е. латентное алкание небесной и высшей любви.
Невольно задаёшься вопросом: а что.. если бы наш герой влюбился в неё? Она была более свободна, чем её сестра, Вера. Она могла ответить на любовь.
Может на небесах что то перепутали?
Нет, не перепутали. Просто бессмертная любовь на земле — не нужна, и возможна лишь после смерти.
Потому так пронзает до мурашек на сердце, встреча влюблённых в повести: их было 3 (на это мало обращают внимание), это три лика любви: встреча на уровне Слова (Логоса), встреча на уровне голоса (спиритуализм бестелесности), и встреча, за гранью смерти, когда любовь стала — вновь, богом: музыкой, весной, нежностью воспоминаний и сирени..
Т.е. любовь стала Словом в высшем смысле: весной воздуха — музыкой, как воскресший, просиявший бог.

И вот тут возникает вопрос о неком метафизическом расизме: почему музыку, когда она была человеком  — все ненавидели, унижали, смеялись над ней? А когда музыка вновь стала музыкой и основой мира — любовью, она стала вновь — чудом этого мира?
Я не верю, что настоящая любовь на земле не возможна. Да, она очень редка, как таинственная комета, приближающаяся к земле раз в 1000 лет, из глубин космоса, но всё же, она возможна: иной раз школьник, чья грудь разрывается от безмерной любви, может написать стих, равный стиху Пушкина или Петрарки, всего раз в жизни..
Просто надо всецело отдаться любви и как бы.. чуточку умереть для неё, забыв все те призраки в нашей душе (обиды, страхи, сомнения), которые мешают нам стать ангелами на земле.

Есть в повести генерал-дедушка, эдакий раненый Амур, со своими милыми рассказами о любви.
Он — изранен. Любовь  — чуточку война?
Всё по Прусту: у каждого из нас своё Бородино и свой плен. Нежный.. И даже — смерть.
Просто мы забыли об этом и живём дальше.
Вера в браке — удовлетворена. Почти как в Апокалипсисе от Иоанна: ни тепла, ни холодна..
О, если бы вы были только теплы или холодны!
Любовь к мужу перешла в нежную дружбу. Это не ад и не рай.
Дружба в браке не плохо. Но это уже не любовь… а жить без любви — нельзя. Бог в груди нашей умирает без любви.
Вера, словно зачарованная королева любви — спит.
Когда она проснётся? Через 10 лет? В старости? После гибели Желткова?
Или в ином воплощении, через 100 лет?
Пока она, как печальная луна на небосклоне жизни: вроде светит, живёт, счастлива.. но как-то — шёпотом.

Изумительно обыграны «дары волхвов» на именинах Веры.
Её сестрёнка Аня, подарила ей странный молитвенник, переплетённый ею в дневничок: она нашла его в старинном магазинчике, как герой Бальзака, шагреневую кожу.
Кому он раньше принадлежал? Лет 200 назад? Некой таинственной женщине, в судьбе которой мелькнула звездой путеводной, любовь, и она это слишком поздно поняла и.. ушла в монастырь? Неизвестно..
На протяжении повести, вера и любовь, дивно звучат и рифмуются, сливаясь всё больше.
Любовь — как стихия, древняя, тайная: она была ещё до человека и до создания мира.

В этом смысле, повесть начинается изумительно: с апокалиптики стихии, буйства моря, «критского» воя маяка и его рубинового света, выброшенных на берег  — тел рыбаков: так на отмели жизни, выбрасываются сердца и письма влюблённых..
Кажется, это не природа разыгралась, а — ворочается древний ангел. Он мучается и плачет.. предчувствуя, что любовь, пришедшая в этот тёмный мир, вновь будет неузнанна, осмеяна и распята.

Письмо нашего гг на день Ангела, с подарком для Веры (семейный браслет, он бережёт от насильственной смерти), фактически, является предсмертной запиской, но.. нежной.
Когда мы говорим кому-то: я люблю тебя..
Это ведь тоже, чуточку предсмертная записка. Потому что это значит: отныне, я больше не принадлежу себе. Я без тебя — умру.
Но умирают не все. И это хорошо (иногда).
Все люди разные. Как деревья. Одни, цветут несколько раз за жизнь.
А есть такие редкие цветы.. которые цветут — раз в жизни.
Герой Куприна, именно такой цветок: он похож на героя стихотворения Гейне — Азр.
Это представитель таинственного и древнего племени: полюбив, они умирают..

Так о чём повесть? Об экзистенциальной природе любви?
О том, что настоящая любовь, как и бог, истина, — не нужны на земле? На земле они — смертны?
Или повесть о том, что чудо любви… возможно, если всем сердцем поверить в неё?
Что мир перед любовью, с её исполинами морали, моды, общественного мнения, страхов и сомнений?
Шаткие декорации.. Призраки. Реальна лишь одна любовь.
И не случайно все герои словно бы мерцают возле любви, словно грустные тени платоновских бабочек возле одинокого фонаря.
Можно ли было предотвратить трагедию?
Сложный вопрос. В смысле музыкальной темы любви — нет.
Это всё равно, что Христос не умер бы а мирно состарился, из тайны и чуда, превратившись в простого проповедника с седой бородкой и ревматизмом.

Не понимаю.. почему столько читателей укоряют гг: мол, зачем тревожил несчастную женщину? Страдай себе в уголочке.. по мужски.
По мужски, это как? есть мужчина в 19 веке, в 14, 21, 27. И они по разному страдают. Разные стены и морали и разная степень обнажения души. Испанским мужчиной? Русским? Американским? Это тоже разные страдания.
Или.. страдать как душа? Просто умереть без любимой? Тогда бы сразу сказали: умри без любимой!
Но мы ведь привыкли к эвфемистической лжи морали: страдай как мужчина, а что с тобой будет, нам всё равно.
Может всё просто и эти люди, глумящиеся над Желтковым - никогда не любили?
Неужели не понимают, что без любимого человека — не хватает воздуха, буквально, но задыхается не человек, а - вся жизнь?
Более того, ты ощущаешь, как в твоей груди — мучается небо, бог умирает вновь, потому что в твоей груди сбылись «я» и «ты», как одно целое.
Разрушить то, что было задумано на небе, не менее апокалиптично, чем распад атома, распад самих основ жизни.
Быть может.. конец света начнётся именно так: в сердце влюблённого, станет бесконечно темно, там умрёт бог и мир погаснет и звёзды сорвутся с места..
И грудь влюблённого разорвут исполинские, сияющие крылья..

Осенний парк. Скамейка. Романтически упал алый лист..
Люди гуляют, улыбаются.. и не знают, что на лавочке, у молодого человека, с томиком Куприна, в груди свершился конец света и мир бесконечно состарился, поседел звёздами..
Ах, помню рай.. когда я был вместе с моим смуглым ангелом.
Я порой просыпался ночью, жадно глотая воздух пересохшими губами, просто потому… что любимой не было в моё сне и я задыхался во сне без неё, и тогда я брал её сонную, тёплую ладошку и прикладывал к своему лицу, наподобие кислородной маски у пилота истребителя, летящего в сумерках сирени стратосферы..
Кто-то скажет: так любить нельзя… так не бывает, чтобы человек даже во сне задыхался без любимой..
Бывает. Очень редко. Почти никогда..

Как? Как можно было спасти героев повести? Кажется.. если разгадать это, то разгадаешь саму тайну жизни, смерти, любви, и люди вдруг станут навеки счастливыми..
Что? Что нужно было сделать гг?
Быть может.. написать письмо ангела.. не Вере, а её мужу?
Или, явиться к нему, как ангел, во сне, и.. нежно похитив его душу и вознеся над временем, веками, словно далеко от земли, на далёкую планету, преодолев гравитацию глупой морали, эпохи и т.д. дабы там показать, что вне лжи земного и человеческого, ничего не мешает любить и принимать свет чужой любви?
Просто потому.. что чужой любви - нет, так же как и души нет, для себя: мы — часть одной души.
Невыносимо без боли смотреть, как герои повести оглядываются, словно Орфей, на своих призраков: их вовсе не волнует любовь гг, им важно — что скажут люди.

Боже.. если бы Желтков вознёс душу мужа Веры, в 21 или 27 век! и.. раздев его нежно, до бессмертия, показал, что любить — просто, что ограждать Веру от небесной любви Желткова, так же безумно и безбожно, как ограждать её от любви к бессмертным строчкам Достоевского, или к музыке Бетховена.
Ах.. мужчины не понимают, что женщина порой отдаётся музыке так самозабвенно, закрывая глаза, с блаженной улыбке на побледневших устах, как не отдаётся мужчине, и что музыка обнимает женщину так нежно, интимно, как мужчина никогда не обнимет.. потому что музыка растворяется в женщине без остатка, и тело женщины, в объятиях музыки, вновь становится — душой.

Итак. Осенняя Москва. 21 век.
Желтков приходит к Вере и к её мужу: суббота, 8 часов вечера: это время Желткова и Веры.
Они так договаривались.
Они просто ложатся в постель, не раздеваясь, и.. лежат, вместе, как дети.
Смуглая ладошка Веры — на лице нашего героя.. как кислородная маска.
У них всего час. Ангел на час..
Так же невинно, Вера лежала бы в постели.. с Куприным, или со стихами Пушкина.
Это просто сострадание нежности. Исправление ошибок жизни, разлучившей то, что было соединено на небесах.

Но Шеин, муж Веры, чувствую, на это не согласится..
И тут начинается самое интересное.
Я.. то есть, Желтков, падаем (падает) перед ним на колени и говорит со слезой в голосе: милый! я готов пойти на любую жертву! Я не могу жить без В.! Пощадите! У меня есть.. гениальный план. В некоторой мере, это экзистенциальней и романтичней банального самоубийства.
Знаете что я придумал? О! Куприну такое и не снилось!
Милый Василий Львович, чтобы вы уж совсем не ревновали… мы сделаем вот что: я готов.. убить в себе — мужчину.
Просто я не могу жить без В., я хочу быть с ней и только с ней, и мне не важно — кем: человеком, апрельской травкой у её милых ног..
Я.. сменю себе пол. Я стану — женщиной.
Не смейтесь, Василий Львович. Мы в 21 веке..

Вы только представьте: вечер субботы. Звонок в вашу дверь..
Вы откладываете томик Куприна и подходите к двери, смотрите в прицел глазка: очаровательная брюнетка под метр 90.
В потёртых джинсах.
Открываете дверь… я вас робко целую в щёчку и вручаю хорошую бутылочку ирландского виски, и ещё более робко спрашиваю (басом.. шучу, шучу) — а В. дома?
Почёсывая затылок, смущённо улыбаясь, вы говорите: д-да.. она в спальне, проходите.
Одетые, улыбающиеся и счастливые, как дети-непоседы в травке, мы просто лежим вместе, робко обнявшись.
Я прильнул.. — ну, не хмурьтесь,  — прильнула лицом, к тёплой, милой подмышечке В.
Мы — в раю. Я то уж точно..
Почему вы так странно смотрите на меня, Василий Львович?
Ну ладно, мы можем просто так лежать, на спине, смотря в потолок, просто нежно соприкасаясь руками… как бы, перешёптываясь руками.
Ну разве не чудесно?
И ревности нет, и все правила приличия соблюдены, и никто не умер.
Василий Львович.. я не могу без В. Я люблю её, понимаете? Люблю больше жизни.
Я готов пойти ради неё на всё. Пожертвовать всем..
Меня нет без неё. Без неё — нет мира, бога. Ничего нет без неё.
Где она — там жизнь и рай.

У любви много лиц. Каждый понимает и выражает её по-своему. Поэтому не скажу, что эта повесть не о ней, но скажу, что я такую любовь не понимаю.

Помимо основной сюжетной линии про безответное чувство чиновника Желткова к княгине Вере, в книге затрагиваются и другие проявления любви: отношения в семье Шеиных, отношения Анны с супругом, рассказы генерала Аносова. То есть все они разные, но связывает их слово на букву «л». Или некоторые, может, не на «л», а на «с», скажем, сумасшествие. Потому что то маниакальное, что было у Желткова к Вере ну просто ни о чем. Вроде бы любит, но из проявлений симпатии от него только письма. И так 8 лет.

Ладно, а если поверить. То, получается, страдает мужик несколько лет, от дорогой своей ни слуху, ни духу. Мается. Дай-ка, думает, на её именины отправлю фамильный браслет. Отправил. Не оценили, совершил «печальку». А раньше разве было непонятно, что взаимности нет? Вера же никак не поощряла. Странно как-то. Похоже на поведение человека с тонкой душевной организацией, с такими людьми вообще надо ухо востро держать, а то задушат своей любовью.

И ещё, вздыхала княгиня в конце, что чувство такое потеряла. А что было-то, кроме красивых слов на бумаге?

Вот и крутится тут всё вокруг этого высказывания. Трагедия, одним словом.