Избранное. За миллиард лет до конца света. Второе нашествие марсиан. Град обреченный. Отягощенные злом, или сорок лет спустя

Что на Западе, что у нас в России, что у желтых – везде ведь одно. Власть неправедная.

Так вот, врач может делить человечество только на больных и здоровых, а больных - только на тяжелых и легких. Никакого другого деления для врача существовать не может. А педагог - это тоже врач. Ты должен лечить от невежества, от дикости чувств, от социального безразличия. Лечить! Всех! А у тебя, я вижу, одно лекарство - гаррота. Воспитанному человеку не нужен ты. Невоспитанный человек не нужен тебе. Чем же ты собираешься заниматься всю свою жизнь? Организацией акций?

Приписывать свой собственный нечистый образ мыслей другим, которые ни о чем таком и не думали.

Во всяком случае, если это и не ад, то нечто совершенно неотличимое по своим проявлениям. Однако согласитесь, пан Ступальский, вы ведь так и не нашли в моей прижизненной карьере ни одного проступка, за который стоило меня сюда отправить! Я даже не прелюбодействовал - до такой степени я был глуп.

Человек есть душонка, обремененная трупом!

-- А что в этих экспедициях... как бы это выразиться... что в них самое страшное, что ли, самое неприятное?
-- Самое страшное? Самое страшное -- это вот что. Представьте себе: палатка, ночь, пустыня вокруг, безлюдье, волки воют, град, буря... -- Он сделал паузу и посмотрел на Наставника, который весь подался вперед, слушая. -- Град, понимаете? С голубиное яйцо величиной... И надо идти по нужде.

Ваше место -- там. Действие прежде всего. Каждый на своем месте, и каждый -- все, что может!

Вором не рождаются. Вором становятся.

И Андрея вдруг пронизала острая радость при мысли, что все эти люди из разных стран и даже из разных времен собрались здесь вместе и делают одно, очень нужное дело, каждый на своем посту.

- Как живете, караси?

• Ничего себе, мерси.

  В. Катаев