Повести и рассказы

Отец Алексей говорил очень просто и толково, без всяких семинарских или провинциальных замашек и оборотов речи. Я не в первый раз заметил, что сильно поломанные и смирившиеся русские люди всех сословий и званий выражаются именно таким языком.

У меня не было первой любви, я прямо начал со второй.

Ее забавляло возбуждать в них то надежды, то опасения, вертеть ими по своей прихоти (это она называла: стукать людей друг от друга) - а они и не думали сопротивляться и охотно покорялись ей.

Кричали на него, как будто он мог слышать крики

Вот чем поэзия хороша: она говорит нам то, чего нет и что не только лучше того, что есть, но даже больше похоже на правду...

"Сам бери, что можешь, а в руки не давайся; самому себе принадлежать - в этом вся штука жизни"

Что я за женщина, я не знаю; но человек я честный - и дела со мной иметь можно.

Очень он был впечатлителен, нервен, мнителен, страдал сердцебиеньем, иногда одышкой; подобно отцу, верил, что существуют в природе и в душе человеческой тайны, которые можно иногда прозревать, но постигнуть - невозможно, верил в присутствие некоторых сил и веяний, иногда благосклонных, но чаще враждебных, и верил также в науку, в ее достоинство и важность.

"Я не в состоянии передать чувство, с которым я удалился. Я бы не желал, чтобы оно когда-нибудь повторилось; но я почёл бы себя несчастливым, если бы я никогда его не испытал."

Я и не знал за ней такого взгляда.