История одного города (подарочное издание)

Ох не знаю... Не люблю фарс, не люблю гротескные, саркастические произведения, всё в которых доведено до абсурда.
Не люблю, не мой жанр...
Но... какой же талантище, а???!!!!
Да, иносказательно, но как метко, как точно, как ярко бьет по самым слабым сторонам устройства нашего с вами человеческого мира!!!
Ну хорошо, хорошо: не "человеческого мира", а "государственного устройства" - так?!

Многие смеются, когда читают??!!! А я вот нет, не смеялась. Совсем не могла смеяться: ни в прошлые времена, ни сейчас, при перечитывании.
Бр-р-р. Ужас какой.
Нет, не в том ужас, что бред какой-то описан, а в том - что ну как же это возможно: столько здравомыслящих, умных, тонких, всё-понимающих, о-многом-думающих людей живет в нашем государстве, а как ни столкнешься с ним, этим самым Государством, - так точно опять с городом Глуповым встретился! Буквально слово в слово.

Впрочем, примерно на эту же тему я охала и ахала, когда писала о "Ревизоре"........
Эх.
В общем, захотите в Общественное Зеркало заглянуть - книги С.-Щ. в руки берите, ага.
И сил вам! Чтоб осознание истины не лишило желания жить здесь и сейчас.

Я давно хотела прочитать эту книгу, давно она висит у меня в долгах, но вот открыла я ее, да видно уж в неправильное время, в недоброе время.

Роман выстроен в виде летописи города с комичным названием Глупов, впрочем, сами глуповцы глупость пороком не считают. Роман мне некоторое время приятно напоминал «Оправдание острова», но потом эта ассоциация сама собой безболезненно сошла на нет. Эта летопись города, обраставшего мифами и легендами уже при написании этих летописи, может казаться местами фантастической, но разве не фантастична и глупость его обитателей?

Читатели видят в этой книге меткое описание власти, но мне как раз-таки власть не была так интересна, как сами злосчастные глуповцы. Что с нее взять, с этой власти? Ожидаемо, глупость и самодурство. Но что это за люди, которые эту власть, пускай и пассивно, выбирают? Так, моя подруга увлечена Гитлером. Увлечена в том смысле, что читает о нем книги и пытается понять, что это был за человек, почему он сделал то, что сделал. Мне же, наоборот, Гитлер как таковой не интересен, но интересны немцы того периода в целом. И вот и эти люди из племени головотяпов искали себе князя, чтоб он ими правил, и нашли себе такого на свою голову, и так пошло-поехало.

Почему я говорю, что мне попала эта книга в нелучшее время? Потому что в другое время я нашла бы её злободневной и смешной, какой ее находили во все времена, но вот конкретно сегодня вообще не смешно. Да, злободневно тогда, злободневно сегодня и во все времена, как принято говорить. Удивлена ли я, что уже тогда, более ста лет назад, Салтыков-Щедрин зрил в корень? Пожалуй, что нет, он был прозорливым и умным человеком. Он уловил интересные вещи и выкрутил гипертрофию на полную мощь. Ну а что дальше?

Узнала ли я себя или своих знакомых в обитателях города Глупова? Узнала, и что дальше?

Узрела ли искрометный юмор автора? Узрела. Посмеяться не смогла, но это не его проблемы, а мои. И что дальше?

Есть немного скомканный конец, такой открытый финал, в котором уже назревал бунт против тоталитарного государства, и мы знаем, что грянул гром, но мы его не услышим, ибо рукописи утрачены, дальше додумывайте сами. И нет ни плохого конца, где все кончилось как обычно, хотели как лучше, а получилось как всегда. И хорошего тоже нет, где автор бы подарил нам хоть какую-то надежду на то, что в Глупове удалось что-то изменить.

Я слушала книгу в формате аудио, мне местами нравилось: чтец Семен Ярмолинец читает то весело, задорно, с музычкой, то вдумчиво и серьезно. Тем не менее, последние часы дались мне долго и мучительно. Видит Бог, все это мне очень не ко времени пришлось.

Почему классика называется классикой?
Разве только потому, что была написана много много лет назад? Да, мало ли чего было написано! Однако же читаем от этого хорошо если на пару процентов. Классикой книга становится, когда выдержала проверку временем. Тем что написанное в ней универсально для любого времени. Так "История одного города" написанная 147 лет назад к сожалению не утратила своей актуальности. Да и наверное еще 150 лет должно пройти, чтобы читатели, взявшие её в руки сказали "Что за бред!"
Сейчас так не скажешь.
Все эти типы градоначальников, выписанные Салтыковым -Щедриным живут и здравствуют поныне. А всё их образование состоит в тщательном изучении трактата "МЫСЛИ О ГРАДОНАЧАЛЬНИЧЕСКОМ ЕДИНОМЫСЛИИ, А ТАКЖЕ О ГРАДОНАЧАЛЬНИЧЕСКОМ ЕДИНОВЛАСТИИ И О ПРОЧЕМ". Не будем слишком строги, но... шила в мешке не утаишь.
Стоит отметить, что помимо острой критики власть придержащих не менее ярко описана и известная цитата "Всяк народ имеет такого правителя, которого достоин". В блогсферах так любят чихвостить начальство, и так терпеть не могут, когда их вопрошают : "А ты что сделал сегодня доброго?"
Читать и перечитывать. Книги хватит на то, чтобы цитатой из оной можно комментировать практически любую новость. И это будет не в пример точнее и остроумнее многих комментаторов.
Аудиокнига в исполнении А.Клюквина заслуживает отдельной похвалы. Великолепно переданы все оттенки смысла. Получаешь настоящее удовольствие от красивой русской речи.

Честно говоря, оценку ставлю выше по старой памяти. Читала еще в школе и, насколько я помню, мне понравилось. После прочтения я долго игралась в выдумывания биографии городам, это было забавно. Сейчас же книга не шла вообще никак. Может, если бы я лучше знала историю России (а знаю я ее постольку поскольку), читать было бы интереснее? Я бы понимала, на кого та или иная аллюзия. А так узнала только Петра Первого. И вообще, местами это трешак какой-то:

А местами хотелось спросить, что такое забойное курил автор:

В общем, сейчас не сложилось и не впечатлило. Но допускаю, что книга на деле хорошая и остроумная. Просто сейчас я сатиры не люблю и не понимаю. А в детстве/юности наоборот вот такое абсурдное мне нравилось.

Замысел М.Е. Салтыкова (пишущего, дабы избежать ассоциаций с древнейшим и знатным дворянским родом, под нейтральным псевдонимом "Щедрин") можно сравнить с замыслом Н.М. Карамзина - написать историю государства российского. И, хотя с позиции формы, эта реализация замысла куда меньше того, что сделал Карамзин, с позиции некоей "мифологической " (а не "исторической") правды, он куда больше, глобальнее и сложнее, чем мы можем себе представить.
Паноптикум сменяющихся вождей - это не только и не сколько сатира над политической властью, но ещё и сатира над самими жителями. Анализ действий, происходящих на страницах "летописи" дает нам не только историческое понимание того, что было, но, и это мое глубочайшее убеждение - заглядывает в будущее, предсказывая то, что будет. В Угрюм-Бурчееве (злой пародии на Аракчеева - действительно злой, и не всегда справедливой (возможно у Салтыкова были свои счеты с ним)) видится не только прообраз генерала времен Александра I, но и страшное предостережение для России, предостережение о человеке, который ЗНАЕТ что делать, и ЗНАЕТ как сделать всех счастливыми. И если хоть чуть-чуть зная историю, вы не боитесь людей, которые ЗНАЮТ как сделать всем лучше, и активно делают - то вы что-то фундаментально не понимаете. В безмозглом же майоре Прыще, который охарактеризован как идиот, вернее, в его правлении - видится невероятный рост благосостояния жителей Глупова, что приводит глуповцев к, по-факту, мягкому убийству майора, путем съедания его головы (которая, оказывается, и не голова - а салат). Насколько хорошо в майоре Прыще угадывается образ безмозглого полковника Николая II, но вот незадача – роман написан намного раньше. Поразительно, но политики, которых ещё просто не было, в Истории одного города угадываются даже лучше, чем те, что уже были – поневоле поверишь, что вся «летопись» есть позднейшая мистификация. И да, Угрюм-Бурчеев действительно больше похож на Сталина, чем на Аракчеева – в этом и есть гении Салтыкова-Щедрина. Отдельно интересны описания градоначальников - механизм в голове одного - трагедия, еда в голове другого - благо для Глупова. И об этом тоже надо подумать, в контексте желаемого образа правителя. Над каждым из персонажей летописи можно и нужно думать не сколько в контексте "кто же это был", но в контексте "кто же это БУДЕТ", и эта часть наследия Михаила Евграфовича ещё даже не начала анализироваться.
Многие записывают его себе в единомышленники. Встречал людей, которые считают, что он высмеивает либералов. В человеке, которого за вольнодумие (!!!) ссылают в вятскую глушь, который в этой глуши развлекается переводами известнейших демократов, таких как Токвиль (в ранних трудах который ещё и революционер) - это надо, конечно, иметь очень альтернативные знания о жизненном пути Михаила Евграфовича.
Ему были отвратительны эти вонючие лапти, эти клопы с вшами, эта грязь и скотство, невежество и глупость, творящиеся в "глухих" местах. Все эти сожительства с невестками (снохачество) и прочие "прекрасные" вещи, о которых писатели куда более крупного калибра стыдливо молчали. И даже в "Русском вестнике" он печатался в его самый либеральный период - период яростного требования реформ.
М.Е. Салтыков-Щедрин был великим мыслителем и философом - наследие его настолько сложно, что даже великие литературоведы типа М.М.Бахтина боялись за него браться. И уж он точно шире всех этих одноклеточных определений типа "либерал" или "консерватор" - определений настолько глупых и топорных, что неудивительно, что именно ими любит пользоваться современный, весьма поглупевший массовый читатель.

Салтыков-Щедрин - очень неудобный писатель. Не потому что его тяжело читать, отнюдь. А потому что в своих произведениях он абсолютно безжалостен и неудобен всем. Его одинаково не любят современники и потомки, власть и народ, верующие и атеисты. На нем тяжким грузом висит десяток ярлыков (начиная от "классика" и заканчивая "зубоскалом"), потому что факты о нем перевираются и сильно разнятся. Критики усматривали акт беспрецедентного лицемерия в том, что вице-губернатор Рязанской и Тверской областей пишет политическую сатиру и смеется над градоначальниками. По воспоминаниям он и вовсе был человеком злым, неоднозначным. Как и его проза. Однако именно Салтыкову-Щедрину, в отличие от многих других, удалось запечатлеть в слове образ той России, которая жива до сих пор.

"История одного города" написана в форме летописи и частично пародирует известную всем "Повесть временных лет", благодаря чему оказалась непреодолимой задачей для цензуры. В качестве отправной точки Салтыков-Щедрин берет эпизод из "Повести", в котором представители нескольких племен (новгородцы и т.д.) приходят к варягам, чтобы просить себе князей в управители. Именно с этого основополагающего акта безрассудного мазохизма начинаются "История одного города" и история нашей страны. Невеселая история бездарных правителей и раболепствующих обывателей.

Дальше...

С первых же страниц бросается в глаза обилие реальных исторических персонажей. Острослов Салтыков-Щедрин приложился по Александру I, Николаю I, Бирону, Аракчееву, Разумовскому, Потемкину, Елизавете Петровне, Анне Иоанновне, Павлу I, Екатерине II (толстомясая немка!), по историкам, публицистам и экономистам. Причем чем дальше, тем сложнее разобрать, кто перед тобой - черты героев перемешиваются, портреты накладываются друг на друга, повествование постепенно отделяется от исторической действительности. История города Глупова не движется вперед, а как будто кружится на месте. Например, главы с Органчиком охватывают эпизоды жизни страны, имевшие место с 1806 по 1870 год. Сменяется десяток градоначальников, а все они по-прежнему воруют, по-прежнему раздается сакральное "Разорррю!" и "Не потерплю!", механические головы сменяются фаршированными, но остаются по сути такими же пустыми, а трепет обывателей не заканчивается вообще никогда. Войны сменяются эпохами просвещения, чтобы потом снова вернуться к войне. "История одного города" - это не однодневная политическая сатира, а глобальное социально-историческое обобщение, попытка типизации исторических образов. Сам Салтыков-Щедрин называл это "сатирой характеристических черт русской жизни" и задавался вопросом о механизме русского чиновничества, бесславного правления и бездарного повиновения. Надо признать, сатира получилась неровной: от смешной до страшной, от безобидной до жестокой.

Градоначальники в городе Глупове один другого краше и, как правило, все люди случайные. Торговец мылом, повар, парикмахер, статские советники, беглые греки, французы, итальянцы... Всех их объединяет два основных момента: во-первых, они уже изначально чужды народу, а во-вторых, они все поголовно гротескно нелепы. Тот из них, кто увлекается идеями просвещения - будет летать по воздуху; тот, кто любит вкусно поесть - принесет страшный голод; а того, кто торговал мылом - съедят клопы. Гротеск, как и многое другое, тонет в бессмысленном круговороте города Глупова, миф оказывается неотделим от реальности, и пустой голове у градоначальника здесь уже никто не удивляется.

"...кто не верит в волшебные превращения, тот пусть не читает летописи Глупова. Чудес этого рода можно найти здесь даже более, чем нужно. Так, например, один начальник плюнул подчиненному в глаза, и тот прозрел. Другой начальник стал сечь неплательщика, думая преследовать в этом случае лишь воспитательную цель, и совершенно неожиданно открыл, что в спине у секомого зарыт клад {Реальность этого факта подтверждается тем, что с тех пор сечение было признано лучшим способом для взыскания недоимок. -- Изд.}"

Среди градоначальников встречаются и неплохие, но о них мало кто помнит. Возможно потому что не радовали народ ласковым словом, возможно потому что их историю уже подчистили другие. Неслучайно, что покровитель наук Двоекуров в "Истории одного города" занимает несколько абзацев, тогда как Фердыщенко, чуть не уничтоживший Глупов, занимает несколько глав. А тому, кто много кричит и пугает обывателей даже ночью, мы ещё и ласковое прозвище дадим - Органчик. Ласковое обращение Глупове вообще превыше всего.

"Через полчаса Бородавкин, обремененный добычей, въезжал с триумфом в город, влача за собой множество пленников и заложников. И так как в числе их оказались некоторые военачальники и другие первых трех классов особы, то он приказал обращаться с ними ласково (выколов, однако, для верности, глаза), а прочих сослать на каторгу."

Спасает глуповцев только то, что до поры до времени градоначальники оказываются с пустыми головами. Органчик кричал, но собственных идей не имел, Прыщ оказался очень ничего на вкус (даже стал объектом "гастрономической тоски"), а лютый бригадир Фердыщенко вообще был идеальным, пока пил и ничего не делал. А как хорошо жилось при Микаладзе, когда даже законы перестали издавать! Но стоит градоначальникам развернуть какую-то деятельность, начать придумывать законы или навязывать просвещение, как сразу начинаются войны, голод и массовое истребление народа. И совсем уж на грань уничтожения ставит город Глупов Угрюм-Бурчеев, деятельный, убежденный в своих идеях, абсолютный идиот. Угрюм-Бурчеев, после которого невозможна никакая история в принципе - это мрачное финальное пророчество Салтыкова-Щедрина, едва не сбывшееся в 30-х годах прошлого века.

Казалось бы, на фоне такой власти народ просто обязан выглядеть достойно. Но глуповцы ничем особым, кроме фантастического терпения и способности восстанавливаться после массовых убийств, не отличаются и вызывают только смех и отвращение. Они пассивны и аморфны, их можно лупить изо всех сил, но они даже не подумают бунтовать, если при этом ласково приговаривать "братики-сударики". А если и будут бунтовать, то как Аленка в "Голодном городе" (одной из самых сильных глав), повторявшая перед смертью "ох, батюшки, тошно мне!" Или как ее муж Митька, раздавленный властью-левиафаном:

"...задыхался Митька, и в ярости полез уж было за вожжами на полати, но вдруг одумался, затрясся всем телом, повалился на лавку и заревел. Кричал он шибко, что мочи, а про что кричал, того разобрать было невозможно. Видно было только, что человек бунтует."

Их рабское повиновение и нужда в царьке, даже самом глупеньком - это многолетняя, многовековая привычка, берущая свое начало с похода к варягам. Они спокойно воспринимают новость о механической голове Органчика, но начинают беспредел, когда его убирают с поста градоначальника. Причем стоит им погрозить, так они сразу находят козлов отпущения. Потому что при всей своей безграничной вере власти, они совершенно не верят друг другу.

"Опять шарахнулись глуповцы к колокольне, сбросили с раската Семку и только что хотели спустить туда же пятого Ивашку, как были остановлены именитым гражданином Силой Терентьевым Пузановым.
-- Атаманы-молодцы! -- говорил Пузанов, -- однако ведь мы таким манером всех людишек перебьем, а толку не измыслим!
-- Правда! -- согласились опомнившиеся атаманы-молодцы.
-- Стой! -- кричали другие, -- а зачем Ивашко галдит? галдеть разве велено?
Пятый Ивашко стоял ни жив ни мертв перед раскатом, машинально кланяясь на все стороны."

Зато глуповцы наивно верят в то, что их спасет какая-то бумажка, отправленная в центр. Или найдется в недрах Глупова какой-нибудь человечек, который за них всех выступит. Интересно, что в сообщениях, которые приходят из центра, даются совершенно четкие указания начальству, а глуповцам дается детский наказ "дабы неповинных граждан в реке занапрасно не утапливали и с раската звериным обычаем не сбрасывали". Когда правителя нет, то поведение глуповцев всегда одинаково: месить Волгу толокном, сбрасывать Ивашек, громить все подряд и ждать, когда внешняя сила начнет ими править. Хоть сколько лет пройдет, ничего не изменится. А когда правит человек мягкий, как Микаладзе, то всегда начинается эпоха разврата, безработица и бездумная мода на французский язык. Так и шарахаются глуповцы между беспределом и развратом, между кнутами и пряниками.

Есть, однако, у глуповцев два защитных механизма, которые в произведении называется "подвиг" и "вдруг". Подвиг проявляется очень редко, кажется только в кровавом эпизоде с 6 градоначальницами, последние две из которых и вовсе уже на людей не были похожи. Тогда глуповцы впервые совершают "подвиг" и лично расправляются с одуревшей властью. В остальных же случаях их защищает "вдруг" - некая внезапная высшая сила, не дающая уничтожить город Фердыщенко, Бородавкину и другим славным градоначальникам.

"В первый поход Бородавкин спалил слободу Навозную, во второй - разорил Негодницу, в третий - расточил Болото. Но подати всё задерживались. Наступала минута, когда ему предстояло остаться на развалинах одному с своим секретарем, и он деятельно приготовлялся к этой минуте. Но провидение не допустило того. В 1798 году уже собраны были скоровоспалительные материалы для сожжения всего города, как вдруг Бородавкина не стало... "Всех расточил он, - говорит по этому случаю летописец, - так, что даже попов для напутствия его не оказалось."

Но однажды даже это не спасет, когда к власти придет Угрюм-Бурчеев.

"История одного города" выходит далеко за рамки исторического контекста. Персонажи Глупова живут и сейчас, никуда мы от щедринской типологии не делись. И беспредел 90-х переживали точно так же, как описал Салтыков-Щедрин. И на санкции реагируем практически фразой из текста: "Ничего, нам же лучше будет!" И земля наша по-прежнему полна чудес, и смеяться над собой мы все ещё не разучились. И никогда не разучимся, потому что Глупов вечен, ведь как и Рим стоит на 7 холмах. Разве что экипажи на его дорогах ломаются слишком часто.

Я долго не могла взяться за чтение этой книги, так как с одной стороны мне хотелось с ней познакомиться, плюс огромное впечатление на меня произвели его Господа Головлевы, с другой стороны, ну не люблю Я сатирические произведения, не мой это жанр. Но все-таки желание познакомиться перевесило.
Да, оказалось, что действительно жанр не мой, соответственно книга не принесла очень большого удовольствия, с другой стороны - все-таки есть у нее свои особенности, которые доставили мне приятные минуты, поэтому совсем не жалею, что книгу прочитала.
Тем более, что слушала ее в чудесном исполнении Клюквина, он замечательно подошел к ней.
Книга сама безусловно хороша, и прекрасный язык, и очень тонко подмечены многие моменты жизни, и описаны они замечательны. Так что кто любит сатирические произведения, очень советую почитать (если вдруг еще не читали), тем более что книга не потеряла свой актуальности и сейчас. Потому что тоже самое происходит с чиновниками самых разных рангов, вот ровно так, как описывал Салтыков-Щедрин. Ничего не изменилось.

Дальше...

И, кстати, некоторые вещи (может и многие, тут не мне судить) актуальны не только для нашей страны. Уже давно слышала от политологов, что в Америке (да и не только в ней) выбирая кто будет кандидатом в президенты (да и чиновников рангом поменьше тоже), выбирают все-таки симпатичных людей. Самое интересное, что об этом еще Салтыков-Щедрин писал. Все-таки классики не теряют своей актуальности, увы.
А что-то повторяется. Видно насколько все происходит по спирали. Сексуальная революция и раскрепощение нравов уж больно напоминает период в истории города Глупова, когда народ мало что интересовало, кроме поездок на остров любви.
Ну а то, как все засеяли кукурузой горчицей по указанию градоначальника, вообще очень насмешило и напомнило... Ну и так понятно, что напомнило.
Много моментов в книге запомнилось. И то, как искали они себе князя, и слова его:

Вот уж воистину верные слова.
И про голову с органчиком запомнилось, сразу и Левша вспомнился.
Но больше всего понравилось в книге другое. Обычно сатира, особенно современная, дышет злобой, иногда высокомерием. Нелюбовью к тому предмету, который описывает. Вот у Салтыкова-Щедрина Я этого совсем не почувствовала. Если честно, даже была очень удивлена. Да, он высмеивает, но не зло, совсем не зло.