Когда же пойдёт снег? (Повесть и 10 рассказов)

Дина, милая Дина! Что же ты делаешь? Так ведь нельзя! Зачем так проникновенно? Зачем так надрывно? Зачем так непринужденно в самое сердце? До дрожи в кончиках пальцев, до легкого покалывания в сердце, до ноющей боли в виске.

Здесь, по другую сторону книги, под вечер промозглый город одевается в шаль огней, шумит магистралью, покрывается изморосью, и сотни людей безучастных ежеминутно проходят мимо друг друга. На этих улицах правит мелочное, материальное – неважное, а там, у тебя… осень осыпается дохлыми золотыми рыбками на асфальт, воздух свеж и чист, и смешная девочка Нина просыпается на диване №627.
Здесь, в глухой реальности сетуешь на отсутствие праздничного настроения, а там… там земля уходит из-под ног, потому что папа закрывает за собой дверь, потому что мамин портрет забыт на стене мастерской. О маме только думать - невыносимо тяжело и больно. И Нина в свои неполные шестнадцать лет пытается ухватиться за нить жизни, понять, почему других заносит на виражах, а она все топчется на месте. И надо бы принять ассистентку Наталью Сергеевну, понять брата Максима, смириться со смертью мамы и позвонить Борису… но не получается. Не получается никак. Ни в опустевшем доме, ни в больничном дворике не поумнеет ее беспокойное сердце. А еще никак не дождаться: когда же пойдет снег?
Знаешь, Нина, я обещаю, он будет. Вспорхнут в тусклом небе белоснежные акробаты, будут смешные записки через медсестру – будет счастье! Ты только живи, хорошо?..
На шестидесяти страницах уместилась душа ребенка. Все в ней: и радость, и горе, и любовь бесконечная к семье, и отчаянное нежелание принять правила жизни, и предчувствие грядущего счастья. И хочется смеяться и плакать. Обнять эту колючую маленькую девчушку, которую, я уверена, еще столько всего ждет впереди, и не отпускать.

Всё течет, всё меняется, летят года, как птицы перелётные, а моя любовь к Дине Рубиной не мельчает. Я заботливо собираю на книжных полках серию её романов и искренне считаю, что читательский год прожит зря, если в нем не случилась хотя бы и крохотная её история. Меня совершенно не пугает её явственное присутствие на страницах собственных книг, куда страшнее однажды не обнаружить в этих книгах кружево слов, акварели знакомых образов, лёгкую нотку ностальгии и тепло. Благо любимый автор не подводит, каждый раз одаривает с лихвой.

И вот, казалось бы, ну что нового я получила в этом коротеньком рассказе? Удивишь ли кого-то девчонкой, добровольно сбежавшей от учёбы и с запоем читающей книги под партой? Нет, конечно! Сама грешна и в школьные годы, и в студенческие… И есть ли что-то необычное в том, что девчонка эта, девятиклассница-фантазёрка (видит бог, кое-кого она мне всё-таки напоминала!) на уроке физики вылетела из окна и совершила два плавных круга над школьной спортплощадкой? Снова нет, ибо воображение, сдобренное многочисленными страницами прочитанных историй, способно и не на такое… И всё же даже в этой маленькой зарисовке из жизни я обнаружила кое-что особенное.
Например, знакомую, но для меня всё еще болючую, горячую в собственной памяти истину, что быть хорошим педагогом – дар и призвание, и совсем никак не набор знаний, умений, навыков. Всякий ли учитель, обнаруживший школьницу читающей скабрезную книжку прямо на уроке, не придал бы дело огласке и всеобщему порицанию? Всякий ли учитель, ставший объектом насмешек после двусмысленного ответа на требование объясниться, сумел бы воздержаться от взаимного укола и простить? Аркадий Турсунбаевич, молодой учитель физики, отец новорожденных двойняшек смог. Потому что порой жизнь требует от нас мудрых, взвешенных, непростых шагов, продиктованных не задетой гордостью, а разумом и сердцем.

…А финал отдает печалью, ибо после той смутной истории на уроке физики юная читательница уже более не летала. Всё та же жизнь, с годами нагружая опытом и ответственностью, не оставляла более минут для астрального полёта. Однако читатель, пусть и не на долгий миг в компании ученицы и учителя, сможет воспарить – вспомнить и школьные годы чудесные, и собственные фантазии, оторванные от реальности, и мгновения взлётов и падений, а после и улыбнуться, и погрустить.

Помню, как-то в детстве умудрился крепко обжечь себе пищевод, отхлебнув сдуру огроменный глоток едва ли не кипящего ещё чая — ощущение проглоченного расплавленного свинца долго ещё лежало комом в желудке и саднило с ощущением ободранных и иззанозленных ладоней в глотке и глубже... Примерно такие же ощущения остались после прочтения этих ещё советских времён рассказов и коротеньких повестей Дины Рубиной. И саднит, и жжёт, и дымно-калёно выжигает нутро — впору хоть плакать начинать, чтобы этой солёной влагой утишить огнь пожара...

Как зачастую принято было писать в аннотациях к книгам советских авторов — героями этой книги являются самые обыкновенные и самые простые люди. И уже одной только этой своей обыкновенностью они заслуживают звание необычных и необыкновенных. Хотя бы потому, что довольно часто книги пишут всё-таки про людей героических, или талантливых, или хотя бы способных. А у Дины Рубиной как раз наоборот — самые обыкновенные люди, юноши и девушки (девушки и женщины, конечно же чаще!), молодые женщины и старухи, дети разных возрастов — весь половозрастной спектр народонаселения нашей бывшей общей страны (напомню, рассказы и повести этого сборника написаны ещё во времена СССР) представлен тут. И кажется, что невозможно вообразить человека, о котором Рубина не смогла бы написать. Потому что выбор ею своих героев прихотлив и причудлив. Тут вам и 15-летняя девушка с предощущением Любви, и здесь же сорокасгаком_летняя наёмная домработница; а вот перед нами совсем ещё молодая начинающая писательница в роли гостьи у несовершеннолетних преступников; тут же бывшая семейная пара и всё ещё соединяющее их единственное звено — мальчик дошкольного возраста — звено всё утоньшается и истоньчается, а боль расставания всё не становится глуше... Их много, героев этих рассказов, потому что герои этой книги — это мы с вами, это ваши родители за вычетом трёх десятилетий, это ваши дедушки и бабушки, это вы сами, только перенесённые в недавнее ещё прошлое. И знаете, пусть сейчас жизнь сверстников книжных персонажей заполнена компьютерами и гаджетами, бизнесами и клубами, но по сути, по глубинке чувств и переживаний, эмоций и душевных потрясений мир мало изменился. И потому эта книга, как мне кажется, ещё долгое время будет современной...

Ну, улыбнись, я хочу поцеловать тебя в улыбку.

Флэшмоб 2011. Книга пятая. За рекомендации тысячи моих благодарностей margo000
Настолько все оказалось к месту, ко времени,настолько атмосферно, что я до сих пор впечатления несу внутри и кайфую от них. Столько эмоций, самых разных, столько всколыхнулось хорошего ,доброго, прекрасного, что я прям не могу. Эта книга дарит столько прекрасных ощущений, что хочется завернуться в них, как в пушистое одеяло, и нежиться, нежиться.

Если сердце мое разобьется, что станешь ты делать с нелепыми осколками?

А какой прекрасный стиль, язык. Чувство юмора автора, едкое, немного черное, но все равно шикарнейшее.
Скажите мне, все книги Дины Рубиной такие замечательные?

«Почему бы и не позволить себе в уходящем году один маленький повод для счастья?» - подумала я и открыла сборник рассказов любимого автора. Не мудрствуя лукаво, развернула книгу на странице с закладкой и нырнула. С книгами Дины Рубиной я всегда ныряю, рассекаю волну рукой, отделяю свою реальность от ее реальности…

Снова маленький чудесный этюд из прошлого, в котором каждый яркий мазок – воспоминание, пережитый, передуманный, перенесенный подчас как болезнь опыт. Ёлка пёстрым пятном застыла в углу, старик прижимает к себе рыдающую внучку, другая, старшая, гневно смотрит на беспощадную родственницу, а в далеком, недосягаемом каком-то закутке начинающая писательница Дина Рубина прикрывает за собой дверь. Слеза на щеке, судорожный взмах плеч, золотой оскал и боль, застывшая во взгляде. Схематично, как и должно в этюде, но смысл предельно ясен.
А как все просто начиналось! Дина Рубина соглашается скорее по доброте душевной, нежели по призванию давать уроки музыки соседской девочке Карине. Вот уже год она не играет и не думает о Музыке – этом строгом отчиме, этом божестве, ежедневно требующем в жертву часы титанического труда и полной самоотдачи. Волей-неволей Дина становится свидетелем непростых будней чужой семьи. Мать умерла, отец пропадает на работе, а все трудности быта и присмотр за старым дедом и братом с сестрой ложатся на хрупкие плечи ученицы. Уроки музыки для Карины являются еще одной повинностью, еще одним долгом, и чуткая молодая учительница, наблюдая за безучастно отстукивающей по клавишам ученицей, так живо напоминающей ей саму себя в далёком прошлом, понимает это с самого начала их непростого знакомства…
Дина Ильинична сразу предупреждает: эта повесть будет совсем не о ее взаимоотношениях с Музыкой. То будет грустная и смешная повесть… Когда она будет. А «Уроки музыки» пусть и льются на читателя нестройными горькими аккордами, все же о другом. Они о таланте, о призвании, об ошибках. И вот, вглядываясь сквозь строчки в душу рассказчика, я вдруг подумала о том, насколько мой дорогой автор прав, ибо то, о чем она пишет, очень живо горит и болит во мне. Болит всякий раз при взгляде на листы плотной бумаги, акварель, любимую пачку кохиноровских карандашей. Живопись ведь тоже в своем роде жесткий отчим, не терпит посредственных. Можно подтачивать грифель ежедневно, можно расписывать лист за листом…. Но это ли дорога к успеху, к внутреннему удовлетворению, если в тебе нет той самой Искры? Стоит ли продолжать, если попытки так часто ведут к разочарованию? Пока для меня это вопросы без ответа. Пока для меня это барьеры, которые я либо возьму, либо оставлю в стороне уже навсегда.

Сорок незатейливых страниц обернулись глубокой внутренней рефлексией. И вот ты познаешь непростую историю соседского семейства и думаешь, думаешь, думаешь о чужом и своем наболевшем, вспоминаешь вместе с автором события, ход которых хотел бы изменить, да невозможно… Рассуждаешь про себя и этими рассуждениями бередишь собственные душевные ушибы. Ведь за плечами у каждого свой ворох решений. Необратимых. Верных или нет? Никто не ответит, только время все расставит по местам.

Дина Рубина - обладатель несчетных талантов. Она легко может растревожить, развеселить, вдохновить или отправить путешествовать. А еще она умеет удивлять. Берясь за рассказ Концерт по путёвке «Общества книголюбов», я никак не ожидала такой темы. Такой локации. Хотя я редко берусь угадывать финал или развитие сюжета в произведениях этого автора. Наполненные повседневной реальностью, знакомой не по наслышке каждому читателю, ее книги настолько далеки от шаблонности и предсказуемости, насколько это возможно в литературе.

Я прошла, вслед за героиней рассказа все стадии концерта по путевке. Включая предысторию с публикацией трех рассказов в популярном московском журнале во время учебы в девятом классе музыкальной школы. Последовавшую за этим раннюю славу, которая коварно пригрела юное дарование.

При наличии отсутствия нового "Книжного базара" - сойдет. Люблю я подкасты, всегда с удовольствием их слушаю - началось все с радио "Маяк" и их многочисленных познавательных разговоров - о книгах, о языках, о науках... Тем более интересно, о чем будет вещать любопытный мне автор.
Получились такие разговоры обо всем и ни о чем. Дина Рубина уже давно озвучивает свои книги - с определенным успехом. Хотя... У нее приятный голос - такой обволакивающий и убаюкивающий, отдающий интеллигентностью. Но, конечно, над актерским мастерством нужно еще поработать. Забавно, что этому и посвящен первый же выпуск - как завлечь аудиторию, как это делают профессиональные преподаватели...
По темам, конечно - полный режим акына: "Что в голову взбрело - о том пою". Есть забавные истории - как ее детский страх лечился шумной узбекской свадьбой. О ценности и сакральности русского мата, и о том, как грустно книжечкам томиться в целлофановой тюрьме, если люди так и разговаривают. Кстати, здесь тоже стоит сделать пометку - "содержит нецензурную брань" - для экзальтированных натур. О трудностях писательского чеса, когда бедному писателю прилечь не дают, возя, как заморскую диковинку по родственникам и друзьям вплоть до клуба любителей авторской песни где-нибудь в Оклахоме.
Есть и чуть менее увлекательные куски. О современном искусстве и роли в нем кураторов и продвижения (кто не знает (и я в их числе), ее муж - художник). О поиске писательского вдохновения и писательском мастерстве слушать и подмечать. Хотя - очень забавная история от одесского таксиста о роли графа Воронцова в становлении города и гастролировавшем в городе Пушкине. Одесский колорит - это вообще отдельный вид искусства.
Здесь начинается странное. Хотела бы порекомендовать фанатам. Но - когда я пересказывала моему инсайдерскому трушному фанату - меня просветили, что многие истории уже встречались в книгах. В частности, про узбекскую свадьбу - уже рассказывалась в Дина Рубина - На солнечной стороне улицы . К сожалению, хорошие рассказчики берут количеством, но не качеством. Об этом даже сама автор рассказывает историю, что не очень понимает супер-преданных фанатах, которые таскаются на все выступления - и из-за них приходится лихорадочно менять программу. Идея возникла во время карантина - и много этому посвящено. Как быстро стареют новости, как быстро мы излечились...
Интересные впечатления остались. Приятно слушать - хоть и иногда монотонно. Я все-таки люблю исконный формат подкастов - диалог. Даже самый неумелый интерьюер все-таки как-то освежает. Здесь же автор сама себе задает вопросы - и сама отвечает. Конечно, не без саморекламы - упоминания своих книг, в том числе и новой на тот момент о внутренней кухне писательства Дина Рубина - Одинокий пишущий человек . Да даже реклама участия в подкасте "Книжный чел". Тем не менее - какое-то приятное, очень ламповое и обволакивающее чувство. Такие беседы-воспоминания на коммунальной кухне под самоварчиком или даже "В гостях у сказки". Так что рекомендую в терапевтических целях - может, кого-то и не увлечет на 100% Но прочистить голову и помедитировать на голос - вполне. Мой формат - может, и не завлекло полностью, но точно отвлекло и позабавило.

Цитата:

Впечатление:
Книга, а точнее чтец попался мне в игре. Ее ранее не читала и когда увидела список книг подумала, что за «бульварщина», ощущение по названиям книг было как от Донцовой. Плюс, что большую часть книг, автор читает сама.

Нашла книгу, которая понравилась по названию и хотела ее оставить на зимние чтения, но ждать не стала, правильно сделала, там больше про осень и ожидание зимы.
Чтец- это сам автор, начитка очень унылая, при наличие прекрасного голоса, но слушать на первой скорости было не реально, а вот 1,75 самое то и уже юмор и метафоры автора воспринимаются по другому и повесть приобретает другую окраску.

Повесть мне понравилась, напомнила Щербакову, которую люблю, а потом почитала еще про автора и саму историю произведения и мое сердечко оттаяло. Хочу постановку посмотреть.

О чем книга: Рассказ про девушку, которая была больна, но при всем при этом училась жить в добре и принятии окружающего мира и людей в нем.

Читать/ не читать: читать под настроение

После прочтения я осталась под огромным впечатлением. То, что автор безумно талантлива, я уже давно убедилась, но этот рассказ меня просто потряс. Засунуть столько тем в одну маленькую вещь (на ридере около 40 страниц), использовать такой язык, что я плюнула и не выписала ни одной цитаты (там просто нужно выписывать каждую фразу) и при этом умудриться не перегрузить текст ни в смысловом, ни в стилистическом отношении. Я в восхищении! Аплодирую, стоя!

Нино всего 16 лет, но в этой жизни она уже успела испытать много горя. Любимая мать умерла пять лет назад, у отца новая любовь, а еще у нее и очень большие проблемы со здоровьем. Казалось бы осталось только сидеть и реветь, но, к счастью, эта еще совсем юная девочка не такая. Она не опускает рук, борется, размышляет, переосмысливает многие вещи и свои поступки (за многое стоит сказать спасибо старшему брату, который всегда рядом), она взрослеет. В первую очередь, это история взросления. Но вообще здесь обо всем, история Нино и членов ее семьи, история семьи Бориса, столько тем, столько мыслей, и все это крайне трогательно и лирично.

Не знаю, не могу внятно написать об этой жемчужине малой прозы, хочется только сказать: «Читайте! Обязательно читайте! Это потрясающе!».

Дальше...

Автобиографический рассказ Дины Рубиной "Концерт по путёвке "Общества книголюбов" - это ещё одно свидетельство о том, сколь велика сила настоящего Искусства. Искусства, которое способно проникать в самую глубину человеческой души, трансформируя её восприятие мира. Искусства, вдохновляющего на изменение нашей жизни, на устремление к добру и красоте. На мой взгляд, несмотря на то, что этот рассказ Дины Рубиной носит ярко выраженную сатирическую направленность он имеет глубинный подтекст. Описание автором её "творческой командировки" в воспитательно-исправительную колонию поначалу вызывает у читателя непроизвольную улыбку:

"…В назначенный час я слонялась у подъезда «Общества книголюбов», ожидая обещанный транспорт. В сумке, перекинутой за спину, лежал мой творческий багаж – три столичных журнала с моими рассказами. Мне было восемнадцать лет, в активе я имела: новые джинсы, ослепительной силы глупость и твердое убеждение, что я – писатель. Пассив тоже имелся, но незначительный: несколько задолженностей по музыкальным дисциплинам и несчастная любовь за прошлый семестр.
Наконец подкатил транспорт – этакий крытый фургончик для перевозки небольшой компании. Вполне обычный «рафик», если не считать одной странноватой детали: окошки «рафика» были довольно крепко зарешечены.
За рулем сидел молодой человек в форме, из чего я поняла, что выступать придется в воинской части. Молодой человек приоткрыл дверцу и крикнул почтительно:
– Товарищ писатель?
Я подтвердила со сдержанным достоинством.
– Сидайте в «воронок», товарищ писатель! – пригласил он приветливо.
Мы поехали…
Когда в зарешеченном окошке ханское величие мраморных дворцов сменилось глинобитным пригородом, я поняла, что воинская часть находится далековато. Когда кончился пригород и по обе стороны дороги разбежались хлопковые поля, я поняла, что это – очень далеко. А мы все ехали, ехали, ехали…
В конце концов часа через полтора машина остановилась перед высокими железными воротами, крашенными той особой темно-зеленой краской, какой у нас красят обычно коридоры больниц, тюрем и городских нарсудов – вероятно, для поднятия настроения..."

Осознание автором, что выступать ей придётся не в воинской части, а в исправительной колонии вносит в рассказ некие тревожные нотки:

"Несмотря на состояние сильнейшей анестезии, я отметила, что их актовый зал похож на вагон-теплушку времен войны: длинный, дощатый, битком набитый серо-черными ватниками. Лица же над ватниками… Лиц не было. Я их не видела. Страх и отвращение слепили глаза. Были серые, тусклые, бритоголовые рожи. Без возраста.
Ватники, с кочками бритых голов, озверело затопали, засвистели и нецензурно-восхищенно заорали. Надо полагать, здесь это считалось аплодисментами. Потом наступила… Ну, тишиной это можно было назвать только в сравнении с ядерным взрывом, но к этой минуте мое авторское самолюбие давно уже валялось в глубоком обмороке, и единственное, чего мне хотелось жалобно и страстно, – чтобы на зарешеченном «рафике» меня вывезли отсюда поскорее куда-нибудь..."

И вот в этом бараке, служащем для воспитанников колонии "очагом искусства" происходит неожиданная трансформация. Соприкоснувшись с великой силой настоящего искусства воспитанники колонии на глазах у автора внезапно преображаются:

" Когда в горле совершенно пересохло, я потянулась за стаканом воды и бросила взгляд на ватники в зале. И вдруг увидела лица. И увидела глаза. Множество человеческих глаз. Напряженных, угрюмых. Страдающих. Страстных. Это были мои сверстники, больше – мое поколение, малая его часть, отсеченная законом от общества. И новый, неожиданный, электрической силы стыд пронзил меня: это были люди с судьбой. Пусть покалеченной, распроклятой и преступной, но судьбой..."

Удивительно, но пробуждению их исстрадавшихся душ способствовали произведения запрещённого на тот момент Александра Галича и не жалуемого Владимира Семёновича Высоцкого. Именно строки этих поэтов зацепили за живое и всколыхнули в неприкаянных душах отверженных обществом изгоев лучшие порывы. Не случайно, автор обращает наше внимание на искренность чувств этих ребят, на те аплодисменты, которые звучали в её адрес:

"Но иногда я вспоминаю почему-то небольшой квадрат скользящего неба, поделенный прутьями решетки на маленькие голубовато-синие пайки. И еще вспоминаю: как они мне хлопали! Я, наверное, в жизни своей не услышу больше таких аплодисментов в свой адрес. И хлопали они, конечно, не мне, а большим поэтам, песни которых я пропела, как умела, под аккомпанемент разбитого фортепиано..."