Крик

Я выстроил взвод позади окопа и скомандовал:

— Старший сержант Васюков! Три шага вперед!

Он вышел строевым шагом и стал «смирно».

— За проявленное мужество и находчивость при уничтожении вражеского самолета старшему сержанту Васюкову от лица службы объявляю благодарность!

И тогда с Васюковым что-то случилось. Он насупился, покраснел и ответил чуть слышно:

— Служу... служу Советскому Союзу...

С ума сошел! Разве можно отвечать таким тоном, да еще перед строем! Я повторил благодарность, а Васюков взглянул на меня плачущими глазами, махнул рукой и пошел в строй, как больной.

Очумел мужик! Я распустил строй и кивнул Васюкову, чтобы он остался на месте. Он и в самом деле плакал. Не по-настоящему, а так, одними глазами.

— Ты чего? Обиделся за вчерашнее? — спросил я. — Нашел тоже время... сводить личные счеты!

— Да нет, — сказал он и высморкался в полу шинели. — Это я так... Подперло что-то под дыхало... Сам посуди: летают, как дома... Почти половину России захватили, а мы...

— Да ты же подбил его, чудак! — сказал я.

— Конечно, подбил. А где? Под самой Москвой? А, как будто ты сам не понимаешь!.. Выпить бы сейчас, а!

Никто из нас по-настоящему не нюхал войны. Пока что мы ощущали ее морально и только немножко физически, когда рыли окопы. Мы не встречали ни убитых, ни раненых своих, не видели ни живого, ни мертвого немца. Мы видели лишь - да и то со стороны - вражеские самолеты. Они всегда пролетали большими журавлиными стаями, и рев их надолго заполнял небо и землю. Я никогда не слыхал, чтобы в этот момент кто-нибудь произнес хоть слово. Тогда бойцы почему-то избегали смотреть друг на друга, торопились закурить, и лицо у каждого было таким, будто он только что получил известие о несчастье в доме. Зато надо было слышать тот по-русски щедрый приветственно-напутственный и ласковый мат по адресу своего самолета, когда он появлялся в небе! За­слушаешься и ни за что не утерпишь, чтобы не прибавить чего-нибудь и от себя...

Я уже был на краю сна и яви, когда Крылов произнес чуть слышно:

- Предъявите мне документ.

- Можно и предъявить, - со спокойной ехидцей сказал хозяин. - Вы что же, старшой тут по таким делам?

- Может, и старшой, - ответил Крылов. Видно, он решил, что я сплю.

- Ну-ну! - поощрил хозяин, и оба они замолчали - Крылов читал документ, и в хате был слышен лишь ровный, покойный храп бойцов.

- Та-ак, сказал наконец Крылов. - А за что отбывал?

- За что сидел? - будто не расслышал хозяин. - За испуг воробьев на казенной крыше...

Я чуть не прыснул, здорово придумал мужик, а Крылову ответ не понравился. Он сказал: "Ну, все!" - и стал укладываться. Я слышал, как он сердито шуршит соломой, и слышал, как неприятно хрустят колени хозяина, проходившего в чулан...