...У нас была великая эпоха

Лимонова можно воспринимать по-разному. Можно вообще не воспринимать. Можно обращать внимание на его некогда председательство в национал-большевистской партии, где пугающими являются оба слова, и не разберёшь без бутылки, какое из них страшнее. Можно обращать внимание на отдельные произведения его творчества, где мат, эпатаж, и прочие как-бы не очень распространённые элементы являются его излюбленными.

А можно на некоторое время забыть. Закрыть глаза. Выключить кусок памяти. Зачем? Чтобы взглянуть на его повесть без пристрастия.

И тогда окажется, что Лимонов вполне читабелен.

Совсем недавно читал я Владимира Крупина. "Как только, так сразу" называлось его произведение. И хотя в целом оно мне не понравилось, некоторые моменты всё-таки запали в душу. как не вспомнить было крупинскую цитату при чтении лимоновской "Великой эпохи"?

Я, скажем так дипломатично, не поклонник Лимонова. И всё-таки вполне интересно у него получилось. Может быть потому, что мемуары, поданые в разрезе основных событий соответствующей эпохи, всегда читать интересно? Было бы хорошо приподнесено. Лимонов приподнёс хорошо. Матерщины почти не встречается. Порнуха - один раз. Зато влияния эпохи - сколько угодно.

Могу сказать следующее. Повезло Эдику невероятно. с одной стороны пишет он, что "Быть живым молодым мужчиной в 1947 году на территории Союза Советских было уже большой удачей. Счастьем." Так вот, ему повезло не меньше - рос в послевоенные годы в полной семье. Где не просто отец был отец, молодой, здоровый, так ещё и, судя по описаниям, вполне нормальный мужик, хоть и НКВДшник. На минутку можно задуматься - а что бы стало с нынешнем диссидентом Лимоновым, расти он без отца? Или без родителей вообще? Но история не терпит сослагательного наклонения - не будем с ней заигрывать.

Один из наиболее задевших меня эпизодов - как мамашу Эдика выперли из убежища рабочие сормовского завода во время бомбёжки. Понятны его чувства, которые он испытывает при звуках известной песни "Сормовская лирическая". Но чем задел этот эпизод? Объясняю. Сормово - это моя родина. И на том заводе, чьи рабочие так нехорошо поступили с молодой мамашей и плачущим ребёнком, я проработал пять лет. На этом месте как патриот своей малой родины должен был бы я, брызгаясь слюнями, орать: враньё! Не может быть такого! Наш сормовский пролетарий никогда бы себе не позволил! Да наш рабочий на всю Россию известен смелостью, отвагой и патриотизмом, что отечественная история неоднократно отметила! Да это ещё сормовские бунты Ленин назвал генеральной репетицией революции! Но нет - помалкиваю. А чего возмущаться? Наверное так всё и было, и рабочие наши по темноте своей да по паническому страху вполне могли так нехорошо поступить. Как и любые другие рабочие любого другого завода. Обидно, конечно, что мои земляки такими оказались... Но увы, тёмен народ. Был. И теперь не всегда светел.

Ещё мне показалось, что Лимонов старается быть объективным к прошлому. При всё субъективности восприятия его творчества считаю, что в книге своей он старается относиться к истории просто как к свершившемуся факту. Ну а то, что он испытывает слабости к галифе и оружию - так кто из нас не ностальгирует по тому, что было так мило в детские годы?

А вообще - интересно. Поскольку роман не только про детство Эдика, но и про жизнь народа. Ну ладно, одного народного слоя, если угодно. Всё равно интересно. Пять баллов.

Первое знакомство с творчеством Эдуарда Лимонова состоялось давно, оказалось не очень удачным и желания продолжать его не возникало. Почему вдруг взгляд выхватил именно эту книгу из многочисленного начитанного Ириной Ерисановой, объяснить трудно. Импульсивный порыв.
Сразу же заметила, что это не тот эпатажный Эдичка, который смутно помнился. Это, скорее, "малышонок" Эдик Савенко, на которого смотрит зрелый Лимонов, пытаясь воссоздать в памяти детство, родителей и целую эпоху. Смотрит чуть со стороны, как на третье лицо, говоря о себе "он".
Чьи гены унаследовал мальчик? Какое получил воспитание? Каким образом превратился в анархиста Эдуарда-Эдварда, Эдди-Эдичку?

Берясь за книгу, была готова встретить мат и похабщину, так как в первой же прочитанной рецензии были нарекания на пошлость, брань и детский секс. Оказалось всё не так, как ожидалось. Единственное некультурное слово, которое я услышала из уст Ерисановой - г@вно. Возможно, непристойности были изъяты. Но как тогда расценивать уверение писателя в том, что "автор не станет углублять терминологию, грубость была свойственна его первым, юношеским книгам, зрелому писателю грубость не к лицу". Описывая историю о своеобразном детском толковании слова "пичужка", он лишь добавляет: "малышня была по горло в непристойностях", но дальше тему не развивает. Есть и другие моменты, когда писатель отказывается от мата, например, такой: "Тут-то лейтенант, обычно старомодно вежливый, выругался. Автор не станет повторять ругательство, он достаточно грязно ругался в своих книгах".
Не знаю, как другим, а мне достался очень приличный вариант детской биографии Эдуарда Лимонова.
Конечно, в книге много рассказов о маме, отце и других родственниках, но воспоминания кадровые (отдельными кадрами), размытые, иногда отложившиеся в памяти не картинками, а звуками, запахами, красками. Писатель сразу признаётся, что к этим единичным сценам требовалась дорисовка. Но при всё этом, дух эпохи чувствуется очень ясно, пусть в фольклорном варианте. Уделено место моде - нарядам, обуви, стрижкам (особенно внешнему виду солдат/офицеров); детским играм и развлечениям; фильмам и песням (есть рассказы о цирке и театре). Интересно было слушать о новогодней ёлке или похоронах героя войны. Любопытны подробности быта, гигиены (бритьё опасной бритвой и соответствующая правка)...
Эпоха, когда в графе "профессия" можно было вписать "домашняя хозяйка", уже одним этим фактом интересна.
Понравился стиль повествования: чуть отстранённый, когда наблюдают за мальчиком Эдиком со стороны, но и душевный, при условии, что наблюдают с любовью и некоторой гордостью.

С произведениями Эдуарда Лимонова я до этой книги знакома не была, однако о самом авторе наслышана... В двух словах содержание этих слухов можно обозначить строчкой из стихотворения Сергея Есенина - "прокатилась дурная слава, что похабник я и скандалист". И, естественно, что это никак не способствовало желанию знакомится с творчеством писателя. Эту книгу мне посоветовали в новогоднем флешмобе и первым порывом было отказаться, однако я решила, что называется, сыграть по маленькой - если уж и браться за Лимонова, то пусть это будет произведение небольшого объема и посвященное детским воспоминаниям автора. Ну, мол, какая тут может быть похабщина и матерщина - рассудила я. А Эдуард Вениаминович рассудил иначе. Мат свалился мне на голову как снег в начале мая. В первый момент я даже опешила, так как ничего не предвещало его появления! Я не люблю грубые ругательства в книгах вообще, но иногда, когда они нужны для усиления эффекта от происходящего, я могу закрыть на них глаза. Здесь же употребление мата на мой взгляд не было оправданным. Его наличие в тексте все только опошляло и принижало. Вот вроде бы как будто мы видим мир глазами маленького мальчика и тут трах-бах и проявляется взрослый грубый дядька, кидает пару бранных реплик и снова пропадает до поры до времени. Пошлости я тоже здесь не ожидала увидеть, однако один раз автор не удержался и выдал нам весьма и весьма похабную сцену детского секса. Я, конечно, понимаю, что познание особенностей функционирования тел противоположного пола - это неотъемлемый этап взросления, но описать его можно по-разному и у Лимонова это вышло мерзко. Кстати, при публикации повести в журнале "Знамя" эта сцена была изъята по цензурным соображениям, на что очень сетовал впоследствии автор. Но я в этот раз стану на сторону цензуры...

Автору частенько также приписывают такую характеристику, как ярый антисоветчик. Не знаю как в других его работах, но конкретно в этом произведении никаких нападок на Страну Советов я не обнаружила... Позднее у критиков я прочитала, что таки да - "У нас была Великая Эпоха" считается наиболее прогосударственным трудом Лимонова. Эдуард Лимонов одновременно весело и с легкой грустью вспоминает свои ранние детские годы, пришедшиеся на первое послевоенное время, рассказывает байки о предках, вспоминает родителей и военный быт, который им пришлось познать благодаря профессии отца, описывает разрушенный и голодный Харьков, товарищей по играм и проказам и многое другое. Этот экскурс в детство получился очень светлым и легким. Возможно это объясняется тем, что книга была написана в период эмиграции во Франции, а время и расстояние всегда сглаживает острые углы и заставляет нас видеть свое прошлое в несколько более радужных красках. Меня весьма позабавило то, как писатель описывал взаимоотношения своих родителей, что отец обладал весьма гулящим нравом и не планировал жениться на его матери, несмотря на наличие общего ребенка, что для тех времен было вопиюще-скандальным прецедентом. Подобные страницы семейной биографии люди обычно стараются замалчивать и делают вид, что все у них было как у всех, по взаимной большой любви, с правильной хронологий "встречание-свадьба-ребенок" и ни в коем случае не наоборот и т.д. и т.п. - Лимонов в этом плане честно-иронично оригинален. Мне кажется, что его бунтарскому духу где-то в глубине души даже льстит подобный эпизод из родительской истории. Я не буду уникальной и как и другие читатели, написавшие рецензии на эту книгу, отмечу, что самым сильным моментом для меня был эпизод с тем, как мать Лимонова с новорожденным ребенком не пустили в бомбоубежище. Эта сцена подобна ушату холодный воды, вылитой на голову в жаркий полдень. Мы так сфокусированы благодаря кино и литературе на героизме, сплоченности, взаимовыручке и самоотверженности наших граждан в период Великой Отечественной Войны, что с легкостью забываем о том, что и тогда не перевелись люди злые, лихие и подлые... И именно от того, что они не так часто попадают в писательский или режиссерский фокус, встречая их, испытываешь такой шок... Но, к счастью, такие люди были в меньшинстве - иначе Победы бы нам не видать...

Если не знать ничего о личности Лимонова и просто прочитать название книги, можно подумать, что в ней автор будет предаваться ностальгии об ушедшей эпохе в глобальном, общегосударственном значении - мол, какая страна пропала. Однако по моим собственным впечатлениям это не так. Великая Эпоха здесь употребляется в микро-смысле этого слова и скорее всего имеет отношение лишь к жизни самого Лимонова. Ранний период его детства, описанный в этой повести, был самым легким и беззаботным - не смотря на все те объективные жизненные факторы, которые ему сопутствовали. Мне кажется, что в этой книге сквозит тоской лишь по собственным ушедшим годам и, может быть, людям, которые в них были бок о бок с автором и вместе с ним учились жить в этом новом, послевоенном мире... Дочитав до последней страницы, я подумала, что от финала веет какой-то недосказанностью - как будто человека оборвали на полуслове. Позднее, я узнала, что эта повесть - первая в "Харьковском цикле" и за ней следуют "Подросток Савенко" и "Молодой негодяй", раскрывающие нам дальнейший жизненный путь Лимонова. Поскольку "У нас была Великая Эпоха" мне понравилась, я продолжу знакомство с циклом, хотя и опасаюсь, что именно в продолжении все то, за что ругают Лимонова, проявится во всей красе и расцветет буйным цветом....

Вторая моя прочитанная книга у автора (первая была «Это я – Эдичка»). В ней он рассказывает о послевоенном дошкольном детстве. Великой Эпохой называет 40-е годы ХХ века. Родился Лимонов в семье сотрудника НКВД. Его родители – настоящие советские люди. Отец ловил дезертиров, мать занималась хозяйством. Про отца Лимонов, к сожалению мало рассказывает. Жизнь семьи нквдшника отличается от жизни прочих семей. Оттого хотелось узнать больше про отца, про его взгляды, что он думает о происходящем, но автор об этом говорит мало.

Лимонов пишет о послевоенном времени, но иногда затрагивает и саму войну. Запомнился момент, описанный автором, когда их город бомбили немцы. Люди прятались в бомбоубежищах. Там же прятался маленький Эдуард с матерью. Когда он испугался и заплакал, окружающие выгнали их на улицу, боясь, что немцы услышат ребенка. Женщине пришлось одной вместе с сыном пробираться домой под снарядами. Лимонов в своей манере пожелал тем людям, которые их выгнали умереть в судорогах и мучениях, но не это главное. Главное, что здесь рушится ореол народа-победителя, а на его месте появляется безликая масса, которая борется за существование, ценой чужой жизни. Мифология чуть-чуть сдает назад.

Прочитав вторую книгу у автора, стало понятно, что Лимонов все-таки не мой писатель. Не сходимся мы с ним во взглядах. Хоть эта книга и отличается от первой, но некоторые мысли автора всё равно не по мне. Например, когда он начинает делить людей по сортам, приравнивая военных к первому сорту, гражданских ко второму, а стариков к третьему. Или когда размышляет о нациях, разделяя их на хорошие и плохие нации.

Считаю книгу немного нечестной. Автор писал ее в 44 года, и свои взрослые политические воззрения вложил в голову ребенка. Не бывает так, что пятилетний мальчик рассуждает, как 40-летний мужчина. Не верю я в это. В целом же, книга получилась проще. У автора нет той злобы, которая была в «Эдичке», он стал спокойнее и адекватнее. Но этого все равно не хватило для положительной оценки.

Книга Эдуарда Лимонова начинается как детективная поэма - автор по крупицам собирает информацию об ушедших предках. Достоверных сведений до обидного мало. Как же мы мало знаем о наших предках и даже о родителях!
Я с удивлением узнал, что Лимонов на полпоколения старше меня и что у нас одинаковое происхождение. Он на 10 лет старше и не только застал послевоенную разруху, но и мог слышать шум моторов фашистских самолетов над головой.
Картинки Великой Эпохи впечатляют своей жестокой достоверностью: после войны в городах не было котов - делайте выводы сами.
В книге много ярких впечатляющих сцен. Особенно меня поразили две. Первая, как сормовские пролетарии выгоняют из бомбоубежища мать с громко кричащим ребенком - немцы с самолетов услышат крик и сбросят бомбу на звук, у них якобы есть шумоуловители. Лимонов делает далекоидущий вывод: нельзя любить человека толпы.
Вторая картинка - посещение послевоенного цирка с оголодавшими злыми животными. Цирк с послушными хищниками толпе не интересен, вот если б тигр отгрыз руку дрессировщика, тогда да.
В книге масса мелких зарисовок жизни и быта конца сороковых - начала петидесятых сделанных когда с юмором, когда с любовью, а порой и с горечью.
По книге щедро разбросаны отдельные мысли автора, касающиеся того времени:

• Сталин как ошалевший от власти сын сапожника.
• Парадоксально, но смертной казни в СССР официально не было в 30-40х и она введена только после войны.
• Фриц после поражения поднял русского человека по крайней мере до своего уровня.
• В бесклассовом обществе народ стремился всеми силами обозначить свой класс.

Словом книга мне понравилась и, думаю, будет интересна всем, кому небезразлична советская эпоха.

Условно первая часть Харьковской трилогии. Условно? Сначала я прочитала вторую часть, потом третью, завершила трилогию первой. Поэтому безусловно черёд не столь важен. В этой повести рассказывается о родителях и рождении Эдички. Интересный взгляд со стороны на послевоенную жизнь. Если Вас покорил «Это Я - Эдичка», то кажется все книги Лимонова будут читаться взахлёб. Его ирония над самим собой поражает. Безусловно тут много прекрас, но это же художественное произведение и автору судить, как и о чем писать. В этой повести я очень много смеялась; вроде не смешно - ребёнок плачет, мать бежит к бомбоубежищу, но это все таки так смешно, что льются слезы!

Моя любимая цитата:

«Молодая мать пересекала знаменитое Сормово, рабочий пригород, когда взвыла вдруг сирена воздушной тревоги. Разбегался народ по бомбоубежищам. Сын Эдик, испугавшись сирены, стал выражать свой страх единственным доступным ему способом — криком. (Автор не любит младенческих криков, нет, он не находит их приятными.) Мать с неперестававшим орать сверстали в руках спустилась в бомбоубежище. И что бы вы думали? Товарищи рабочие вытолкали молодую мать через пяток минут... И ее вытолкали, и она пошла по улице меж взрывов, и падали стены, горели пламенем дома и все такое прочее.»

Приятное ненапряжное чтиво, люблю!

Деду сегодня было бы 80. Нет, не "бункерному", а "Деду Лимону", тому самому "подростку Савенко", "молодому негодяю", тому "Эдечке" с щеголеватой — по Бродвею — походкой, сердцееду-ловеласу, революционеру, бунтарю, поэту, писателю, лидеру нацболов... Столько успел он за свои 77. Можно по-разному относиться к творчеству и личности Эдуарда Вениаминовича Савенко, но читать его — одно сплошное удовольствие! Продолжаю читать после "нью-йоркской трилогии" и "Смерти современных героев". На сей раз приступил к его детству и юности, к "харьковской трилогии".

«У нас была Великая Эпоха», Эдуард Лимонов, Альпина.Проза, 2021

Трилогия сложилась сама позже, книги были написаны не в хронологическом порядке описанных там событий. Поэтому я начал с первой, где рождение посреди войны и голода, воспоминания из детства писателя в послевоенном Харькове (написана третьей после «Подросток Савенко», 1983 и «Молодой негодяй», 1986).

Лимонов в Пириже, где наконец-то начали издавать его нью-йоркские похождения русского эмигранта, эпатажного горе-поэта и покорителя женских сердец. Наконец-то пришло признание. Тут он и напишет свои автобиографические книги о детстве, отрочестве и юности — такие живые и искренние, написанные так легко и самоиронично.

Рождённый почти сразу после победы в ключевой для той страшной войны — Сталинградской — битве, он и сорокалетний вписывает свой день рождения в эпоху, которую называл Великой. Пусть он и не возвеличивает Грузина (Сталина), он отдаёт должное тому времени, которое считает самым значительным для русской истории, тем людям, которых выковала война. С первых строк ты чувствуешь контекст, в котором родился и рос маленький мальчик, потомок волжских и воронежских крестьян. И выискивал он в генеалогическом древе родителей странности, которые бы оправдывали его мятежный и бунтарский нрав.

Всегда справедливая мама с угловатыми тонкими татарскими чертами лица. Красавец-папа, лейтенант НКВД с любовью к электротехнике и песням под гитару. Мама Рая сумела остепенить этого не обделённого женским вниманием "начальника клуба" Вениамина, франта и бабника, который до конца 50-х не переставал покрывать ногти бесцветным лаком. Он называл её "моё татаро-монгольское иго", а она рассматривала фото, где он среди солдаток с баянами и с балалайками, и спрашивала, что у него и с какой "было".

Эта небольшая повесть состоит из восемнадцати зарисовок из детства, из жизни родителей в разбомблëнном послевоенном Харькове на улице Красноармейской, где на третьем этаже дома для офицерских семей и их "иждивенцев" проживали Савенко, смотря в окна на руины вокзала... Первые запомнившиеся запахи, первые впечатления о матери и об отце, первые друзья, девчонки и мальчишки и их родители... И даже первые сексуальные (если так можно назвать) впечатления, когда девочки выбрали двух мальчиков и показывали им свои половые органы (даже карандашик заставляли вставлять). В первом русском издании повести в 1989 году в советском журнале "Знамя" № 11 этот отрывок был вырезан.

Истории Лимонова о том времени неразрывно связаны с мифологией окружающей действительности. Тут и про песни Клавдии Шульженко, и про переиначенные песенки, пословицы и частушки, про быт и непростые условия, к которым приноравливалась молодая семья, про походы в цирк, в театр и на сельскохозяйственную выставку... Человек всегда окружён теми привычками, представлениями и взглядами, которые давлеют и во многом его формируют. Вот и Эдичка пронёс через всю жизнь запахи гуталина, асидола и портянок, которые ассоциировались с мужественностью. Сохранил он любовь к крепким волевым красноармейцам, которые окружали его в детстве, словно защищая от всех проблем мира (и в окружении которых он мечтает умереть). И сохранит уважение к отцу, который научил сына обращаться с паяльником и проводами, так что и в Нью-Йорке это отметят:

Душевные истории вышли, так что даже тяжёлые матриальные и бытовые условия нисколько не омрачают детство. Пусть там на заднем фоне бандиты где-то на крыше засели, а красноармейцы их выкуривали, а в Новый год, прямо перед боем курантов, ты не добежал до туалета и обделал штаны (а однажды даже спросонья поссал в отцовский сапог)... Детство состоит из разного. Это ещё и первая тяжёлая болезнь... И впервые увиденные похороны, первое понимание смерти, попытка её для себя объяснить.
Хорошо читать Лимонова!

Напоследок один немаловажный совет от Деда:

В книге Лимонов с высоты сорокалетнего возраста смотрит на себя мелкого, пятилетнего, родившегося в конце второй мировой. Будет много рассуждений о том времени, включая кучу интересных мыслей о войне, стране и ее вожде глазами очевидца (хоть и ребёнка). Кроме того Лимонов рассуждает о событиях, сделавших его Лимоновым, если кто понимает, о чем речь. Здесь первые зачатки политических мыслей и детская травма эротического характера. И все это как обычно ломаным авторским текстом, который, не знаю как вам, но мне очень нравится. 

Минус в спокойствии, что именно эту биографию отличает от всех остальных его околоавтобиографических романов. В них много злости, ярости, много энергии, хоть и негативной. Здесь же умудрённый возрастом автор спокойно предаётся воспоминаниям. 

“У нас была Великая Эпоха” Эдуарда Вениаминовича Лимонова – первая книга из цикла “Харьковская трилогия”. В этой повести автор рассказывает о родителях и своём дошкольном детстве.
Впервые повесть была опубликована в журнале “Знамя” (№11 за 1989 г.).
Э. Лимонов родился в 1943 году, и его сознательное детство пришлось уже на послевоенные годы, когда СССР восстанавливался после военной разрухи. Но в тексте почти нет политики. Автор вспоминает яркие моменты своего детства, которое, несмотря на тяжёлое послевоенное время было по-своему счастливым. (Так, по крайней мере, мне показалось.)
Когда-то давно я уже читала эту повесть в журнальном варианте. Теперь же прослушала её аудиоверсию (в приятном исполнении Ирины Ерисановой).
К слову сказать, именно после знакомства с этой вещью Э. Лимонова я стала с уважением относиться к нему как к писателю.
А если вы воспринимаете Э. Лимонова только как автора нашумевшего в своё время “Это я, Эдичка!”, то очень рекомендую прочесть его “У нас была Великая Эпоха”.