Завтра я всегда бывала львом

Арнхильд Лаувенг родилась в 1972 году. Кандидат психологических наук, практикующий клинический психолог. В семнадцатилетнем возрасте была направлена в психиатрическую лечебницу с диагнозом шизофрения. Последующие десять лет ее жизни - череда добровольных и принудительных госпитализаций. Последний раз она была госпитализирована в возрасте 26 лет. Арнхильд полностью победила шизофрению и сегодня имеет возможность говорить о болезни и как профессиональный психолог и как бывший пациент. Она погружае...

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,2

1,9K оценок

5
46%
4
39%
3
13%
2
2%
1
1%

Ваша оценка

Прочитали 2257Хотят прочитать 3338

Рецензии

Аноним25 марта 2014 г.
Основная заслуга Арнхильд Лаувенг в том, что она составила для нас словарь перевода с языка шизофреников на обычный человеческий язык. Это, конечно, не стоит воспринимать буквально, но именно она побывала по обе стороны баррикад — и в качестве пациента, и в качестве лечащего врача — поэтому немало может рассказать о том, почему шизофрения страшна. А страшна она не из-за голосов, раздающихся в голове, ни из-за галлюцинаций и других жутких симптомов. Страшна, потому что люди ставят на тебя клеймо «шизофреничка», читай «сумасшедшая, пропащая, никчёмная, вроде даже и не человек». А ведь там за этими глюками и криками спрятан самый обычный человек, у которого болезнь. Почему же мы не перешёптываемся за спинами тех, кто перенёс корь или сломал ногу? Почему сами врачи обращаются с шизофрениками лишь как с источниками беспокойства, которые и лечить-то не надо, а надо лишь успокаивать и следить, чтобы они не набедокурили? Ведь излечиться от шизофрении можно — если не только хотеть этого, но и держаться за крепкие плечи окружающих.
Арнхильд Лаувенг, несомненно, не смогла бы выплыть одна из того болота, куда занесла её шатающаяся психика. Странно, что она так мало называет имён. Впрочем, одному человеку в книге есть вполне конкретное спасибо — спасибо маме, которая не списала дочку со счетов и не фальшивила, веря в силы собственной дочери. Самый трогательный эпизод всего автобиографического повествования — обед в доме матери. Арнхильд в это время постоянно резала себя, используя для этого всё, что попадалось под руку, поэтому колотила всю посуду ради острых осколков, и её давно уже кормили с пластиковых и бумажных тарелочек. Но вот она приезжает домой и видит, что мама специально поставила свой лучший фарфоровый безумно дорогой сервизище. Это её любимый сервиз, но она показывает дочке, что верит в то, что она может держать себя в руках. И дочка держит. Как иногда мало нам надо, чтобы изменить себя — всего капельку веры другого человека.
Воспоминания в книге «Завтра я всегда бывала львом» довольно разрознены, что неудивительно. Арнхильд честно пытается поначалу следовать хронологии: детство, юношество, начало болезни... Но как следовать дальше, если ты много лет болталась по больницам, не помня себя? В дневниках за некоторые годы она так и пишет: «Спала». Проспала год. Два. И это ещё хорошо, потому что во время сна ничего страшного с ней не случалось.
С медицинской дотошностью Лаувенг записывает и описывает свои симптомы. Это по-настоящему жутко, потому что грязных волков и гигантских крыс, выплывающих из каждой тени, придумал не какой-то там писатель или режиссёр, а они сами по себе возникли перед глазами больной маленькой девочки. Тем более страшно, что она ещё мала, когда начинаются первые симптомы. и заглушить голоса в голове, прогнать галлюцинации она не может. и поговорить по-нормальному ни с кем не может. Ух, мороз по коже. Вот бы эту книжку почитать всем готично-ванильным девочкам, которые непременно склонны к шизофрении, режут себе вены каждый вторник, а галлюцинируют по четвергам и субботам (если верить их сетевым рассказам о себе). А впрочем я отклоняюсь от темы, этим-то ничего не поможет, кроме времени и взросления.
Как я уже говорила, самое ценное — это словарь. Лаувенг предлагает вполне конкретный тип терапии для больных шизофренией. Познакомиться с личностью пациента, а потом (кстати, очень похоже на принцип трактовки снов в психоанализе) исходя из неё пытаться трактовать симптомы, галлюцинации и другие проявления болезни. Хоть они и разные у разных пациентов, но общий принцип всё равно похож. Надеюсь, это многим помогло.
СЛОВАРЬ ДЛЯ ПЕРЕВОДА С ЯЗЫКА ШИЗОФРЕНИКОВ НА ОБЫЧНЫЙ
Галлюцинации в виде огромных волков, крыс, инопланетян и других существ, которые гонятся за пациентом. — Пациент чувствует, что на него давит окружающая среда, так проявляется беспокойство.
Те же галлюцинации, но появляющиеся аккурат перед тем, как нужно выполнить что-то важное или рутинное. — Пациент на самом деле не хочет этого делать, но боится признаться, и галлюцинации появляются как «оправдание».
Голоса в голове, приказывающие делать что-то трудное, гадкое, неприятное. — Пациент катастрофически неуверен в себе и собственных силах.
Пациент рисует/творит что-то яркое, многокрасочное. — Пациент чувствует апатию и хочет восполнить энергию извне, рисуя в противоположность усталому себе яркое и мощное нечто.
Пациент говорит о себе в третьем лице. — Пациент чувствует, что его личность растворяется за симптомами.
Пациент ест несъедобные вещи (волосы, салфетки, картон, ткань и т.д.). — Пациент стремится заполнить пустоту внутри себя, вызванную скукой и одиночеством. Заполнить в буквальном смысле.
Пациент наносит себе царапины и раны острыми предметами. — Пациент чувствует себя недостаточно живым и стремится удостовериться, что ещё жив и настоящий. Боль возвращает к реальности, выступившая кровь — символ жизненной энергии, которая ещё теплится в нём.
Пациент бьётся головой о стену. — Пациент заглушает слуховые галлюцинации.
Пациент производит какие-то ритуальные действия, связанные с причинением вреда себе (например, нарисовать круг собственной кровью, или испещрить стены непонятными символами). — Вот это очень хитрая подсознательная петрушка. Пациент чувствует, что семья, врачи и вообще окружающие тратят на него много времени и сил, а он при этом является источником проблем и в целом бесполезен. Поэтому в его мозгу рождаются фальшивые ритуалы, как правило их нашёптывают голоса, что если ты, например, сделаешь так-то и так-то, то есть принесёшь себя в жертву, то с твоими близкими всё будет хорошо. Это один из немногих способов для больного человека хоть как-то проявить любовь и заботу о ближнем, хотя и в таком чудовищно искажённом варианте. Он просто хочет быть нужным, а не обузой.
В книге поднимается множество вопросов, которые, казалось бы, лежат на поверхности, но тем не менее до сих пор стоят перед психиатрией. Оправдывает ли душевная болезнь всё, что делает пациент? Переводит ли это его в категорию особых людей? Как не перепутать симптомы болезни с симптомами медикаментозного лечения? Почему с пациентами обращаются, как с даунами или неразумными существами, почему им не верят, почему их не слушают, в конце концов? Я поняла, что Арнхильд все годы своей болезни хотела обыкновенной человеческой дружбы, сочувствия и понимания. Как только она это получила, дела пошли на лад. Всегда бы так.
Читать далее
177
1,9K
Аноним25 августа 2014 г.
Я уже давно хотела почитать книги Арнхильд Лаувенг, а теперь мне хочется их купить и расцветить кислотными маркерами. Да сих пор мечты о подобном вандализме касались только "Чумы" Альбера Камю. А знаете, что роднит эти две совершенно непохожие вещи? До невыносимости откровенное обнажение кровоточащей души. По крайней мере, это проявляется во множестве цитат на каждой странице.
Для тех, кто еще не в теме, поясню: это даже не науч-поп, это совершенно хаотические автобиографические заметки. Лаувенг – это норвежский психолог, но известна она тем, что с ранней юности болела тяжелой формой шизофрении. И вот в этой книге она правдиво и без прикрас рассказывает о своей болезни, о лечении и выздоровлении. И это, я скажу вам, было страшно. Весь этот железный лес, волки, туман, голоса – это такой чертов адов ад, хаос и беспросветность, что шерсть на загривке дыбом. Особенно странно в некоторых местах узнавать себя, но это к делу не относится.
Основная же часть книги посвящена корявой медицине, с которой пришлось столкнуться Лаувенг. И со своих нынешних ученых позиций она рассуждает, в чем ошибки системы и что можно было бы изменить, чтобы дать шанс на излечение чуть большему количеству пациентов.
Но вообще, как по мне, книга не только о психиатрии. Я бы даже сказала, что ее должен прочитать каждый. Говорю же, здесь очень откровенно и прямым текстом рассказывается о тайных мыслях и страхах, которые мучают в жизни всех – абсолютно всех людей – но не все могут себе в них признаться. Страх быть одиноким, покинутым, быть изгнанным из группы, отвергнутым, страх не справиться с задачами, страх собственной беспомощности. И многое другое. Оно сидит в глубине каждого, невысказанное и темное, подтачивает изнутри. Прочитав всё это, пусть и высказанное чужими устами, зато твоими собственными словами, буквально физически ощущаешь, что становишься здоровее и уравновешеннее.
Но вообще я бы советовала прочитать это по многим причинам:
◦ идентифицировать отклонения в себе и других на ранних сроках
◦ понять, как общаться с больными людьми (и речь не о том, чтобы не злить психов)
◦ понять, как общаться вообще с любыми людьми (мы очень многие коммуникативные потребности не осознаём, хотя и испытываем)
◦ осознать, что может терзать людей и как протянуть им руку помощи
◦ научиться справляться с психологическими проблемами самостоятельно
◦ видеть кто есть кто вокруг тебя
◦ всегда оставаться человеком
Пусть это всё и звучит весьма громко, но оно, похоже, насколько выстрадано, что оформилось в такие выверенные и гармоничные слова, что они действительно будто извлечены из твоей собственной души.
Таких книг должно быть больше. А вот фотка Лаувенг в авторском профиле меня как-то пугает.
Читать далее
141
1,3K
Аноним25 апреля 2016 г.
Уникальная, но неприятная
Как я понимаю, опыт Арнхильд Лаувенг можно считать уникальным. Мало кто осматривал такое во многом загадочное до сих пор заболевание как шизофрению и изнутри, в собственной голове, и снаружи, в роли профессионального психолога. С этой точки зрения я понимаю, почему книга вызвала у абсолютного большинства такой восторг. Книга проливает свет на многие проблемы, связанные с психиатрией, как в системе здравоохранения, так и в отношении общества к таким больным. Она точно будет полезной и даже необходимой людям, которых заболевание прямо касается, будь то практикующие врачи или родственники, близкие люди, друзья больных. Именно поэтому моя оценка не отрицательна, а нейтральна, хотя книга мне отчетливо не понравилась.
Не понравилась она мне не в последнюю очередь из-за обманутых ожиданий. Я осознаю, что мои ожидания – мои же проблемы, но тем не менее, я надеялась почерпнуть отсюда нечто такое, что никто другой не сможет рассказать. Все-таки о несправедливом отношении к больным, о провалах в системе здравоохранения может поведать хороший журналист, который не перенес заболевание: рассказала ведь Елена Костюченко о проституции и о наркозависимых. А вот о мировосприятии шизофреника и о том, как победить демонов в собственной голове, может рассказать только бывший шизофреник. Мои надежды оправдались лишь отчасти: Арнхильд рассказывает о том, как постепенно погружалась в пучину болезни, какие видения ее мучили, как искажалось восприятие. Это действительно очень интересно, захватывающе и пугающе до дрожи. Но историю о том, как же она выбиралась из этого омута, автор показывает не изнутри, а снаружи. Какие методы, предложенные врачами, помогли, а какие оказались бесполезными или даже ухудшили дело. Какие люди проявили себя по-человечески и поддержали, а какие только мешали. Какие были внешние препятствия, ошибки в лечении, просто несправедливости. Этому уделена большая часть книги, а о том, что же происходило в голове у автора – должна же быть внутренняя борьба, без нее ничто другое не поможет, – сказано очень мало. Да и заявленная в аннотации «художественная манера изложения» отсутствует, если только мы не считаем художественным все, что хоть немного отличается от задачника по алгебре и толкового словаря.
Но главная причина разочарования даже не в этом, а в… в общем тоне повествования, что ли. У меня сложилось впечатление, что шизофрения прошла, но глубокая обида на весь мир без разбору – осталась. Автор постоянно выступает обвинителем, она рассказывает о перенесенных лишениях, унижениях, о малодушии окружающих, о неправильном лечении, неверном подходе, и так далее. Автор всегда жертва, окружающие всегда виноваты. И на первый взгляд так оно и есть: психический больной не может нести ответственности за свои поступки, не отдает себе отчета во многом сделанном, а многие из описанного Арнхильд действительно ужасно, стоит только вспомнить издевки полисменов. Но то и дело автор как-то перегибает палку. Создается впечатление, что только больной может быть слабым, быть в плохом, подавленном состоянии, сглупить, в конце концов. У врачей и сиделок как будто нет такого права, хотя они – люди, как и сам больной.
Не давали надежды на выздоровление и ставили легчайшие задачи, которые не давали Арнхильд должной мотивации – виновны (но не пациентка, которая не попыталась в малом доказать, что способна на большее). Дали надежду, поверили, поставили действительно жизненные, мотивирующие цели – спасибо, но не просчитали, что для ослабленной пациентки это будет слишком утомительно – виновны. Не доверяют острые предметы, потому что пациентка может порезать себя – виновны, надо оказывать доверие. Случайно оставили в зоне досягаемости шнурки – виновны, больная восприняла это как провокацию и попыталась себя задушить. И так постоянно. Автор мало кого обвиняет прямо, но все время сквозит эта обида на тех, кто не расслышал, не догадался, не дотянул. Есть благодарность тем, кто оказался исключительным, нашел в себе силы пойти против системы, ослушаться приказа начальства, рискнуть и сделать что-то сумасбродное, но остальные – виноваты, не только те, что сделал нечто плохое, но и все те, кто не смог или не захотел стать суперменом и просто нормально выполнял свою работу.
Некоторые моменты вызывали у меня совсем уж глубокое возмущение. Например, после того, как автор трижды за короткой срок попыталась покончить с собой, ее решили госпитализировать, и пока везли на каталке по коридорам больницы в безопасную палату, ее держали восемь человек. И ах, это было так унизительно и жестоко, восемь человек держат ослабленную больную, как будто она какой-то монстр. И ничего, что жестокие врачи вообще-то спасали жизнь этого «монстра», а в одержимые люди могут проявить неожиданную силу. И ситуация критическая, к спокойной беседе и вежливом выяснении обстоятельств не располагает.
На заключительных страницах автор очень мило сравнивает всех своих платных сиделок с проститутками, дескать, те продавали свое душевное тепло, и она потом переживала, сможет ли вписаться снова в обычный мир, где люди общаются бесплатно. Переживания понятны, но хорошенькая благодарность всем тем, кто выполнял для нее сложную, нервную работу. Деньги можно заработать, продавая сосиски в ларьке, а не выхаживая большую шизофренией. И те, кто сделал выбор не в пользу сосисок, по-моему, достойны большего уважения.
В общем, книга, безусловно, полезна, она открывает глаза, дает более широкое представление о шизофрении. Но читать ее было чисто по-человечески неприятно.
Читать далее
95
1,6K

Все рецензии

Похожие книги

Необыкновенное путешествие в безумие и обратно

Барбара О'Брайен

(857)

Бесполезен как роза

Арнхильд Лаувенг

4,1

(257)

The Center Cannot Hold: My Journey Through Madness

Elyn R. Saks

4,3

(43)

Цитаты

Аноним15 декабря 2013 г.
“Когда у тебя все отнято и тебе нечего больше терять, ни чести, ни самоуважения, ни здоровья, ни работы, ни друзей, ни будущего, ни вообще чего бы то ни было, ты становишься совершенно свободным. И страшно опасным человеком. Потому что нет уже почти ничего, что бы тебя удерживало.”
52
2,9K
Аноним25 января 2013 г.
...Для некоторых людей борьба с трудностями означает человеческий рост, а некоторые от нее ломаются. Некоторые люди используют препятствия для того, чтобы развить свои лучшие черты, между тем как другие становятся озлобленными и мелочными. На страданиях человек не всегда учится, иногда страдания его только калечат.
51
2,6K
Аноним26 декабря 2012 г.
Даже самый прекрасный розовый куст в январе становится похож на кучу хвороста с растопорщенными шипами. Так уж устроены розы. Единственное, что нам нужно помнить, глядя на этот куст - в этот момент нельзя принимать важные решения или судить о его достоинствах. Потому что роза, которая в зимнее время, казалось бы, так и просится в компостную кучу, летом может обернуться воплощением благоуханной красоты. Все меняется. Никто не может постоянно радовать цветением. И очень важно, чтобы мы все помогали друг другу строить такое человеческое общество, в котором нашлось бы место для всех, чтобы ни одно растение не погибло, не успев расцвести.
Читать далее
28
1,9K