Клуб неисправимых оптимистов

Жан-Мишель Генассия, новое имя в европейской прозе, автор романа «Клуб неисправимых оптимистов». Французские критики назвали его книгу великой, а французские лицеисты вручили автору Гонкуровскую премию. Герою романа двенадцать лет. Это Париж начала шестидесятых. И это пресловутый переходный возраст, когда все: школа, общение с родителями и вообще жизнь — дается трудно. Мишель Марини ничем не отличается от сверстников, кроме увлечения фотографией и самозабвенной любви к чтению. А еще у него есть...

Жанры

Книга из цикла

Клуб неисправимых оптимистов

Жан-Мишель Генассия

4,5

(6,7K)

Земли обетованные

Жан-Мишель Генассия

4,2

(639)

Рейтинг LiveLib

4,5

6,7K оценок

5
69%
4
24%
3
6%
2
1%
1
1%

Ваша оценка

Прочитали 7393Хотят прочитать 13422

Рецензии

Аноним25 июня 2023 г.
"Только память и имеет значение, все остальное - прах и ветер..."
"Косые лучи света падают на наши улыбающиеся лица
Наши сердца заперты в бесконечности на руинах храмов
Мы шепчемся, озираемся на наши окровавленные тени..."
Эту книгу рекомендовали мне как один из самых захватывающих, глубоких и красивых романов, заставляющих думать, спорить, переживать. Не предупредили только, что под конец она разобьет мне сердце. Мне не сказали, а я вот говорю, и то будет, пожалуй, единственный, весьма условный спойлер во всей моей рецензии. Да и я, кстати, совсем не в обиде: роман с любопытным заглавием однозначно войдет в лучшее мое прочитанное за июнь 23-го.
Как всегда, трудно говорить о книгах, не оставивших ни малейшего следа в душе, но еще сложнее - знаю по собственному опыту - говорить о тех вещах, которые действительно потрясли и взволновали, как же это чертовски трудно - выражать эмоции по поводу того, что поглотило без остатка, а ведь с "Клубом..." вышло, без преувеличения, именно так.
Ожиданий в этот раз не строила совершенно: глупо ждать чего-то определенного от абсолютно незнакомого тебе доселе автора (да и довольно оригинальное название книги внушало скорее опасения: к оптимистам по жизни меня нельзя отнести ни при каком раскладе, я скорее прямо противоположное:) Так вот, знакомства бывают неожиданные, удивительно-прекрасные (ничего себе ждешь, а оно тебя восхищает и западает в душу, каждую клеточку сердца, находя отклик чуть ли не в каждой из сюжетных линий), как произошло и с Генассией.
С первых уже строк и страниц романа господин Генассия наповал меня очаровал тонким, воздушным слогом, насыщенным разнообразными причудливыми метафорами и эпитетами, погрузил при этом в непередаваемо волшебную атмосферу Франции 60-х (ох, как же я все-таки люблю "Мечтателей!"), познакомил с прелестными людьми, втянув, помимо воли (моей, разумеется), в их непростые будни и тяжелую жизнь.
Леонид, Игорь, Имре, Тибор, Саша, Виржил, Томаш, Вернер, Петр, Грегориос... Людей разных национальностей и политических взглядов, выходцев из разных стран и мест сплотил однажды - на то были, видно, у судьбы свои, далеко играющие планы - этот крохотный уголок, свел вместе в кратком миге Вечности, подарив каждому минуты не-сожалений о былом, минуты дружбы, товарищества, партнерства, приятельства, яростных споров и теплой поддержки. Согласитесь, это же так сладко-притягательно - забыть хотя бы на миг о снедающей душу тоске, об оставленном дорогом, о невосполнимых - никогда и никем - утратах. Забыть и найти себя здесь - в новой роли и качестве, стать нужным кому-то, пусть и в качестве партнера по игре в шахматы, стать нужным, чтобы выслушать или дать совет, помочь делом, словом, поддержкой, молчанием, да даже улыбкой. Чтобы вновь чувствовать себя живым и настоящим. Не тем мертвецом, который в спешке покидал когда-то страну, вынесшую - по ошибке или так, взаправду, - жестокий, окончательный, несправедливый приговор, расколовшую мечты на хрупкие осколки.
Истории мигрантов даже звучат словно погребальная молитва, минорным набатом - как там у Бродского "ничего не помня, ничего не забывая..." Слишком многое оставлено - не по своей воле - было там. На контрасте с этими душераздирающими главами ярко, вдохновляюще звучит история взросления главного героя, юного Мишеля, которому несказанно повезло однажды (вот если бы так же везло каждому из нас!) открыть эту дверь, найти этот клуб, познакомиться и подружиться (хотя понятие дружбы здесь тоже несколько условно - покалеченные судьбой люди неохотно впускают иных, посторонних в закоулки собственной души) с этими людьми.
Он учится, влюбляется на наших глазах, совершает ошибки, как и многие из нас в его возрасте, разочаровывается во многом, но при этом всегда старается помочь людям - подарить им толику счастья, словно отплачивая за те важные уроки судьбы, которые ему предстоит понять и осмыслить гораздо позднее, но которые уже сейчас преподают ему товарищи по клубу (я же и говорю "повезло" не просто так: это всегда удивительное счастье - встретить в столь юном возрасте наставника, учителя, старшего друга, у которых многому можно поучиться).
Эта книга не длиною в жизнь, не семейная сага, но ощущение, что прочитав ее, ты словно проживаешь вместе с персонажами десяток жизней, разных, непохожих, удивительных, ошеломляющих своими крутыми поворотами, впитывая в себя всю их боль, страдания, радость, так ярко, образно и правдиво донес до нас ее автор.
Вот так заглянешь в Клуб на минутку, а затянет на долгие часы - увлекательного чтения, наслаждения слогом, сюжетом, характерами и не менее интересных размышлений после.
Однозначные 5/5. По поводу разбитого сердца: а чего я вообще ждала от книги, начинающейся со сцены похорон?..
Читать далее
275
12,9K
Аноним31 октября 2016 г.
Хельгассон. Уэльбек. Апдайк. Каттон. Макьюэн. Этим уважаемым и всемирно известным писателям я доверил свое литературное просвещение в 2016 году. Но призванные волхвы себя не оправдали. Мой корабль литературного благоденствия то тихонько покачивался при полном штиле, то черпал полные борта соленой и холодной воды. К концу годичного плавания мой фрегат уже плотненько сел на мель. Скука, грусть, безразличие, дисгармония. Ну, ладно, пожалуй, Макьюэну где-то как-то еще удалось (Закон о детях), а Каттон - просто очень красивая девушка (Facebook Элеанор Каттон), но это же не дело. Даже уважаемый Стивен Кинг, с которым я пошел в долгое путешествие на край света искать Темную Башню, меня бросил и оставил умирать на полпути. И тут разноцветной радугой, отарой маленьких единорогов, мяукающим котенком белого тигра в мою жизнь ворвался Жан-Мишель Генассия. Я торопливо стер с телефона «Eleanora Catton, mozhet vipiem vmeste po 200, a?». Мой корабль вновь пошел на всех парусах.
«Клуб неисправимых оптимистов» - эта то произведение, которое вы вряд ли вспомните, если вас кто-то попросит назвать свою любимую книгу. А если попросят назвать 5 или 10 самых любимых, то она точно будет 6 или 11, если вообще вам придет на ум. Но в то же время, я с трудом могу назвать 5 или 10 книг, которые бы произвели на меня большее впечатление, чем Генассия. Нет, даже не впечатление, тут немного другие метрики. Радость, счастье, неиссякаемый оптимизм – пожалуй, вот, что можно сказать о книге, речь в которой идет о непростом времени для простых людей. Если вы не можете принять решения, выходить ли замуж за Альберта Николаевича или стоит ли вам дружить с Аркадием с 8-го этажа, то эта книга может быть лакмусовой бумажкой – если она не понравится кому-то, то с этим человеком не о чем разговаривать. Я серьезно, эта книга – тест на здоровую оценку жизненных ценностей, она должна внушать только оптимизм и радость. Посмотрите на Аркадия с 8-го этажа. Он же лучится.
Я очень редко что-то пишу о сюжете (я это объясню в рецензии на нового Франзена, если не лягу в лечебницу для людей с тяжелой депрессией), тут есть своя категория рецензентов, да и как-то не мое это – в школе я всегда получал тройки за пересказ, потому что у меня Иван Сусанин в самый важный момент превращался в боевого робота и убивал злых поляков из лазерной пушки. Но тут просто не могу пройти мимо идеальной экспозиции – Париж конца 50-х – начала 60-х, интеллектуальные беженцы из Восточной Европы, шахматы, рок-н-ролл, полеты в космос. Какая же все-таки была выразительная эпоха, да еще и в таком городе. Весь этот антураж легко отнимает звание главного героя книги у юного, мятежного и постоянно рефлексирующего Мишеля. Хотя в защиту парня, он свою сюжетную функцию выполняет также очень здорово – Генассия балует своего читателя и любовными пертурбациями, и загадочным детективом.
Генассия, вообще, настоящий фокусник – порой кажется, что роман станет затянутым и провиснет, но французский писатель тут же находит еще один козырь, еще одну интересную историю с, между прочим, изрядным количеством клюквы. Но клюква эта такая обаятельная и хулиганистая, что сложно не очароваться. Скажет так, клюковка. Поэтому от анекдотичных историй про Сталина и одного из героев книги, летчика Леонида, как-то не хочется хвататься за голову. Во всем есть какая-то гармония. За которую Генассия, к слову, дали целого Гонкура. Хотя, как мне объяснил мой французский коллега Кристиан (который помогал недавно рецензировать Уэльбека), дали Генассия Гонкуровскую премию лицеистов – ее, мол, дают кому попало (например, Жоэлю Диккеру – помните этого вундеркинда?), но по сравнению с главной премией это такая merde заслуга. То есть, родители и Аркадий с 8-го этажа, конечно, будут гордиться, но как бы все. Но это все мелочи, подумаешь, Нобелевские премии уже вон музыкантам дают и ничего.
Давайте лучше еще раз о чудесном. До чего, конечно, удивительна хорошая литература – алжирский писатель, живущий во Франции, пишет про выходцев из Венгрии и СССР, живущих в Париже, которые восхищаются Нуреевым и Ботвинником, которые стремились свалить от коммунистического истеблишмента.. в Париж. Ну или куда-то еще. А нравится эта книга человеку, который не очень все это знает, да и во Франции был то только в Страсбурге, но все равно, все это как-то работает, и ты получаешь колоссальное удовольствие. Так что, теперь для меня Жан-Мишель Генассия – это моя литературная Адриана Скленарикова, тянущийся и зевающий спросонья щенок хаски, легкий рождественский зимний снежок в конце октября.
И, черт возьми, неужели было так сложно оставить оригинальную обложку?
Ваш CoffeeT
Читать далее
215
9,1K
Аноним29 ноября 2024 г.
Где ярче свет — там тени гуще.
Для меня главный минус таких книг является то, что не понятно, когда уже сто́ит начать запоминать персонажей, о которых идёт речь. По началу так часто и быстро меняются лица и события, что начинаешь терять нить и интерес. Но как только приходит осознание, что всё остановилось и новых героев не намечается, становится интересно.
Второй момент, который не понравился и как ни странно, он плавно вытекает из того, что наоборот понравилось. Автор не удержался и всё же нагнал жути на нашу страну и историю.
В остальном книга мне понравилась.
Тот самый момент, когда автор старается оставаться над сюжетом и непредвзято относиться к тому или иному событию.
Все его персонажи наделены очень разнообразными характерами и взглядами. Поэтому, когда читаешь, не складывается тягостного ощущения, что очередной иностранный автор поливает грязью твою страну. Здесь скорее он старается разобраться в происходящем и почему люди так поступают, попадая в разные жизненные ситуации.
К эмигрантам можно относиться по-разному и у них у каждого свои причины и поводы. Но через призму сегодняшнего дня, понимаешь, что они не такие белые и пушистые, как их зачастую рисуют.
Меня коробило от того, что одному из них, по-сути, было всё равно, что стало с его семьёй, уехав, играл в шахматы и пил водку.
Вообще книга очень многогранна и затрагивает огромное количество тем. Автор мастерски описывает детали и эмоции, создает образы героев, которые являются символами надежды и стойкости. Но и не забывает подчёркивать и слабые их стороны.
В основном здесь про советский строй, много отрицательного, но сдержанно и выверенно, без хамских выпадов.
Автор держит баланс. Вот например, что он пишет про наших оппонентов:

Демокрастия - последняя фантастическая придумка капиталистов, пытающихся сохранить существующий порядок.
или

Многие находили политическое убежище во Франции, помыкавшись и постранствовав по миру. Здесь было куда лучше, чем в отвергших их странах, здесь была родина прав человека, конечно, если ты умел помалкивать и не предъявлять слишком высоких требований.
и в то же время парад Победы:

Шел дождь, но это был величайший парад в истории человечества, триумфальное шествие, каких мир не видел со времён античного Рима.
И это вовсе не заискивание перед всеми, а скорее понимание, что нет в нациях и странах только чёрного и белого, одни пушистые, а другие монстры. Везде хватает своих плюсов и минусов.
Сюжет сменяется, как и страницы времени, и в этом калейдоскопе воспоминаний возникает вопрос о значении дружбы и любви в трудные времена.
Сам автор еще кажется близким по мировоззрению, так как много мыслей изложенных в книге мне оказались близки. Я тоже считаю, что всему своё время. Вот, что автор например пишет про молодежь:

Ребята не умничали, им было плевать на историю, они жили в настоящем, не надеялись изменить мир, а просто пользовались им и не тащили за собой шлейф проклятия
как и должен себя вести четырнадцатилетний подросток, окрепнут телом и умом и тогда наступит их время.
В одной из рецензий я как-то писал, что с первых строк понимаю нравится мне книга или нет, то как она написана, какими словами. У автора было приятно встретить примерно те же слова:

Чтение - иррациональное явление. Даже не начав читать, понимаешь, понравится тебе книга или нет.
Завершая, хочу отметить, что меня цепляет, когда вижу несправедливость особенно по отношению к моей стране, особенно когда это делают те, кто здесь никогда не жил, и все их выводы основаны лишь на том, что они прочитали в своих СМИ и увидели по телевидению. Иногда складывается такое чувство, что мы им просто не нравимся и всё, без причины, просто это уже где-то на уровне генов. Ну и бог с ними.
А у этого автора я этого не заметил, зато разглядел желание разобраться в вопросе. Спасибо ему за это.
Достойная литература. О которой хочется много и долго говорить, так как она этого достойна.
У меня всё. Простите за ошибки. Всем любви ♥ и хорошего настроения!
Читать далее
175
2,3K

Все рецензии

Похожие книги

Триумфальная арка

Эрих Мария Ремарк

4,5

(47,7K)

Вечер у Клэр

Гайто Газданов

(1,4K)

Цитаты

Аноним19 декабря 2015 г.
— Я сорвался двадцать седьмого ноября тысяча девятьсот пятьдесят второго года, после возвращения из Амстердама. Не понимал, что делаю. Злился, ворчал с утра до ночи. Перестал искать работу — был уверен, что ничего не найду. Шлялся по бистро. В Ленинграде мне не на ком было сорвать гнев, в Париже рядом находилась Милена, и я портил ей жизнь своим невыносимым, свинский характером. Она все сносила молча, ни разу не пожаловалась, не поставила меня на место. Я вел себя по-скотски, не осознавая, что перешел черту. Чем больше я пил, тем ниже падал. Начал укорять Милену за то, что она меня погубила, изливал на нее всю накопившуюся в душе горечь, а она терпела. Если бы Милена хоть раз сорвалась, накричала на меня, встряхнула, мы, возможно, были бы спасены. Но она молчала. Я перестал спать. Меня мучили кошмары, я будил Милену, распахивал окна, чтобы прогнать вонь. Отказывался лечиться. Восемнадцатого апреля, в субботу, мы ужинали с друзьями и кузиной Милены из Нанта. На меня что-то нашло, и я стал оскорблять ее, кричал, что мясо пережарено, что она бездарная хозяйка и вообще ни на что не годится. Один из приятелей Милены, стюард, решил вмешаться, я ему врезал, едва не сломал нос, но и не подумал извиниться, заорал, что убью всех, кто будет меня доставать. Милена ни словом меня не попрекнула. Во вторник двенадцатого мая я без спроса взял ее машину, хотя знал, что она будет недовольна. Я не успел понять, что произошло, слишком поздно начал тормозить и врезался в грузовик. Замечательный белый «Рено-203» сложился пополам, а я не получил ни царапины. В те времена за вождение в пьяном виде никого не наказывали. Я ждал разноса от Милены, но она лишь сказала: «Машина — ерунда, слава богу, что ты не пострадал…» Перед тобой король придурков, Мишель. Меня любила самая красивая и добрая женщина на свете, а я все погубил — из-за собственной глупости и спеси. Не стану описывать, какую кошмарную жизнь я ей устроил, тут нечем гордиться. Девятнадцатого июля тысяча девятьсот пятьдесят третьего года, в пятницу, Милена вернулась домой очень расстроенная. Я лежал на софе и допивал очередную бутылку мюскаде. Она села рядом, налила себе бокал и выпила залпом. Глаза моей любимой лихорадочно блестели, но слез я не заметил. «Розенбергов казнили», — сказала она. «И правильно сделали». — «Как ты можешь?!» — «Они предатели и получили по заслугам». — «Убирайся!» — «Что?» — «Вон! И не возвращайся! Никогда!» …
… — Ты не пробовал вернуться, после того как она выставила тебя за дверь?
— Я стоял на площадке как полный идиот, а потом выбрал худшее из решений — пошел вниз по лестнице, уверенный, что она кинется следом. Представляешь степень моей глупости и наглости? Я полчаса прохаживался у подъезда. Милена так и не спустилась ко мне. Я вернулся и увидел, что она выставила мои вещи на лестницу. Я никогда не сдавался на милость обстоятельствам, всегда боролся за свою жизнь — выпрыгивал с парашютом из горящего самолета, отстреливался до последнего патрона, упав за линией фронта, — но в тот момент понял, что все кончено. Спорить, протестовать, просить прощения и умолять не имело смысла. Такие, как Милена, не идут на компромисс, — к несчастью, я понял это слишком поздно. Ничего нельзя было склеить. Я пытался сохранить остатки гордости. Понимаешь, что я имею в виду, Мишель?
— Я бы рискнул. …
… — Не слушай меня, Мишель, все, что я тебе наболтал, — полная чушь. Конечно же я попытался вернуть Милену. Я бился за нее, но она оказалась сильнее. Когда любишь, забываешь об обидах и самолюбии. Я надеялся, что мы сможем помириться. Не помню, говорил я тебе или нет, что в пятницу вечером оказался с вещами на улице. Я отнес чемоданы в камеру хранения вокзала Орсе и провел первую ночь на улице, напротив дома Милены. Она погасила свет в час двадцать пять ночи. Милена уже несколько дней читала роман «Леон Морен, священник»,[144] она обожала эту книгу. Утром, когда она вышла из дому, я бросился к ней и едва не попал под грузовик. Милена села в машину — «рено» все-таки удалось отремонтировать, — я постучал по стеклу. Она удивилась. Опустила стекло. «Милена, нам нужно поговорить».
Она не захотела меня слушать и уехала. А я остался стоять на тротуаре, как дурак с вымытой шеей. Прошло пять нескончаемых дней. Она не вернулась. Я не уходил — боялся ее пропустить. Денег у меня не было. Ни сантима. В первый день консьерж меня пожалел и покормил, выставив тарелку на подоконник, но потом стал гнать прочь, как собаку. Я не брился и не мылся. Просил подаяние, пугая своим видом прохожих. Питался объедками из мусорных баков. Сам у себя вызывал омерзение. Мне не во что было переодеться: заплатить за ячейку в камере хранения я не мог. Кончилось тем, что полиция забрала меня за бродяжничество. На второй день в комиссариат явился незнакомый тип в элегантном костюме. Бригадир отпер решетку камеры, и мужчина присел рядом со мной на топчан. Он достал из внутреннего кармана пальто фляжку коньяка, сделал глоток и передал ее мне. Я уловил в его речи легкий акцент. Никогда еще выпивка не доставляла мне такого удовольствия. Коньяк обжег горло и согрел душу. Он протянул мне пачку «Винстон». Мы сидели и курили, как старые приятели. Оказалось, ему все обо мне известно — кто я и что сделал. Он вытащил из кармана толстую пачку денег и сказал, что предлагает мне сделку. Я получу всю сумму, если откажусь от Милены. В первый момент я даже не понял, чего хочет от меня этот человек, и он объяснил свои условия. Сто тысяч франков — в те времена это была огромная сумма — в обмен на обещание оставить Милену в покое. Я ответил, что могу взять деньги, а слова не сдержать. Он сказал, что верит в мою честность. Альтернатива выглядела предельно просто: взять деньги и выпутаться из безнадежной ситуации или не получить ничего и остаться в кутузке. Милену я в любом случае уже потерял. Он дал мне сигарету — и время подумать, пока докурю. Я решил дать слово, взять деньги и попытаться вымолить прощение у Милены. Когда я сказал, что согласен, он вытащил маленький листок с текстом на французском и английском языке и спросил, верю ли я в Бога. Нет, ответил я. Он сказал: «Ничего страшного. Вы — ортодоксальный коммунист, прочтите, поднимите левую руку и поклянитесь». Я поднял руку, но ничего не сказал. Просто не мог. Он молчал. Ждал, когда я решусь. Никогда не видел такого спокойного и уверенного в себе человека. В конце концов я поклялся и в ту же секунду понял: все кончено. Он сказал, что я сделал правильный выбор, что он мне доверяет, и отдал деньги. Я покинул комиссариат и больше не видел Милену. Я продал любимую женщину за тридцать сребреников. Я ее не заслуживал.
— Что это была за клятва?
Леонид достал черный кожаный бумажник, вытащил из-за клапана пожелтевший, потертый на сгибах, грязный листок, подклеенный скотчем, и протянул мне. Я с трудом разобрал четыре строчки, напечатанные красным шрифтом на машинке:
Я, Леонид Михайлович Кривошеин, даю слово никогда не встречаться с Миленой Рейнольдс и уважать ее волю до конца своих дней. Клянусь в этом честью дважды Героя Советского Союза. Подписано в Париже, в четверг, 28 июня 1953 года. …
… — Я вот чего не понимаю, Леонид. Как можно отступиться от женщины, если любишь ее?
— Я дал слово. Такова моя судьба, мой способ хранить верность. Чтобы любить, не обязательно быть любимым. Вот уже девять лет пятого апреля Милена получает букет мимозы. От неизвестного. Она знает, что цветы присылаю я, и при желании могла бы пойти к флористу и узнать мой адрес. Значит, не хочет. Я держу слово. Возможно, однажды она передумает.
— Вы расстались десять лет назад. Как ты можешь в это верить?
— Я бы предпочел перевернуть страницу, но человек не властен над своими чувствами. Не мы решаем, любить или забыть. Мысли о Милене не покидают меня. Я думаю о ней днем, думаю ночью, когда просыпаюсь и не могу заснуть. Я влюблен, как в первый день. Можно устать от женщины, возжелать другую, но это будет не любовь, а страсть. Истинная любовь интеллектуальна. Она живет в мозгу. Бывают дни, когда я думаю, что лучше бы мне забыть Милену. Жаки, принеси мне сто второй.
Леонид помнил все ходы сотен шахматных партий, что делало его очень сильным игроком и опасным противником. Он не забыл ни одной, даже самой мелкой, детали своего романа с Миленой. Исключительная память Леонида была предметом всеобщего восхищения и зависти, но она же делала его несчастнейшим из смертных. Ему жилось бы куда легче, будь он как все: хорошо, когда человек помнит несколько шахматных партий и только светлые мгновения любовной истории. Все боятся потерять память. Память — источник наших бед, счастье человека — в способности забывать. Память — худший враг счастья. Счастливые люди забывают. Тягостная история отношений с Миленой стала причиной того, что Леонид был единственным парижским таксистом, который отказывался возить пассажиров в аэропорт Орли, хотя это было очень выгодно. Прошло десять лет, но он стоял насмерть. Словно боялся встретить там призрак утраченной любви.
Читать далее
167
1,2K
Аноним29 мая 2014 г.
Если человек прочел и полюбил роман, написанный негодяем, это вовсе не означает, что он согласился с его убеждениями или стал его сообщником. Признать талант не значит принять моральные принципы или жизненный идеал другого человека.
152
7,1K
Аноним25 февраля 2015 г.
Чтение — иррациональное явление. Даже не начав читать, понимаешь, понравится тебе книга или нет. Приглядываешься, принюхиваешься, спрашиваешь себя, стоит ли провести время в ее компании. Такова невидимая алхимия букв и знаков, они отпечатываются у нас в мозгу.
140
4K