Честь имею

Когда ничего не имеешь, тогда ничего и не жалко.

– Говорят, вы не исправились.
– Но я же не ребенок, чтобы, нашалив, исправляться. Мои убеждения сложились не сегодня, и не вам меня перекраивать.

Для меня всегда было существенно самое главное, ради чего я жил и страдал на белом свете:

• Я, русский офицер, честь имею!

Не бойся сплетен. Хуже тишина.

- Мне трудно, - отвечал Паулюс. - Но, как утверждал Декарт, "чтобы найти истину, каждый должен хоть раз в жизни освободится от усвоенных им представлений и совершенно заново построить систему своих взглядов".

Мне всё противнее вылавливать из эфира голоса радио-дикторов Рима или Берлина, надоело присущее им бахвальство: нет уже просто решений дуче, а есть "исторические решения" Муссолини, уже не стало просто речей Гитлера, зато есть "речи фюрера, имеющие историческое значение", и, наконец, всё, что ни делается, всё обязано войти в "анналы истории". Когда потомки разгребут вилами эти анналы, сколько навоза они обнаружат на этих помойках истории.

Тяжко! Пожилой человек в старой московской квартире. Возле меня нет жены, нет детей, и никогда не станут бегать внуки. Я одинок. Виноват в этом не я - судьба.

Где лучше всего спрятать отживший лист? Оставьте его в лесу, и там его никто никогда не найдет.

Немирович-Данченко ратовал за братство народов — его обвинили в пацифизме. Он восхвалял ратные подвиги России — его называли шовинистом. Он утверждал, что в семье народов России русский народ самый главный — его называли черносотенцем. Наконец, он воспел земную и грешную любовь женщины — его обвинили в порнографии.

— Вы, я вижу, плохо относитесь к нам, политическим лидерам будущей России? — напрямик спросил Гучков. — А почему я должен относиться к вам хорошо? Почти все политики, наобещав целый короб всяческих благ, молочные реки и кисельные берега, потом до самой смерти объясняют народу, что они хотели сделать и каковы причины, помешавшие им исполнить свои обещания. Между тем полнота политической власти не всегда влечет за собой и полноту ответственности.