Трепещущая жизнь

Уж воздух не пьянит, закат не так румян;
Вечерняя звезда закутана в туман;
Короче стали дни; не ощущаешь зноя,
И лист подернулся печальной желтизною.
Куда как наши дни безудержно быстры:
Тот, кто вчера страдал безмерно от жары,
Сейчас за теплый луч отдаст все блага в мире!

Для тех, кто спать привык, открыв окно пошире,
Досадны осени и непогодь и муть,
А лето — это друг, что едет в дальний путь.
«Прощайте!» — этот стон исполнен нежной ласки.
«Прощайте вы, небес нежнейшие раскраски,
Прогулки легкие, свиданий нежных пыл,
И рифмы звонкие, и шорох птичьих крыл,
И счастье юное, какое знают дети,
И зори, и цветы, и песни на рассвете!»

Они вернутся к нам, чарующие дни;
Но вот вопрос: меня застанут ли они?

Без названия
Пер. Абрама Арго

Доводы Момотомбо

"...Когда приплыли к нам по волнам, полным дрожи,
С востока, вместе с днем, те люди с белой кожей,
Я радовался им; я думал, что сердца
Такие ж светлые у них, как цвет лица,
Что белый человек - как небо чист и ясен,
Что должен Бог его быть нежен и прекрасен.
Что в храме у него не будет литься кровь,
Что прежнего жреца я не увижу вновь.

...

Я, в пламенном жерле сжигавший только тьму,
С презреньем глянул вслед восторгу своему;
Я, близко разглядев пришедшего к нам Бога,
Сказал: зачем менять? различья здесь не много".

Пер. Георгия Шенгели

Вилькье

... Там, за сферой небес, в глубине мирозданья,
Непостижное нечто создать возжелав,
Ты творишь... и, быть может, людские страданья
Как частица войдут в тот неведомый сплав.

И быть может, для замыслов этих безбрежных
Непременно нужны
Души самых любимых, прелестных и нежных
В цвете ранней весны!

...

Понимаешь, господь, нам нужны наши дети,
И когда средь обычных трудов и докук,
Средь невзгод и зловещих теней лихолетья
Ясным утром на свет появляется вдруг

Драгоценный малыш - несравненная милость,
Теплое божество,
Словно небо улыбкой на миг озарилось
При рожденье его;

Когда кровь твоя, плоть твоя, эта малютка
У тебя на глазах - столько лет, день за днем -
Нежной прелестью, кротким сияньем рассудка
Наполняет твой мир, освещает твой дом,

Когда в ней - твоя жизнь, твой последний,
прощальный,
Твой единственный свет, -
То представь себе, боже, как это печально -
Жить и знать: ее нет!

Пер. Марины Бороицкой

Я некогда знавал Фирдоуси в Мизоре.
Казалось, он собрал все пламенные зори,
Связал султаном их и осенил чело;
Похожий на князей, в чьей жизни всё светло,
Горя рубинами и огненным тюрбаном,
Он шёл по городу в своём халате рдяном.

Я повстречал его чрез десять лет опять
Одетым в чёрное. Спросил я: - Как понять,
Что ты, кого мы все владыкою когда-то
Видали в пурпуре, пылавшем в час заката,
В халат, что ночь ткала, одет на этот раз?

Сказал Фирдоуси: - Ты знаешь, я погас.

Без названия
Париж, 12 января 1871
Пер. Георгия Шенгели

Олимпио в печали

Он счастье вспоминал, усугубляя горе

...

"..Где прежде мы с тобой скрывались, дорогая,
Там появляются другие неспроста,
И вскоре посягнет купальщица другая
На заводь, где твоя сияла нагота.

Где пламя с пламенем смешали мы однажды,
Там прошлого теперь стыдиться я готов;
Природа не простит нам прежней нашей жажды,
Не воскресит она былых своих цветов.

Кустарники, ручьи, проточные купели,
Леса, где столько гнезд среди ветвей тугих,
Неужто будет вы петь, как нам вы пели,
Неужто будете звучать вы для других?

...

Вновь обращаюсь я к своей пустыне милой,
Прошу тебя, ответь, чарующий пейзаж:
Когда мы с ней заснем, спеленуты могилой,
Которая навек изменит облик наш,

Ужели не вздохнут о нас твои дубравы
И, не почувствовав, что нас на свете нет,
Ты сможешь продолжать беспечные забавы,
Певцами новыми по-прежнему воспет?

...

Там, в гибельной ночи, в безмолвии суровом,
В небытии, где все изгладились черты,
Таится все-таки под гробовым покровом
Трепещущая жизнь - воспоминанье, ты!"

Октябрь 183...
Пер. Владимира Микушевича

За баррикадами, на улице пустой,
Омытой кровью жертв, и грешной и святой,
Был схвачен мальчуган одиннадцатилетний!

• Ты тоже коммунар? - Да, сударь, не последний!
• Что ж! - капитан решил. - Конец для всех - расстрел.

• Позвольте матери часы мне отнести!
• Сбежишь? - Нет, возвращусь! - Ага, как не верти,