Гобсек. Отец Горио. Прославленный Годиссар. История тринадцати. Шагреневая кожа

Все мужчины более или менее искусно произносят эти классические фразы, - возразила она, по-прежнему со смехом. – Но, по-видимому, очень трудно умереть у наших ног, ибо я всюду встречаю этих здравствующих покойников…

Я разобрался в земных делах и вижу в жизни только два пути: тупое повиновенье или бунт.

Обманутые страсти, уязвленное тщеславие болтливы. Пороки, разочарование, месть – лучшие агенты полиции.

Поэзия женщины в ее довольстве.

Взять хотя бы самое невежественное существо: стоит ему проявить подлинную, сильную любовь, оно сейчас же начинает излучать особый ток, который преображает его внешность, оживляет жесты, скрашивает голос. Под влиянием страсти даже тупица доходит до вершин красноречия, если не складом речи, то по мысли, и как бы витает в какой-то лучезарной сфере. Так и теперь: и в голосе и в жестах старика чувствовалась захватывающая сила, какою отличаются великие актеры.

Вся жизнь -- в едином часе любви.

- Ах, если бы ты знал мою жизнь!

• Ах! – воскликнул Эмиль. – Я не думал, что ты так вульгарен. Ведь это избитая фраза. Разве ты не знаешь, что каждый притязает на то, что он страдал больше других?

Ей не хватало того, что женщину перерождает, - тряпок и любовных писем.

Надо всегда уметь заставить себя ценить.

А вы верите во что-то незыблемое в этом мире! Так презирайте же людей и находите в сетях Свода законов те ячейки, где можно проскользнуть. Тайна крупных состояний, возникших неизвестно как, сокрыта в преступлении, но оно забыто, потому что чисто сделано.