Ваша оценкаВ книгу вошли избранные рассказы классика XX века Александра Исаевича Солженицына, в том числе и включенные в школьную программу для обязательного чтения.
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,1
1,7K оценок
- 539%
- 438%
- 318%
- 23%
- 12%
Ваша оценкаПрочитали 2091Хотят прочитать 328
Рецензии
Аноним31 января 2023 г.Сухой текст, отсутствие сюжета и постоянное нытьё. Одна из худших, прочитанных мною книг!
Читать далееБыл у меня однажды коллега, у которого всё и всегда было очень плохо.
За окном солнце - плохо, дождь - тоже плохо. Всё жаловался, что зарплата маленькая могли бы и повысить, а когда повысили жаловался, что могли бы и побольше накинуть. Негодовал, что материнский капитал в Москве такой же, как и в других городах и сёлах, почему "колхозники" должны получать столько же, если у них уровень жизни хуже.
Порядок в стране всё рвался навести. Я однажды его спросил: Как он собирается наводить порядок в стране, если он в своём внешнем виде порядок навести не может. (А он всегда с грязной головой, перхотью, несло кислятиной постоянно и всё в этом духе) Ну и как обычно в таких случаях у людей с твердым характером он психанул, слюни разные стороны, но на вопрос так и не ответил.
Так к чему это я - эта книга одно сплошное нытьё, причём не персонажа, а самого Солженицына.
Текст сухой, словно учебник читаешь:
Если б Шухову дали карцер за что другое, где б он заслужил, — не так бы было обидно. То и обидно было, что всегда он вставал из первых. Но отпроситься у Татарина было нельзя, он знал. И, продолжая отпрашиваться просто для порядка, Шухов, как был в ватных брюках, не снятых на ночь (повыше левого колена их тоже был пришит затасканный, погрязневший лоскут, и на нём выведен чёрной, уже поблекшей краской номер Щ-854), надел телогрейку (на ней таких номера было два — на груди один и один на спине), выбрал свои валенки из кучи на полу, шапку надел (с таким же лоскутом и номером спереди) и вышел вслед за Татарином.И так написана вся книга!!!!
Понимаю, что скорее всего автор не гнался за художественными красотами, а больше старался по "фактам", (если можно так сказать, то весьма сомнительным) но по моему характеру это читается ужасно тяжело.
Сюжета, как такового, нет вообще. Описание тяжелого дня в лагере заключенного. А что мы не понимаем, что там тяжело? А как должно быть?
Понимаю, что хочется чтобы, как у Андерса Беринга Брейвика убить кучу народа и жить в тюрьме лучше, чем живут сотни тысяч норвежцев на свободе! А в чём тогда смысл наказания?
Вообще не знаю, что тут оценивать.
Что хотел сказать автор? О несправедливости? Якобы герой оказался там случайно. А что во времена ВОВ каждое дело еще нужно было расследовать? Они и сейчас кто в плен попадает все врачи и повара и никто ружья в руках не держал.
У меня прадеда посадили за 500 грамм гвоздей, и он ни разу никому не жаловался, а если и ругал кого, то только тех, кто "настучал".
Давно мечтал прочитать "Архипелаг ГУЛАГ", но теперь точно знаю, что не буду этого делать!
А эта книга стала одной из худших, прочитанных мною когда-либо!
У меня всё. Спасибо за внимание и уделённое время! Всем любви и добра.1894,2K
Аноним13 октября 2020 г.Как праведник от литературы в деревне по клюкву ходил
Читать далееСнова встреча с Солженицыным заставляет меня задуматься о неоднозначности фамилии автора, присутствие в ней корня "лжи" кажется мне не случайным. А всё оттого, что каждый раз после его книг я осознаю, что меня в очередной раз пытались обдурить, замусолить мне чем-то глаза, навести тумана, чтобы провести какую-то свою заветную мысль.
Мысль "Матрениного двора" запрятана неглубоко - советская колхозная система ломала жизни простых людей. Вот, Матрена - хозяйка дома, в котором квартировал автор-школьный учитель, светлая и замечательная женщина, которую автор в конце своего произведения возводит в ранг праведников. Что же, в широком смысле, если вспомнить сборник Лескова, который так и назывался - "Праведники", - вполне можно с этим согласиться, ведь у Лескова в этом качестве значились и Голован, и Шерамур, и Очарованный странник, и Левша. Так чем же Матрена хуже?
Одинокая женщина, с несложившейся судьбой, несчастная и нездоровая, вдова фронтовика, доживающая свой век скорее по необходимости, ничего хорошего от жизни уже не ждущая, выхаживающая огромные расстояния, чтобы выхлопотать себе грошовую пенсию. Таких женщин в русских послевоенных деревнях были сотни тысяч, и все они достойны светлой памяти, и все они в какой-то степени праведницы
Так случилось, что я имею в своей биографии похожую страницу, я тоже, когда работал учителем в сельской школе, жил на квартире у подобной деревенской женщины. Правда, было это через 30 лет после событий, описанных Солженицыным, и моей хозяйке было уже за 70, но в её жизни было очень много общего с Матреной. Она пережила своих детей, у неё была в городе внучка, которая о ней почти не вспоминала, но бабушка была готова отдать ей всё, и горницы бы не пожалела, если бы та потребовала. Ходила она и помогать таким же бабкам, как она сама - сажать и копать ту же картошку, и тоже ей за это никто и ничего не платил. И пенсия у неё была мизерная, и самогон она гнала, и квартиранта-учителя пускала жить ради топлива и квартплаты, которую платила школа - 15 рублей, 15 рублей я доплачивал сам за то, что она мне готовила.
Единственное отличие от Матрены, поскольку дело происходило в конце 80-х, у бабушки был черно-белый телевизор, и она с наслаждением смотрела сериалы типа "Будулая" и "Вечного зова", а потом и "Богатые тоже плачут" подоспели. К ней приходила соседка, не потому что у неё не было телевизора, а потому что вместе смотреть интереснее, и пока шла серия стояло живое обсуждение наблюдаемого. Кстати, с этой соседкой они часто ругались из-за всяких пустяков, но потом всё равно мирились. К счастью никакой трагедии с моей хозяйкой, пока я у неё жил, не случилось, и она сама спокойно умерла, как я потом узнал, где-то в конце 90-х. А вот дом внучка с зятем продали кому-то в другую деревню, его разобрали, как и Матренину горницу, и увезли. И теперь на месте того дома, в котором я когда-то квартировал, заросший крапивой и бурьяном буерак.
Так в чем же с Матреной солгал Солженицын? Во-первых, не стоило ему лезть в деревенскую прозу, не его это. Я понимаю, что тогда это было модное направление, но, чтобы писать про деревню, надо её знать, так, как знали, например, Абрамов и Белов. А Александр Исаевич лучше бы придумал еще что-нибудь про Ивана Денисовича.
Потому что про Матрену он насочинял, что она с рабской безотказной покорностью работала на других, а они ей даже денег не платили. Вот, только не понятно, зачем он выдумал, что, дескать, потом он спрашивал у этих "других" про деньги, а они говорили, что давать - давали, да она не брала. Ложь от Солженицына, не знавшего русскую деревню!
Пусть он покажет тех, кто брал деньги! Таких не было. А все дело в том, что в деревне есть такое слово "толока" - это когда собирается некоторое количество человек для какой-то общей работы. В деревнях исстари повелось, что они делились на "кусты". Несколько семейств, связанных либо родством, либо хорошими отношениями, помогали друг другу в работах, требующих большого количества участников.
Вот, Солженицын пишет, что Матрена помогала другим сеять и копать картошку. Правильно, помогала, потому что "другие" помогали ей. У Матрены её 15 соток не сами засевались, и в одиночку она их не сеяла, так же собирались бабы, которым помогала она, и в один из дней помогали ей. Так кто и кому в такой ситуации деньги будет давать? Тут в расчет принимался трудовой бартер, и так дело обстоит в русской деревне до сих пор. А Солженицын слепил на ровном месте бессребреницу, а доверчивые читатели восторгаются - надо же - денег не брала! Кто бы ей давал - в батрачки её никто не нанимал!
Или, вот еще, Солженицын пишет, дескать, земля у неё была песчаная, ни разу ничем не удобрялась, и оттого картошка только мелкая родилась. Во-первых, у Матрены была коза, и навоз, следовательно,водился, так что удобрять - удобряла. Я в деревне жил, и не поверю ни одному городскому фейкомету, будь он хоть трижды Нобелевский лауреат, что кто-то из деревенских не пустит в дело такую драгоценность, как навоз. Во-вторых, в песчаных почвах картошка как раз родит хорошо, она кислой почвы боится, в-третьих, на любом деревенском огороде кроме картошки всегда растут морковь, свекла, капуста и огурцы. И русские крестьяне не идиоты, чтобы не знать, что такое севооборот, мои бабушки и дедушки отлично были об этом осведомлены, а вот солженицевская Матрена об этом ведать не ведает и из года в год сажает картошку на одном и том же месте.
Зачем все это вранье понадобилось Солженицыну? Догадываюсь, чтобы усилить ощущение безысходности, чтобы максимально сгустить краски, чтобы создать ощущение ада на земле. Даже его эскапада о тараканах подчинена той же теме. Я до 18 лет жил в деревне, и ведать не ведал, что такое тараканы, эти тропические гости крайне теплолюбивы и в деревенских домах, в которых, как правило, наблюдается резкий перепад суточных температур, не выживают, даже будучи туда завезенными. А у Солженицына они кишмя кишели в "кухоньке", это при том, что Матрена, по его же словам, была очень чистоплотная женщина. В деревенском доме, постоянно выстужаемом к утру, у чистоплотной женщины, которая не оставляет еду на ночь неубранной, тараканы физически выжить не в состоянии, но у Солженицына они "кишмя кишат", работая на картинку "чем хуже - тем лучше".
Уже этих деталей для меня достаточно, чтобы отказать автору в доверии. А вот в то, что после смерти Матрены её родня переругалась за оставшееся имущество, поверю охотно, так оно и бывает каждый раз. Только это не говорит о том, какая Матрена хорошая, а родня - плохая. Они все одинаковые, остальные деревенские бабы - такие же труженицы и "праведницы", как и Матрена, и им так же непросто всё в жизни давалось, как и ей. И умри одна из Матрениных сестер раньше неё, Матрена так же спорила бы за "наследство" ради той же воспитанницы своей Киры.
Накушавшись развесистой клюквы про деревенскую жизнь от Нобелевского лауреата, я так и не понял, почему он - такой понятливый и заботливый - не мог даже за водой сходить, когда я у бабушки жил, поход к колодцу был на моей совести, а этот только описывает, как 60-летняя женщина воду таскает, а он сидит в хате - думы думает. Ах, да, ей же от школы уплачено, так что это его - праведника от литературы - уже не касается.
1816,7K- Аноним5 февраля 2020 г.
Бодался писатель со слогом
Читать далее11 ноября 1983 года, призывной пункт Советского района города Брянска. Идет густой снег, а еще идет формирование команд, напротив на плацу стоят ребята, которых набирают в учебку ВДВ куда-то в Узбекистан, в Фергану, кажется. Ясно, что им светит Афган. Нас - очкариков, хлюпиков и прочую интеллигенцию повезут в Красноярск в желдорбат.
Через месяц нашу часть погрузят в поезд и отправят в Хабаровский край, на БАМ, высадят среди болота, где будет стоять старый, заброшенный военный городок. Два месяца будут идти эшелоны, на которых будет перевозиться техника и стройматериалы, а мы будем всё это разгружать при морозе ниже -40 (мой личный рекорд -57), спать будем на матрасах, брошенных на полу не топленной казармы, прямо в бушлатах, есть будем из котелков, куда будут по очереди наливать первое, накладывать второе, а потом наливать чай или компот, при этом ложка будет примерзать к губам. Был у нас один армянин, который догадался пописать против ветра - отморозил себе кое-что. Плюс куча всяких других прелестей, ну, и работа, работа, работа на пятидесятиградусном морозе - грузы, шпалы, бревна... Можно сказать, что первые полгода своей службы я провел в натуральном лагере, потому что охранники с автоматами из своих же (охранный взвод) стояли на всех выходах. А потом я попал в элитную часть и это была уже совсем другая служба, с привилегиями, с расположением командного состава (я пошел на дембель с медалью "За строительство БАМа"), и всё это в одной и той же армии, при одной и той же системе.
Это я пишу не для того, чтобы меня пожалели, а для того, чтобы было понятно, что когда через пять лет после сих трудов праведных мне в руки попала эта одиозная повесть, она на меня практически не произвела того ошеломляющего впечатления, о котором пишут многие. Я через подобное прошел сам, испытав это на своей шкуре, и читая только укреплялся в мысли, что те, кто проходит через такие испытания только приобретают закалку. Я после БАМовской службы не мог даже допустить каких-то депрессивных настроений, жизнь - простая человеческая жизнь - казалась прекрасной и великолепной.
Сам же факт существования лагерей, хоть в Советском Союзе, хоть в какой другой стране, вещь исторически обусловленная. Та демократия, которую мы имеем сейчас, на пустом месте возникнуть не могла, и чем тяжелее живет страна (социум), тем тяжелее условия содержания отторгнутых обществом. Так было и в Англии, и во Франции, и в США, просто там чуть раньше стали жить лучше, вот и условия содержания зэков изменились раньше, а возьмите 150-200 лет назад...
И, ни в коем случае нельзя сравнивать, как это делают нынешние ретивые либералы, сталинские лагеря с фашистскими концлагерями. У них совершенно разная направленность - фашисты перерабатывали людей, умерщвляя их, коммунисты использовали дармовой труд. Смертность в фашистских лагерях доходила до 70%, в ГУЛАГе рекорд в самый тяжелый период 1942/43 - приближалась к 20%, в послевоенный период, о котором пишет в своей повести Солженицын, она не превышала 3%, сократившись к 1950 году до 1%.
Зимой 1988 года, я этих цифр еще не знал, когда мой однокурсник Гена Колосов притащил, взяв у кого-то из своих родственников, как он сказал, вот этот самый номер "Роман-Газеты" за 1963 год. У кого-то он перележал период неприятия Солженицына в СССР, когда такие же журналы изымались из библиотек, и дождался второй волны своих читателей.
Мне повесть откровенно не понравилась, я ожидал чего-то гораздо большего, какого-то откровения, которое долго от меня утаивали, а получил унылую, скучную и, как мне показалось, довольно косноязычную тягомотину. Не знаю, где там Чуковский углядел в образе Ивана Шухова сопричастность Васе Тёркину, определив его как "обобщенный характер русского простого человека". Это говорит, скорее, о том, что Корней Иванович к тому моменту уже очень плохо представлял простого русского человека, далеко он находился от его элитной квартиры на улице Горького.
И не выглядел Иван Денисович таким уж безвинным. Та армия, в которой он на северо-западе попал в окружение, это же 2-я ударная, которой командовал генерал Власов. И если он - Шухов - тоже попал в плен, то где гарантии, что он не власовец. И что, прикажите в условиях войны с каждым таким кадром по полгода разбираться? В любом случае, у него была возможность попроситься в штрафбат, солдат не хватало, шанс искупить кровью давали всем. Однако, Шухов, как блатарь, предпочел поехать на зону - отсидеться, но остаться в живых. И что это за разговоры у него: "я виноват в том, что не были готовы к войне", откуда такие аналогии, не свои ли мысли вкладывает интеллигент Солженицын в уста простого мужика.
А сам Солженицын не подобный ли дезертир? Станет человек в своем уме писать с фронта, зная, что письма читаются, ругательные опусы о Сталине? Неужели не понимал, что делает? А может понимал, да подобно своему герою Ивану Денисовичу, собирался пересидеть, зато остаться в живых - пусть другие дураки погибают. И кто знает, может и не дошел бы он до Берлина, лег бы геройски где-нибудь в Польше или Венгрии, и мир не узнал бы "гениального" бодальщика с дубом.
А кроме того, эта обличительная повесть исключительно конъюнктурная. Солженицын знал, что делает - Хрущеву в тот момент была позарез нужна какая-то подобная вещь. И тут Твардовский с тетрадочкой: "Пожалуйста, вот гениальный молодой писатель". И тогда по личному указанию Хрущева, одного из главных палачей периода сталинских репрессий, повести был дан ход. И, если бы не сняли Никиту Сергеевича через два года партийные товарищи, была бы литературная судьба советского писателя Солженицына куда как глаже, правда, Нобелевской премии, он, наверное, не получил бы. Потому что как писателю, ему её давать не за что - писать он так и не научился, а политического страдальца из него при Хрущеве не получилось бы. Так что за Нобелевскую премию спасибо надо сказать дорогому и горячо любимому Леониду Ильичу!
1515,6K
Цитаты
Аноним16 марта 2011 г.Работа - она как палка, конца в ней два: для людей делаешь - качество дай, для начальника делаешь - дай показуху.
9423K
Аноним27 сентября 2014 г.- Две загадки в мире есть: как родился - не помню, как умру - не знаю.
392,9K
Подборки с этой книгой
Смешные выдержки из школьных сочинений по литературе.
- 60 книг
1000 произведений, рекомендованных для комплектования школьной библиотеки
- 998 книг
До слёз и истерики.
- 197 книг
Жизнь в деревне
- 103 книги
100 книг для школьника
- 189 книг
Другие издания
