Война и мир. В 4 томах. Том 2

Она не была влюблена ни в кого и не чувствовала в этом никакой надобности.

Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере.

Берг, командовавший теперь уже батальоном гвардии, украшенный Владимиром и золотой саблей за храбрость, молодой человек нравственный, скромный, красивый и стоявший на самой блестящей дороге, сделал предложение Вере, на что он четыре года тому назад твердо решился и твердо исполнил.

– Да и потом, – перебил князь Андрей. – Эти люди не могут понять свободы, потому что они привыкли смотреть снизу вверх.

Они помолчали и переглянулись. Им приятно было чувствовать, что они, хотя и живя врозь, так равномерно шли вперед в своих мыслях, что после долгого промежутка времени, далеко впереди по дороге жизни, они находили себя опять вместе.

– …все эти восхваления Наполеону. Как иначе заговорило все. Мне кажется, ежели бы я даже продолжал думать о Наполеоне то же, что думал прежде, я бы изменил своим мыслям, только чтобы не быть заодно с этой толпой.

– Знаешь, милый мой, я остаюсь в Петербурге – я получил предложения, от которых не могу отказаться. И в самом деле, такое время, такие перевороты, так кипит все, так трещит гнилое, старое, что нельзя удержаться не приложить руки.

Пьер шутил и изредка блеском своей французской болтовни, несмотря на невыгодное положение мужа в гостиной жены, обращал на себя внимание. «Да это ничего, не обращайте внимания, это мой муж», – при этом говорило выражение лица графини.

Одно, в чем она вполне сходилась с графиней, это был ее страстный восторг вообще к французам.
– Это глава всех наций. Быть французом и принадлежать к дворянству, – говорила она.

«Как могут они ее слушать и как она может так искусно притворяться, что она все это понимает и что она не дура?» – думал Пьер, слушая свою жену.