Одесские рассказы

Накрахмаленные бабы блестели в траве, как эмалированные чайники.

Возьмите с собой мои слова и начинайте идти.

Я изнемог и, согбенный под могильной короной, пошел вперед, вымаливая у судьбы простейшее из умений — уменье убить человека.

Мечта ломала мне кости.

"Зачем господь поселил евреев в России, чтобы они мучились здесь, как в аду? И разве не было бы лучше, если бы он поселил их в Швейцарии, где их окружали бы первоклассные озёра, гористый воздух, и сплошные французы?"

«По городу слонялась бездомная луна. И я шел с ней вместе, отогревая в себе неисполнимые мечты и нестройные песни.»

— Пане, — говорит еврейка и встряхивает перину, — поляки резали его, и он молился им: убейте меня на черном дворе, чтобы моя дочь не видела, как я умру. Но они сделали так, как им было нужно, — он кончался в этой комнате и думал обо мне… И теперь я хочу знать, — сказала вдруг женщина с ужасной силой, — я хочу знать, где еще на всей земле вы найдете такого отца, как мой отец…

И вот я, мгновенный гость, пью по вечерам вино его беседы.

— Еще не время, — ответил Бенчик, — но время идет. Слушай его шаги и дай ему дорогу. Посторонись, Левка.