Нравственные письма к Луцилию

Бед­ность, сооб­раз­ная зако­ну при­ро­ды, — боль­шое богат­ство». Зна­ешь ты, какие гра­ни­цы ста­вит нам этот закон при­ро­ды? Не тер­петь ни жаж­ды, ни голо­да, ни холо­да. А чтобы про­гнать голод и жаж­ду, тебе нет нуж­ды оби­вать над­мен­ные поро­ги, тер­петь хму­рую спесь или оскор­би­тель­ную при­вет­ли­вость, нет нуж­ды пытать сча­стье в море или идти сле­дом за вой­ском. То, чего тре­бу­ет при­ро­да, доступ­но и дости­жи­мо, поте­ем мы лишь ради избыт­ка. (11) Ради него изна­ши­ва­ем мы тогу, ради него ста­рим­ся в палат­ках лаге­ря, ради него зано­сит нас на чужие бере­га. А то, чего с нас доволь­но, у нас под рукой. Кому и в бед­но­сти хоро­шо, тот богат.

Дол­го думай, сто­ит ли ста­но­вить­ся дру­гом тому или это­му, но решив­шись, при­ни­май дру­га всей душой и гово­ри с ним так же сме­ло, как с собою самим. (3) Живи так, чтобы и себе само­му не при­хо­ди­лось при­зна­вать­ся в чем-нибудь, чего нель­зя дове­рить даже вра­гу. Но раз есть вещи, кото­рые при­ня­то дер­жать в тайне, делись лишь с дру­гом все­ми забота­ми, все­ми мыс­ля­ми. Будешь счи­тать его вер­ным — вер­ным и сде­ла­ешь. Неред­ко учат обма­ну тем, что обма­на боят­ся, и подо­зре­ни­я­ми дают пра­во быть веро­лом­ным. Поче­му не могу я про­из­не­сти те или иные сло­ва в при­сут­ст­вии дру­га? Поче­му мне не думать, что в его при­сут­ст­вии я все рав­но что наедине с собой?

Ты не стран­ст­ву­ешь, не тре­во­жишь себя пере­ме­ною мест. Ведь такие мета­ния — при­знак боль­ной души. Я думаю, пер­вое дока­за­тель­ство спо­кой­ст­вия духа — спо­соб­ность жить осед­ло и оста­вать­ся с самим собою. (2) Но взгля­ни: раз­ве чте­нье мно­же­ства писа­те­лей и раз­но­об­раз­ней­ших книг не срод­ни бро­дяж­ни­че­ству и непо­сед­ли­во­сти? Нуж­но дол­го оста­вать­ся с тем или дру­гим из вели­ких умов, питая ими душу, если хочешь извлечь нечто такое, что в ней бы оста­лось. Кто везде — тот нигде. Кто про­во­дит жизнь в стран­ст­ви­ях, у тех в ито­ге госте­при­им­цев мно­же­ство, а дру­зей нет. То же самое непре­мен­но будет и с тем, кто ни с одним из вели­ких умов не осво­ит­ся, а про­бе­га­ет все вто­ро­пях и наспех. (3) Не при­но­сит поль­зы и ниче­го не дает телу пища, если ее извер­га­ют, едва про­гло­тив­ши. Ничто так не вредит здо­ро­вью, как частая сме­на лекарств. Не заруб­цу­ет­ся рана, если про­бо­вать на ней раз­ные сна­до­бья. Не окрепнет рас­те­ние, если часто его пере­са­жи­вать. Даже самое полез­ное не при­но­сит поль­зы на лету. Во мно­же­стве кни­ги лишь рас­се­и­ва­ют нас.