Собор Парижской Богоматери. Человек, который смеется. Гаврош

"На географических картах пятнадцатого века в угла изображали большое безымянное пространство, на котором были начерчатаны три слова: Hic sunt leones [лат. здесь обитают львы]. Такие же неисследованные области есть и в душе человека."

"Нет предела неожидонностям, кроющимся в бездне: тут все возможно, даже спасение."

Когда Демокрита спрашивали: "Как ты познаешь истину?", он отвечал :"Я смеюсь". А если спросят меня: "Почему ты смеешься?", я на это отвечу: "Потому что я познал истину".

"Ева была женщиной, рождающей желание, матерью, кормилицей земного, в чьем священном чреве таились все будущие поколения, в чьих сосцах не иссякало молоко, чья рука качала колыбель новорожденного мира".

Он всё время чувствовал себя пленником. Что же удерживало и останавливало его? Тюрьма? Нет. Цепи? Нет. Что же? Липкая смола. Он завяз в собственном величии.

Казалось бы, холод, присущий снегу, должен был сообщить ему оцепенелость зимы, а белизна - неподвижность савана. Однако это опровергается стремительным падением лавины.

В суровом большом Вестминстерском зале вырабатывались и применялись законы. Сводчатый потолок этого зала был из каштанового дерева, на котором не может завестись паутина; достаточно было и того, что она завелась в законах.

В сущности, дядюшка Никлс был человеком добрым. Но когда не трусил. Страх делал его жестоким. Нет никого безжалостнее перепуганного труса.

По закону (...) вы сейчас будете освобождены от оков, чтобы, с соизволения её величества, быть повешенным, как плагиатор.
Как плагиатор - то есть как продавец и скупщик детей.
"Qui pueros vendis, plagiarius est tibi nomen" - Тебе, продающему детей, имя - плагиатор (лат.).