
"... вот-вот замечено сами-знаете-где"
russischergeist
- 39 918 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
В последнее время хочется читать только биографии и мемуары, впитывать чужой жизненный опыт, чужие эмоции и переживания, искренние и глубокие. Но с данной книгой мы с самого начала плохо сошлись. Автор рассказывает свою историю хаотично, ибо изначально она хотела написать вообще о другом, в итоге писала, что пришло в голову. Приходило мало, поэтому огромное количество одинаковых повторяющихся фраз или повторяются целые абзацы, где изменено только окончание предложения. Были высказаны интересные мысли, рассказаны интересные истории, но очень мало. Эти крупицы интересного погребены под хаосом и беспорядком. Хронология перемешана ужасно, то она говорит о своей болезни, то о болезни дочери, вот ей 11 лет, а вот ее только забрали. Акценты все время смещаются, и начинает укачивать от этой безумной карусели. Автор старалась добиться музыкальности текста и в целом, это у нее получилось, роман скорее музыка, который не нужно понимать, а нужно лишь качаться в такт. Вот только я совсем другого хотела от книги.

Мемуары, это совершенно не мой жанр. Ковырять чужую жизнь, ощущая реальность рассказанного, не люблю. Чувствую внутреннее и необъяснимое сопротивление.
Поскольку волей случая данная история должна была быть прочитана, я добросовестно догрызла...
В надежде увлечься жанром, старалась проникнуться трагедией Джоан Дидион.
Это небольшое произведение, наверное, написано в надежде примериться с тем, что все мы смертны и справиться с этой очевидностью. На словах все это достаточно просто, но когда уходят твои близкие и родные, когда уходят молодые, когда хоронишь дочь, а сама живешь...
Джоан пытается понят - почему ей пришлось испытать самое страшное, что может быть для родителя - похороны своего ребенка.
Если так случилось, то должны быть причины, и основная мысль - мы очень плохо знаем тех, с кем ближе всего живем.
Трудно отрицать, что за мелочами совершено не видно главное, душевного состояния родного человека. Повседневность притупляет бдительность, многие решения, кажущиеся единственно верными, могу быть роковыми.
Дочь Джоаны, приемный ребенок, который был просвещен во все тонкости приобретения и попадания в семью. Казалась бы, мудрое решение, ничего не скрывать, не препятствовать общению с биологическими родными. Но насколько это нарушает хрупкое детское равновесие?! Может ли слабое эхо этих знаний надорвать восприятие себя?!
Сложные, интересные вопросы поднимает автор, мудро размышляет с высоты возраста и опыта.
Я было подумала, что зря шарахалась от мемуаров, но...
Меня убило обилие совершенно незнакомых и ненужных людей, звезд кинематографа, которым я не увлечена. И среди всего это обилия людей плутали мысли, так и не выросшие, не получившие четких очертаний и форм.
Хоть я не долго плавала подводя печальное ИТОГО жизни Дидион, но главное раствориться я так и не смогла.

В который раз не понимаю преобладания негативных рецензий на очень неплохую книгу. Она похожа на маленькое море меланхолии под грустной синей обложкой, случайно услышанный отрывок блюза, льющегося из незнакомого окна. Гербарий трогательных, немного рваных по краям воспоминаний об умершей дочери - девочке, названной в честь когда-то независимого мексиканского штата Кинтана-Роо. Написано так лично и интимно, что пару раз я почти прослезилась, хотя еще полчаса назад и знать не знала кто такая Джоан Дидион и ее приемная дочь.
Джоан помнит все: и самое красивое и светлое, и то, что хотелось бы забыть. Те моменты, когда дочь спускалась с холма, чтобы пойти в школу, ее завтраки в синих коробках, первые неожиданно серьезные стихи, стефанотисы в ее волосах в день свадьбы... А еще то, как она спрашивала, что случилось бы, если бы они тогда ее не забрали, если бы им попалась другая девочка. И то, как в пять лет позвонила в психиатрическую клинику, чтобы спросить, что ей делать, если однажды она сойдет с ума. И самое жуткое - как она на самом деле провела последние месяцы своей жизни в реанимации с видом на парк и серую реку. Частые повторения одних и тех же образов меня не смущали: как человек творческий, Дидион выбрала самые говорящие кадры для своей галереи воспоминаний и этим напевным повторением просто фиксировала их во всем многообразии прожитого времени.
То, на что тут жаловались многие - мол, много имен каких-то левых людей и брендов - меня тоже не покоробило. Я лично многие из этих имен знаю и мне наоборот чертовски приятно увидеть в тексте упоминание любимого Лиама Нисона или элегантной Ванессы Редгрейв. Поэтому мне интересно было читать про киношно-литературное окружение Джоан: все эти встречи на яхтах, полжизни в отелях , детство Кинтаны с полетами в Мексику или на Гонолулу...
Это книга о вечных категориях: о жизни и смерти, о неумолимом ходе времени, которое отнимает у нас все, что мы любим, о пугающем наступлении старости, в которую мы не верили, пока были молодыми. Как и в то, что что-то плохое может произойти не с кем-то, а именно с нами или нашими детьми. Дидиан не дает советов о том, как пережить утрату. Очевидно, что справиться с ней невозможно. Но можно провести ревизию в нашей коробке воспоминаний, чтобы научиться рассматривать эти пожелтевшие фотокарточки с давно ушедшими минутами и людьми, как то, чего невозможно было избежать, с чем надо сродниться, чтобы окончательно не повредиться рассудком.

"Поистине страшно умереть бездетным". Это сказал Наполеон Бонапарт.
"Для смертного тяжелее муки нет, чем мертвыми своих детей увидеть". Это сказал Еврипид.
"Все мы смертны, и наши дети не исключение".
Это сказала я.

Воспоминания - это то, что прошло, то, чего больше нет.
Воспоминания - это то, что я предпочла бы забыть.

Продолжаю открывать коробки.
Нахожу залежи выцветших и потрескавшихся снимков, которые вряд ли когда-нибудь захочу снова увидеть.
Нахожу множество изысканных свадебных приглашений от людей, чьи браки давно распались.
Нахожу множество извещений о заупокойных мессах по людям, чьи лица давно забылись.
Бумажный хлам. Когда-то у него была миссия: воскресить в будущем важные мгновения прошлого.
А воскрешается лишь ощущение того, как мало я ценила важные мгновенья прошлого, пока они были настоящим.
Неумение ценить важные мгновения прошлого, пока они были настоящим, — еще одна вещь, которую я раньше упрямо отказывалась в себе признать.










Другие издания


