Сто лет одиночества. Недобрый час. Диалог о романе в Латинской Америке

"Он живой, - подумал тогда Хосе Аркадио Второй. - Они похоронят его живым". Это произвело на мальчика такое впечатление, что с тех пор он возненавидел всё военное и войну - не за казни, а за страшный обычай хоронить расстрелянных живыми.

Надо прислушаться к голосу ребёнка, которым ты был когда-то и который существует ещё где-то внутри тебя…

мы превращаемся в аристократов <…> эдак мы снова пойдем войной на консерваторов, только с тем, чтобы посадить на их место короля.

Он был ещё так молод, что верил: память можно стереть, как стирают с доски мелом.

Первого из рода Буэндиа привязали к дереву, последнего съели муравьи.

Урсула со своими четырьмя чувствами всегда была начеку, чтобы ее не застали врасплох, и через какое-то время сообразила, что каждый домочадец, сам того не подозревая, ежедневно ходит по одним и тем же местам, делает одно и то же, и даже говорит почти одни и те же слова в одно и то же время

Её спросили, действительно ли она решила идти замуж, и она прохныкала, что хочет только одного: пусть ей не мешают спать.

Не тратьте даром время, – говорил он воздыхателю как-то ночью. – Женщины в этом доме упрямее ослиц