Геральт. Последнее желание. Меч Предназначения. Кровь эльфов. Час Презрения

– Казку мені розкажи, – пхикнула вона. – Що я, без казки маю спати? Е-е, чого б то?
– Не знаю я, холера, жодної казки. Спи.
– Не бреши. Бо знаєш. Як ти був малим, то що, ніхто тобі казок не розповідав? ...
Він засміявся знову, закинув руки за голову, дивлячись на зорі, що підморгували з-за гілок над їх головами.
– Був собі якось… кіт, – почав він. – Такий звичайний, смугастий мишолов. І одного разу той кіт пішов собі, сам-один, у далекий шлях до страшного темного лісу. Він ішов… Ішов… Ішов…
– Навіть не думай, – пробурмотіла Цірі, притуляючись до нього. – Я не засну, доки він не дійде.

"Если б не дурацкие принципы ведьмака, не его нежизненная щепетильность, многие дальнейшие события протекали бы совершенно иначе. Многое вообще не случилось бы. И тогда история мира покатилась бы по-другому.
Но история мира покатилась так, как покатилась, - и исключительной тому причиной был тот факт, что у ведьмака были принципы. Проснувшись утром и почувствовав потребность сделать то, что на его месте сделал бы каждый, то есть выйти на балкончик и помочиться в цветочницу с настурциями, Геральт поступил иначе. Он был щепетилен и принципиален."

"Когда Геральт пришел в себя, луна по-прежнему была на своем месте. Яростно бренчали цикады, словно и они безумием и исступленностью стремились перебороть беспокойство и страх. Из ближайшего окна в левом крыле Аретузы кто-то, кто не мог уснуть, кричал и бранился, требуя тишины. Из окна с другой стороны какой-то обладатель артистической души бурно аплодировал и поздравлял с успехом...

• Ох, Йен... - укоризненно шепнул ведьмак.
• Была причина... - Она поцеловала его, потом прижалась щекой к подушке. - У меня был повод кричать. Вот я и кричала. Этого нельзя глушить в себе, это нездорово и противоестественно. Обними меня, если можешь."

"- Взгляни еще раз в пролом и посмотри, что они делают.

• Хм-м-м... - Цири закусила верхнюю губу, потом наклонилась к отверстию. - Госпожа Йеннифэр стоит у вербы... Обрывает листики и даже не смотрит на Геральта... А Геральт, опустив голову, стоит рядом. И что-то говорит. Нет, молчит. Ой, ну и рожица у него... Ну и странная же...
• Все по-детски просто. - Лютик отыскал в траве яблоко, вытер о брюки и критически осмотрел. - Сейчас он просит простить ему всякие глупые слова и поступки. Просит простить за нетерпение, за недостаток веры и надежды, за упрямство, за ожесточение. За капризы и позы, недостойные мужчины. Просит простить за то, что когда-то не понимал, за то, что не хотел понять...
• Все это неправдивая неправда! - Цири выпрямилась и резким движением откинула челку со лба. - Все ты выдумал!
• Просит простить за то, что понял лишь теперь, - продолжал Лютик, уставившись в небо, а в его голосе послышались ритмы, свойственные балладам. - Что хочет понять, но боится: а вдруг да не успеет... И может даже быть, что не поймет уже. Извиняется и просит прощения... Прощения... Хм... Значения... Сомнения... Предназначения. Все банально, холера...
• Неправда! - топнула ногой Цири. - Геральт вовсе так не говорит. Он... он вообще молчит. Я же видела. Он стоит там с ней и молчит...
• В том-то и состоит роль поэзии, Цири. Говорить о том, о чем другие молчат.
• Дурацкая она, твоя роль. Все ты выдумываешь!
• И в этом тоже состоит роль поэзии. Ой, я слышу у пруда возбужденные голоса. А ну выгляни быстренько, взгляни, что там деется.
• Геральт, - Цири снова заглянула в щель, - стоит опустив голову. А Йеннифэр страшно кричит на него. Кричит и размахивает руками. Ой-ей... Что бы это значило?
• Детский вопрос. - Лютик снова глянул на плывущие по небу облака. - Теперь она просит у него прощения."