Дальний край. Рассказы. Повести

''Все хорошо — несмотря ни на что''.
(Борис Зайцев ''Валаам'')

Борис Зайцев в литературе ‘’Серебряного века – фигура значительная, чьё имя на долгие годы было забыто на родине, как и множество других имен, кого сейчас в институтах и университетах проходят в разделе ‘’Литература русского зарубежья’’, а имена Ремизова, Газданова, Зайцева, Осоргина Россия вновь открывает для себя. О значительности фигуры Зайцева у литераторов русского зарубежья говорит тот факт, что с 1947 года он был избран председателем Союза русских писателей во Франции. Русское Зарубежье…Странное словосочетание для меня и совсем не могу его отнести к Зайцеву, чья любовь к Руси, России не претерпела злобных изломов в творчестве, после вынужденной эмиграции, а наоборот, приобрела оттенок тихой грусти, ответственности и любви, укоренила в нем ещё больше культуру русского православия. В каждой строчке, невероятно прекрасной строчке: его слог – это поэзия в прозе, – в каждой строчке любовь к России утерянной и боль за Россию новую, за войну и изгнание, но всё равно – любовь. Смирение. Надежда. Православие. А ещё биографии Тургенева, Чехова, Жуковского. И жизнеописание преподобного Сергия Радонежского. Православие для Зайцева – неотъемлемая часть России, её истории и культуры, её внутренняя составляющая, её дух. То, что самому Зайцеву помогло найти смирение и принять повороты жизни.

Этот сборник включает в себя два очерка о паломничестве Зайцева в два монастыря: ‘’Афон’’ (1927) и ‘’Валаам’’(1935). Для меня, человека живущего в современном, большом городе, в мире бетона, автомобильных выхлопов и каждодневной суеты мирской, очень сложно представить себе, что существует иная жизнь, полностью заполненная молитвами, послушанием, смирением; что можно добровольно уйти от суеты мира, оставшись наедине с собой, природой и Богом. Постигать жизнь духом, а не плотью.
Два православных монастыря: Афон и Валаам. Но вот удивительное дело: Афон - райское место: оливки, тепло, лазурь моря и в противоположность полная аскетизма жизнь монашеская, молитвы и послушание, молитвы и послушание. Отшельники, живущие в пещерах и питающиеся финиками. И никогда не ступит на эту землю нога женщины. Такой завет положила Богородица. Нельзя. Строгость и отстраненность, вызывающие уважение.
Валаам – суровый и дикий край: ‘’леса да скалы, слои гранита и луды, заросшие мхом’’, хвойные леса и суровое холодное море, но каким же теплом веет от его монастырей и скитов, от самоваров, от самих монахов, от отшельников, живущих в валаамских лесах, от паломников. Суровая, но сердечная жизнь, душевная. Туда хочется. Хочется просто там ходить, дышать этим воздухом и думать о Боге. Мне захотелось туда. Суровое и прекрасное место, где приходит понимание того, что всё можно преодолеть, научиться смиряться, полюбить эту непростую, полную горечи, жизнь, во всем находить радость бытия.

И когда мы плыли к Воскресенскому скиту, солнце мирно золотило Ладогу. Погода окончательно установилась. Да и в душе, казалось, что-то наладилось. Не то, чтобы новые мысли или премудрость какая осенили. Ничего особенного нам о. Феодор не сказал. Но вот ощущение, что все в порядке (якобы наперекор всему, что в мире делается, даже многим скорбям в самом монастыре, ибо и монастырь не рай) ощущение прочности и благословенности осталось. Все хорошо — несмотря ни на что. Рыбки, радость, яблони, огород, знакомая чайка на столбу — все радость.

Остальные рассказы сборника: Церковь, Улица Святого Николая, Алексей - Божий человек, Легкое бремя, Сердце Авраамия, Правитель, Странник, Царь Давид, Вандейский эпилог, Река времени - о вере, о России, воспоминания о Москве, светлые и чуть горьковатые.

Ну, коли год начался со Шмелёва, то почему бы ему не продолжиться Зайцевым? Для начала — решил перечитать повесть «Аграфена». Истинно христианская история, причем не в плане какой-то внешней моралистики, формального целомудрия (вряд ли хотя бы одну из героинь этой повести можно назвать «целомудренной»), а внутренне — как осознания пути человека, на котором ему, естественно, случается совершать ошибки, как некоего набора испытаний, чаши, которую каждый из нас должен испить до дна (этот образ вводится автором напрямую). Причем в случае Аграфены (как и прочих героинь повести) это испытания любовью: чистой первой любовью, страстью к Петру, наваждения (братец), любовью материнской, и, наконец, любовью Божественной — «…все любви и муки понялись одинокими ручьями, сразу впавшими в безмерный и божественный океан любви и данными ей как таинственные прообразы Любви единой и вечной…».
Интересно заметить, кстати, что в повести нет буквально ни одного положительного мужского персонажа, даже священник и старый Мунька, и те оказываются с каким-то недостатком: священник смотрит неодобрительно (то есть судит, а не стремится простить), а Мунька мучает Аграфену и окружающих своими рассказами. Но это так, в контексте повестки нашего дня, а не вечности.

"Дальний край"
Действие романа происходит на фоне революции 1905г.
Но автору не интересны больше переживания героев, их мысли, чувства, увлечения.
Роман очень серьезный,глубокий, в то же время такой теплый, уютный и лиричный.

В центре книги Петя Лапин - студент, у порога взрослой жизни и Степан - участник
революционных движений.
Такие разные жизни и судьбы автор намеренно противопоставляет. Очень интересно было за этим наблюдать.
Помогают раскрыться героям их любимые женщины, мы видим Петю и Степана с совершенно другой стороны.

Очень жаль некоторых героев книги: погибли так нелепо и напрасно.

В романе поднято очень много тем: семейные ценности, общественная деятельность героев, дружба, любовь, тоска по Родине.

Повести и рассказы.
Все по-своему прекрасны, но мне больше понравились Аграфена и Авдотья-смерть.
Они, кстати, и критикам больше понравились.

Знакомится с творчеством Зайцева мне хочется и дальше. Так красиво давно уже никто не пишет.

Повесть пышет не только красивыми описаниями,но и философским смыслом нашей быстротечной жизни. Мы наблюдаем как молодая Аграфена впервые влюбляется. Там в юности мы впервые видим,что она отдается страстям,что сама идёт в поисках порока. Не особо задумываясь о жизни и последствиях. На то она и первая любовь. Спустя пять лет,после развода с мужем и не имея детей, Аграфена устраивается на работу в город. Её уже занимают философские мысли. Там встречает Петра конюха. Страсть вскипает в её жилах. И она отдается этой страсти на сеновале. Так под сердцем она зачала дочь. Петр был вольной птицей и исчез как и не было его. Девочку Аню она послала в деревню к матери. Сама же кочевала по разным домам работая то тут, то там. И однажды уже около 30 лет она устроилась в дом к одной графине. Мысли Аграфены наполнялись смыслом и печалью о былой юности и страсти. И вот в дом к графине приезжают племянники. И Аграфена воспылала любовью с молодому племеннику графини и соблазняла его ночами. Но всему приходит конец. Вернулась Аргафена в свою деревню к дочери. Шли годы,дочь росла и пошла по стопам матери. Так же зачала ребенка от учителя,который её бросил и женился на её подруге. Но Аня была слабее матери. Не справилась с горем и утопилась. И Аграфена с грузом своих житейских дней ударялась тугими мыслями о жизни. И познала она все сути своих страстей. На том и померла на утренней заре.

Если ты находишься на грани и часто повторяешь про себя, что так больше продолжаться не может, герои Бориса Константиновича предложат тебе прекрасную альтернативу страданиям и паническим атакам. В любой непонятной ситуации бери суму бродяги и посох странника, ну и, собственно, скатертью дорога сама ляжет. Удивительное умиротворение - главная цель, да и пиковое состояние, которого достигает большинство героев в апогее своего существования. Именно это чувство всего во всем, а главное - человека растворенного в Вечности Вселенной - идеальное и самое прекрасное по Зайцеву. Но, честно говоря, я с ним полностью согласна. И самые счастливые мгновения моей жизни проходили именно так. Вечный созерцатель Жизни, который сам как-будто и не участвует ни в чем, но является неотъемлемой частью, строительным материалом этого созидания внутри и вовне.
Классика исканий русского серебряного века. В книге собраны произведения, написанные писателем до отъезда из России, и, конечно, очень ощутимо, особенно в "Дальнем крае", что это еще только самое начало творческого пути, чувствуется некоторая наивная идеалистичность и юношеский максимализм. Но, в добрый путь!

P.S. Жарким летним днем где-нибудь под сенью раскидистого дуба, в далеком забытом углу, непременно перечитаю повести и рассказы Б.К. Зайцева. Они как мягкое кружево, которое хочется рассматривать в подробностях вновь и вновь.