Повести. Рассказы

Повесть, знакомая многим со школьной скамьи. И я тоже в свое время читала, и вроде как она мне понравилась. Особенно сам образ Хаджи-Мурата. Однако на сей раз взгляд был иным.
Осень 1851 года. Хаджи-Мурат, аварец, один из сподвижников имама Шамиля, приезжает в немирный чеченский аул и останавливается у чеченца Садо. На следующий день Хаджи-Мурат и пять его нукеров (аварцы и чеченец) переходят к русским. С помощью русских Хаджи-Мурат рассчитывает победить Шамиля и освободить свою семью, которую Шамиль держит в заложниках. Такова завязка этой истории. Хаджи-Мурат хочет стать во главе Кавказа, а русские хотят этот Кавказ покорить. Вроде бы всё хорошо и местами даже логично. Но тут вмешивается такое слово, как БЮРОКРАТИЯ. Каждый из русских военачальников или чиновников (тут даже император Николай) имеют свои виды на нашего героя и стремятся получить максимум выгоды лично для себя. А ещё долго думаю - можно ли доверять Хаджи-Мурату или нет, предаст он или не предаст. А пока суть да дело, нервы аварца начинают сдавать, к тому же не отпускает боль за любимого сына. Долго он думал, долго решал, но вынужден был отважиться на побег... Финал всей истории мы знаем. Но от этого ещё ярче горит звезда Хаджи-Мурата, и от этого каждому военачальнику хочется сказать пару ласковых. Нельзя так с людьми, особенно с кавказцами...
В этой небольшой повести Толстой показал себя очень тонким психологом, знатоком душ иноверцев и их образа жизни. А уж виды Кавказа!

Толстой даже в камерном рассказе эпичен. Вообще-то это небольшая зарисовка военного эпизода. Кавказ, русские решили разорить чеченский аул, за чем их и застал волонтёр, альтер-эго писателя. Разорили. Пара самых гарцующих пони офицеров была убита засевшими в лесу партизанами.

Так почему эпичен? Да потому что,читая его, в голове рисуется просто просторы Рохана и Гондора, не иначе. Шучу, конечно, но правда, все эти реки, села, горные аулы, кибитки, лесные чащи, извечные закаты проносятся перед глазами под романтичную музыку. Умеет же.

Эпичен, но камерно. Лев Николаевич - сплошной ворох противоречий. Совсем неуютная история о военной жестокости, о небольших искорках человечности в самых разных людях посреди моря садизма, о равнодушности природы к человеческим трагедиям, о бренности тела, вот был человек, и вот его не стало, и всем в общем-то всё равно, умер ты или нет, кроме, быть может, матерей.

Мне от него грустно.

Немного сложно из разбросанных эмоциональных отрывков впечатления сложить целостное отношение к данному произведению. Стоит отметить, что на меня всегда тяжким грузом ложится благоговейное отношение к классической литературе, заставляющее искать и видеть только положительное, нравственно ценное и неоспоримо качественное, которое становится существенной преградой для моей объективности. Но в отношении "Семейного счастия" я попытаюсь сформулировать предельно ясные мысли, без предубеждений.
Итак, это произведение о излюбленной теме всех времён и народов - о любви. Здесь мы знакомимся с историей от первого лица молодой девушки, почти ребёнка, впервые столкнувшейся с этим таинственным и прекрасным чувством. Выбор её души остановился на Сергее Михайловиче, друге её покойного отца, зрелом мужчине с ясным умом, добрым нравом и, естественно, большим жизненным опытом. Толстой женит своих героев, увенчав их чувства взаимностью. Семейное счастие как дар или рок становится цельным островком их существования, позволяя каждому самолично выбирать угол обзора. Тут и начинается драма сюжета. Маша, главная героиня, кажется собирательным образом барышни толстовской эпохи: широко распахнутая душа, которую влечёт к высоким чувствам, поэтическим отношениям и неизведанным страстям. Жизнь она знает только из обрывков книжных фраз, неясных внутренних вибраций, переживаний, стремлений, мечтаний, которые часто бывали неверны и истолкованы ею неправильно. Маша - чистая книга. Сергей Михайлович - благородный дворянин, опытный и умный мужчина. Он понимает сложность будущности данных отношений и его ответственную роль в их построении. Сергей Михайлович способен заполнить книгу жизни Маши, наполняя её теплом и светом. Их брак, в рамках излюбленной Толстым темы, лежит в плоскости эпохальных, нравственных и исторических особенностей. Разница в возрасте, традиции жизни дворянского сословия, этикетные установки, моральный элемент и, наконец, сами чувства тяжело ранят эту душевную привязанность. Кризис отношений очевиден, но как преодолеть, разорвать узел такого тесного удушливого "семейного счастия", если иной исход невозможен, автор пытается объяснить в финале.
Мне осталось до конца непонятным отношение Толстого к Маше. Возможно, он стремился создать её образ настоящим, искренним, слегка по-детски капризным, немного ранимым и очень неопытным. Возможно, ему хотелось показать первые ростки себялюбивой женщины, ветреной, жадной к жизни и её наслаждениям. Ключевую роль тут сыграл Сергей Михайлович и его понимание семейной жизни и её счастья. Его фразами, кажется, говорит сам Толстой. Финальное объяснение расставляет последние акценты произведения, хоть развязка мне показалась несколько поспешной и слегка наигранной. Но смысл романа важный, в некотором смысле он актуален и в наше время. Семейное счастье не может быть константой. Как времена года оно меняет цвет, выражение, наполнение, но, самое главное, остаётся его суть - любовь.

Книга трагична во многих смыслах. Начинается с новости о смерти человека, и рассказывает вкратце о нем самом. О его семье, об отношениях внутри семьи и с коллегами, о нелепой и страшной болезни, которая начиналась с пустяка, но в итоге переросла в чудовищные муки.
И самое печальное - о самих муках Ивана Ильича в течение долгих месяцев перед смертью.
По его же собственным словам, самым страшным была не боль физическая, а боль душевная.

Жил человек, добра наживал, выслуживался, старался ради близких, и себя самого, а в итоге был никому не нужен и не интересен.
Единственным сострадальцем оказался слуга, человек подневольный, но не чуждый простых человеческих качеств.

Меня зовут Лев Николаевич Толстой, о, мой растленный читатель, и я пришел в этот мир в качестве назидания тебе. Обрати свой замутненный взор вниз, взгляни на клавиатуру, отлепи уже от нее свои грязные, покрытые гнойной корочкой, пальцы. Сколь давно ты уже не касался ее скребницей, не лелеял мягкой порослью ватных дисков, пропитанных живительной влагой пахучего спиртового раствора, благоговейно не чистил ее жесткими волосками щетки для мебели. Что? Протирал? Чистил? Да как ты можешь столько внимания уделять бездушному обесчеловеченному предмету?? Посмотри вокруг себя, ты увидишь людей, которые погрязли в разврате, лицемерии и словоблудии! Они строчат каждый день свои отзывы, продав душу выплате жалких грошей, признают только своего бога Мамону и сына его Графомана.

Конечно, я не могу не оценить «Семейного счастия» любимого автора, хотя, слушая это произведение, я еще раз, отчетливо и прямо-таки физически, ощутил всю беспросветную тоску и безнадежность жизни Софьи Толстой, жены Льва Николаевича. Мне трудно поставить себя на ее место, но, слушая эти ежедневные проповеди, я скорее всего убил бы этого морализатора какой-нибудь тяжелой домашней утварью.

Произведение «Семейное счастие» о самой обыкновенной семье, о самых обыкновенных отношениях, в которых нет феерии первых дней знакомства, то есть – о том, что нас окружает и что присуще примерно ста процентам существующих семей. Если я где-то там, опираясь на собственный практический опыт, согласен с Толстым в выводах, то я никогда не соглашусь с формой, которую он предлагает.

Постоянное восхищение Толстым на тему «как он прекрасно понимал женщин» мне видится нелепым, хотя, в жизни Толстого было много поступков, когда он вынужден был доказывать окружающим то, что он настоящий мужчина, следовательно, была подобная благодатная почва, когда человек сомневается – мужчиной ли он пришел в этот мир или чем-то иным. Да и материал для творчества следовало собирать. Но это не так и важно, ибо те женские образы, которые писатель предлагает своей аудитории, они исключительно демонстрационные. По сути Толстой навязывает свое мнение окружающим, дескать, смотрите, так должна вести себя женщина и, более того, так она должна думать. Постоянно звучащее в «Семейном счастии» определения «я его любила и боялась» меня просто убивает, мужчине ни к чему постоянно напоминать женщине – кто в доме носит брюки, потому что это органично и непроизвольно вылезает само собой.

Несоответствие же любви в браке, как это прекрасно показано в данном произведении, когда муж любил жену в апреле, а она его – в ноябре, говорит о многом. Ну, кроме того, что у одного было весной соответствующее настроение и время, а у другого – осенью. Во-первых, это хорошо демонстрирует ту очевидную истину, что любовь мы для себя придумываем сами, руководствуясь исключительно собственными образами, заложенными где-то там у нас в подсознании природой. Во-вторых, то, что любить мы почему-то предпочитаем исключительно несчастливо. Если наша любовь взаимна, то это уже как-то неинтересно, несозидательно. Куда как занимательнее посидеть, пострадать, а может потом еще что-нибудь с собой попытаться сделать. Фраза же «любовь моя остановилась» больше связана с распространенным женским определением «хотела полюбить». Получается, что абсолютно без разницы – кого при этом любить и когда. Все это мне как-то напоминает увеличение мужского достоинства или что-то типа «с возрастом я стала только крикливее».

Если продолжить оду клавиатуре, с которой я начал данный отзыв, то логично было бы как-то пострадать по поводу «а как я любил свою предыдущую клавиатуру! Воспоминания о ней жгут мое сердце, я задыхаюсь. Вот, уже задохнулся».

Толстовский вывод о том, что основное в браке – любовь к детям и к отцу своих детей, очень точно определяет его собственный брак, который он чудненько возвел в общее правило и, что самое грустное, в основном оказался прав. Конечно, брак самого Льва Толстого – это крайность, но я ни в коей мере не делаю из него страдальца, а считаю, что он намеренно остался рядом со своим раздражителем, ибо это был для него бесперебойный и постоянный источник креатива. Могу только посочувствовать бедной женщине, что провела рядом с ним все эти длительные годы. Плох в данном случае не Толстой, а отношения его с собственной женой.

В итоге по Толстому, брак – это труп, если еще не окончательно разложившийся, но уже смердящий во все стороны. И, если мы посмотрим на все остальные браки, то абсолютно в любом найдем элементы той крайности, которую всю жизнь прославлял великий писатель. Но существует три вида лжи – обычная ложь, святая ложь и статистика. Если я и способен согласиться с автором, в общем и целом, то никак не согласен с ним, например, и в настоящий момент. Так же, как и в некоторые другие моменты. Потому пошел он подальше со своим детерминизмом, если институт брака и доказал свою несостоятельность, то отношения мужчины и женщины живы всегда. В какой они существую форме – это другой вопрос, но лично меня он абсолютно не беспокоит. Как сказал Михаил Арцыбашев, «цветок счастья кровью не поливают».

Что не отнять у Льва Николаевича, он всегда способен вызвать целую бурю эмоций, на его темы можно распространяться до бесконечности, они очень переливчаты и необъятны в своем постоянстве. Читайте Льва Толстого, читайте с известной долей условности, помните о нравственном чувстве, которое главное в этой жизни, зато на него плевать.

Меня всегда занимала мысль, что будет, если Галатея не полюбит Пигмалиона? Вот Афродита её оживила, а она взяла и полюбила другого. Или вообще никого не полюбила. Да и с какой стати ей любить Пигмалиона? Исключительно из чувства благодарности? Возможно, связь, основанная на благодарности, крепка, но вот радостна ли? Не становится ли она очень быстро невыносимой для обоих?
Лев Николаевич Толстой рассказывает в «Семейном счастии» старую сказку про Пигмалиона на новый лад. Это вообще популярная мужская мечта: сотворить женщину по своему образу и подобию, вложить в неё свои мысли и идеалы, определить ей чётко заданное место и потирать руки.
Итак, есть милая юная Маша и есть её весьма зрелый по тем временам опекун (а позже муж) Серёжа. Конечно, разница в возрасте почти в двадцать лет и сейчас встречается, и всё же случай это нетипичный. И уж точно определяющий расклад сил: муж всему голова, жена – его творение. А если посмотреть глубже, то мужчина – папик, а жена – его любимая дочка, которая только о том и думает, как папочке угодить:

Как водится, Пигмалион наш Серёжа – человек во всех отношениях достойный. Умный, честный, добрый, только очень уж скучный. В будущей жене он хотел бы видеть товарища, женских чар он страшится, любит естественность и простоту (но не ту, что хуже воровства). И, как человек опытный, подозревает, что скоро жена взвоет, ей захочется новых впечатлений, самостоятельности, захочется, по её меткому высказыванию, жить, а не играть в жизнь. Вот тут-то и начнутся проблемы…

P.S. Как обычно, я не разделяю толстовского пафоса, но не могу не восхищаться его мастерством

Небольшая повесть русского классика рассказывает о любви между совсем юной девушкой Машей и Сергеем, человеком, который старше её на 20 лет, другом ее покойного отца. Милая история первой влюбленности девушки и не поверившего в свое счастье мужчины, который "на старости лет" (36-летний мужчина позиционирует себя стариком) сумел получить любовь молодой красавицы. Приятно читать о том, как развивались их отношения, - милая, любящая пара. Автор создает атмосферу уютной любви, в нее хочется окунуться, атмосферу счастья.

Но счастье непостоянно, и даже, казалось бы, в идеальных отношениях, есть место раздору. Маше, молодой девушке хотелось в жизни огня, светской жизни, путешествий, а мужу её - спокойствия и степенной жизни в деревне.

Я считаю, это довольно распространенная проблема и сегодня, когда одному в паре хочется яркой жизни, а другому - простого умиротворения. И дело тут не в возрасте. То, как в дальнейшем развивалась ситуация на примере героев книги мне совсем не понравилось.

Маша хотела светской жизни при этом была верна мужу, ведь у девушки 17-20 лет кипит кровь, и зрелый человек, женившийся на молодой, должен это понимать, а не упрекать ее молчаливо. Хотелось, чтобы Сергей поговорил с женой, постарался понять ее жажду общества, её активность, да и она была готова ему идти навстречу. Но вместо этого, он возложил всю ответственность на нее, разочаровался в ней, и просто оттолкнул от себя, не сделав никаких попыток что-либо понять и изменить.

Да, сейчас происходит зачастую не лучше, а Толстой просто описал одну из типичных реакций на разногласия в отношениях. И это грустно. На самом деле, со стороны всегда проще судить. Если же взглянуть на свои собственные отношения, текущие или завершившиеся, и задуматься, - сколько таких обидных недопониманий происходит исключительно из нежелания сделать первым шаг навстречу, из гордости, то и героев книги можно легко понять. Сергей боялся, что Маша его не понимает и отстранился, Маша боялась холодности Сергея и отстранилась из-за этого. Будучи в таких неприятных иллюзиях относительно друг друга, не пытаясь это исправить, поговорить, - трудно сохранить ту нежность, преданность и открытость, характерные для начала отношений. Вывод напрашивается сам собой: все проблемы от недосказанности. Говорите друг с другом!

• Господа! - сказал он. - Иван Ильич-то умер.
  - Неужели?

  Небольшая повесть, которая вмещает в себя так много. И самое, пожалуй, удивительное и страшное - насколько живо написано, что веришь каждому слову.

  Повесть берет свое начало с уже свершившегося факта - Иван Ильич умер. И читателю во всей красе представляется возможность понаблюдать за тем, какое отражение в душах близких ему людей находит это печальное событие. Мысли коллег обращены лишь к неизбежным перемещениям по служебной лестнице, мысли друзей - неизбежным скорбным обязанностям, мысли жены - к тому, как бы вытянуть из казны побольше денег по случаю кончины супруга. И все это так противно, так грустно. Умер человек, а никому будто нет до этого никакого дела!

  Потом автор крутит барабан назад, и вот мы видим Ивана Ильича еще живым и здоровым, еще вполне счастливым. Чиновник Судебной палаты, супруг и отец. Поднимается по служебной лестнице, ссорится и мирится с раздражающей женой, покупает диваны, выбирает обои. А потом вдруг - раз! - неудачное /почти пустяковое/ падение и следом за ним затянувшаяся неизвестная болезнь, ведущая к смерти. И пока родные вокруг пытаются сделать вид, что это все преходящее, пройдет, Иван Ильич четко понимает, что совсем близко неминуемая смерть. Счастливые, здоровые люди его раздражают, он пытается переосмыслить свое существование, понять правильно ли он жил, а коли неправильно, то как же надо было? Все материальное, что раньше составляло подлинное счастье в жизни, обратилось в пыль, и Иван Ильич осознает, что по-настоящему счастливым был, пожалуй, лишь в детстве. Мысли его неумолимо тянутся к началу. А еще к тому, что человек одинок в своей смерти, даже если вокруг постели умирающего соберется целая толпа.

  Повесть хороша! Но погружает в какую-то темную пучину и наводит на невольные мысли о тщетности бытия.

Сошлись на перекрёстке культур. Столкнулись. И конечно же возникли трения. Конфликты. Споры. Ссоры. Каждый хотел добиться своего. Управлять и властвовать. Быть свободным и жить по своим законам. Молиться своему богу. Враждовать и дружить — каждый по-своему.

Дальше...

Обыкновенная история. Всегда и везде было так. Разве что с полинезийцами чуть иначе, да и то не со всеми.

С одной стороны, вполне частный случай, описывающий нравы в среде горских кавказских народов. С другой — трагедия сильного человека. С третьей — немного правды о том, что означали замирительно-карательные экспедиции русских войск. С четвёртой — вот такой сложный культурно-цивилизационный узел противоречий, которые необходимо было решать. Там и тогда. И потом. И сейчас. И завтра-послезавтра. Всегда, когда сталкиваются разные культуры, разные религии, разные обычаи и нравы. И каждый раз — выбор пути, выбор способов и методов взаимодействия — именно взаимодействия, ибо решение всё равно будет по равнодействующим силам, как в физике — движение будет по параллелограмму сил.

А Хаджи-Мурата жалко. Да и семью его вряд ли ждут благополучие и покой.

А вообще для более полного восприятия повести желательно дополнительно прочитать официальную историю его жизни и смерти.

Какая, с одной стороны, страшная, а с другой - потрясающе красивая книга! Лев Николаевич, конечно, гениален...
Во-первых, он совершенно неподражаемый психолог. Насколько восхитительно описаны чувства, поведение, эмоции умирающего человека. Очень страшно...Причем страшны не только физические страдания (они тут тоже очень живо описаны), но в основном именно моральные и душевные.
Во-вторых, безусловно, потрясающий текст и стиль повествования. Этого у Льва Николаевича не отнять.
В-третьих, при, казалось бы, особо ничем не примечательном сюжете, автор умудряется держать читателя в тонусе и не дает расслабиться ни на минутку. Погружаешься в историю в головой.
Лев Николаевич - один из моих самых любимых писателей. И, что мне безумно нравится, то, что он умудряется раскрыть глубочайшую тему что в таком небольшом произведении, как это, или, например, Крейцерова соната , что в монументальном полотне вроде Анны Карениной . Что уж говорить про Войну и мир ...
P.S. Книгу читала замечательная Любовь Конева. Чудесная работа! Очень артистично (но без театральности в плохом смысле слова), приятным голосом, безошибочно. Прекрасно!