
Ваша оценкаРецензии
Аноним22 июня 2015 г.Читать далееКогда врач неудачно делает операцию и его пациент умирает... Что это? Непредумышленное убийство? Неудача? Смертельная ошибка? Мне, кажется, любой врач когда либо сталкивался с этой проблемой. На этот вопрос нельзя ответить однозначно, все зависит на какой стороне ты находишься. Если на стороне врача и его близких, то это однозначно ошибка, пусть страшная и рокоая, но все таки нечуждая человеку ошибка. А если вы на стороне близких умершего? Сможете ли вы с легкостью оправдать врача?
А можно ли вообще оправдать врача, который открыто, да еще и с ухмылкой на лице, так и заявляет "Я убил"?
На дворе 17 год. Для многих грань плохого/хорошего стерлась. Вот оно, началось, борьба за выживание, каждый сам за себя.
Но когда доктор Яшвин, вынужденный временно лечить солдат в войске Петлюры, в то время как в соседней комнате избивают и пытают пленных, так вот когда его вызывают лечить полковника и на его глазах назначают наказание невинной женщине. Его нервы сдают. От чего он решается нажать на курок неизвестно. То ли от несправедливости, то ли от замечания женщины, которая записала и его к этой жестокой компании. Но только на курок он нажал и даже по прошествии многих лет, помнит, но не жалеет о содеянном.
Может ли врач пользоваться своим положением и вершить судьбы людей? Должен ли он хладнокровно наблюдать за происходящей дикостью, но быть верным своему делу и лечить злодеев? На эти вопросы нет однозначного ответа, все как всегда зависит от ситуации.
А Булгаков хорош и читать его одно удовольствие!17837
Аноним14 июня 2015 г.Читать далееВ очередной раз прослушав повесть Михаила Афанасиевича, я решил поделиться своим чуть ли не возмущением тем, что очень многие считают профессора Филиппа Филипповича Преображенского положительным и главным героем, потому что книги не читали, а смотрели фильм. Почему так произошло и книгу классика русской литературы мы знаем по кино? Дело в том, что впервые официально повесть была опубликована в 1987-ом году и почти сразу же вышла экранизация, поэтому большинство знакомых с «Собачьим сердцем» в нашей самой читающей в мире стране знакомы с ним по голубому экрану, а не по желтоватым страницам журнала «Знамя». Скажу, что сам я тоже сначала посмотрел фильм, а потом уже открыл книгу, но прочитав – ахнул.
Меня смутило, что из-за хорошей, но лукавой экранизации смещены некоторые аспекты повествования. Так капризный и самовлюблённый (в книге) Преображенский в исполнении Евгения Евстигнеева предстал перед зрителем умудрённым старцем, которому недалёкие бюрократы не дают житья. Сценарий будто нарочно писался под «обеление» Филиппа Филипповича – монологи где-то лишены пары строк (знаменитое рассуждение о разрухе в книге, например, заканчивается предложением приставить к каждому городового), где-то отброшен контекст и т.д. Булгаков отнюдь не изображает профессора положительным персонажем – достаточно вспомнить эпитеты, которыми он награждает его в сцене операции(извините, цитата получилась большой):
Зубы Филиппа Филипповича сжались, глазки приобрели остренький, колючий блеск и, взмахнув ножичком, он метко и длинно протянул по животу Шарика рану. Кожа тотчас разошлась и из неё брызнула кровь в разные стороны. Борменталь набросился хищно, стал комьями марли давить Шарикову рану, затем маленькими, как бы сахарными щипчиками зажал её края и она высохла. На лбу у Борменталя пузырьками выступил пот. Филипп Филиппович полоснул второй раз и тело Шарика вдвоём начли разрывать крючьями, ножницами, какими-то скобками. Выскочили розовые и жёлтые, плачущие кровавой росой ткани. Филипп Филиппович вертел ножом в теле, потом крикнул: «Ножницы!»
Инструмент мелькнул в руках у тяпнутого, как у фокусника. Филипп Филиппович залез в глубину и в несколько поворотов вырвал из тела Шарика его семенные железы с какими-то обрывками. Борменталь, совершенно мокрый от усердия и волнения, бросился к стеклянной банке и извлёк из неё другие, мокрые, обвисшие семенные железы. В руках у профессора и ассистента запрыгали, завились короткие влажные струны. Дробно защёлкали кривые иглы в зажимах, семенные железы вшили на место Шариковых. Жрец отвалился от раны, ткнул в неё комком марли и скомандовал:
– Шейте, доктор, мгновенно кожу, – затем оглянулся на круглые белые стенные часы.
– 14 минут делали, – сквозь стиснутые зубы пропустил Борменталь и кривой иголкой впился в дряблую кожу. Затем оба заволновались, как убийцы, которые спешат.
– Нож, – крикнул Филипп Филиппович.
Нож вскочил ему в руки как бы сам собой, после чего лицо Филиппа Филипповича стало страшным. Он оскалил фарфоровые и золотые коронки и одним приёмом навёл на лбу Шарика красный венец. Кожу с бритыми волосами откинули как скальп. Обнажили костяной череп. Филипп Филиппович крикнул:
– Трёпан!
Борменталь подал ему блестящий коловорот. Кусая губы, Филипп Филиппович начал втыкать коловорот и высверливать в черепе Шарика маленькие дырочки в сантиметре расстояния одна от другой, так, что они шли кругом всего черепа. На каждую он тратил не более пяти секунд. Потом пилой невиданного фасона, сунув её хвост в первую дырочку, начал пилить, как выпиливают дамский рукодельный ящик. Череп тихо визжал и трясся. Минуты через три крышку черепа с Шарика сняли.
Тогда обнажился купол Шарикового мозга – серый с синеватыми прожилками и красноватыми пятнами. Филипп Филиппович въелся ножницами в оболочки и их вскрыл. Один раз ударил тонкий фонтан крови, чуть не попал в глаз профессору, и окропил его колпак. Борменталь с торзионным пинцетом, как тигр, бросился зажимать и зажал. Пот с Борменталя полз потоками и лицо его стало мясистым и разноцветным. Глаза его метались от рук профессора к тарелке на инструментальном столе. Филипп же Филиппович стал положительно страшен. Сипение вырывалось из его носа, зубы открылись до дёсен. Он ободрал оболочку с мозга и пошёл куда-то вглубь, выдвигая из вскрытой чаши полушария мозга. В это время Борменталь начал бледнеть, одной рукой охватил грудь Шарика и хрипловато сказал:
– Пульс резко падает…
Филипп Филиппович зверски оглянулся на него, что-то промычал и врезался ещё глубже. Борменталь с хрустом сломал стеклянную ампулку, насосал из неё шприц и коварно кольнул Шарика где-то у сердца.
– Иду к турецкому седлу, – зарычал Филипп Филиппович и окровавленными скользкими перчатками выдвинул серо-жёлтый мозг Шарика из головы. На мгновение он скосил глаза на морду Шарика, и Борменталь тотчас же сломал вторую ампулу с жёлтой жидкостью и вытянул её в длинный шприц.
– В сердце? – робко спросил он.
– Что вы ещё спрашиваете? – злобно заревел профессор, – всё равно он уже пять раз у вас умер. Колите! Разве мыслимо? – Лицо у него при этом стало, как у вдохновенного разбойника.
Доктор с размаху легко всадил иглу в сердце пса.
– Живёт, но еле-еле, – робко прошептал он.
– Некогда рассуждать тут – живёт – не живёт, – засипел страшный Филипп Филиппович, – я в седле. Всё равно помрёт… Ах, ты че… «К берегам священным Нила…». Придаток давайте.
Борменталь подал ему склянку, в которой болтался на нитке в жидкости белый комочек. Одной рукой – «Не имеет равных в Европе… Ей-богу!», – смутно подумал Борменталь, – он выхватил болтающийся комочек, а другой, ножницами, выстриг такой же в глубине где-то между распяленными полушариями. Шариков комочек он вышвырнул на тарелку, а новый заложил в мозг вместе с ниткой и своими короткими пальцами, ставшими точно чудом тонкими и гибкими, ухитрился янтарной нитью его там замотать. После этого он выбросил из головы какие-то распялки, пинцет, мозг упрятал назад в костяную чашу, откинулся и уже поспокойнее спросил:
– Умер, конечно?..
– Нитевидный пульс, – ответил Борменталь.
– Ещё адреналину.
Профессор оболочками забросал мозг, отпиленную крышку приложил как по мерке, скальп надвинул и взревел:
– Шейте!
Борменталь минут в пять зашил голову, сломав три иглы.
И вот на подушке появилась на окрашенном кровью фоне безжизненная потухшая морда Шарика с кольцевой раной на голове. Тут же Филипп Филиппович отвалился окончательно, как сытый вампир, сорвал одну перчатку, выбросив из неё облако потной пудры, другую разорвал, швырнул на пол и позвонил, нажав кнопку в стене. Зина появилась на пороге, отвернувшись, чтобы не видеть Шарика в крови. Жрец снял меловыми руками окровавленный куколь и крикнул:
– Папиросу мне сейчас же, Зина. Всё свежее бельё и ванну.
Он подбородком лёг на край стола, двумя пальцами раздвинул правое веко пса, заглянул в явно умирающий глаз и молвил:
– Вот, чёрт возьми. Не издох. Ну, всё равно издохнет. Эх, доктор Борменталь, жаль пса, ласковый был, хотя и хитрый.Заметьте, Булгаков сам врач и прекрасно знает, что он описывает и все эти «ножички», «разбойники», «коварные уколы», «мясистые и разноцветные лица» и т.д. отнюдь не случайны - он намеренно рисует Преображенского этаким Франкенштейном, создающим своё чудовище из честолюбия. Благо, что к концу повествования профессор понимает свою ошибку:
Вот, доктор, что получается, когда исследователь вместо того, чтобы идти параллельно и ощупью с природой, форсирует вопрос и приподнимает завесу: на, получай Шарикова и ешь его с кашейОшибку он исправляет, но исправляет он частность, другим человеком он не становится:
Пёс видел страшные дела. Руки в скользких перчатках важный человек погружал в сосуд, доставал мозги, – упорный человек, настойчивый, всё чего-то добивался, резал, рассматривал, щурился и пел:
– «К берегам священным Нила…»Словом, от образа «хорошего» Преображенского я избавился.
Но кто же тогда герой? Полиграф Полиграфович? Нет. Швондер, Борменталь? Тем более нет. Думал я долго, а потом понял, что это Шарик, над естеством которого всякий изгаляется в угоду собственных амбиций: то угощают краковской, но ножичком режут, то Энгельсом пичкают, а потом удивляются, мол, не ожидали и даже не рассчитывали. Так что я считаю, что эта повесть о человеческой самонадеянности, эгоцентричности и нежелании идти на компромисс. Хочется надеяться, что современные «профессора» и «председатели» будут благоразумнее, или же нынешнего Шарика так просто не проведёшь, но – едва ли. Ведь повесть эта не просто так в разряде классики числится: о глубинных, укоренившихся проблемах природы человеческой она нам печально рассказывает, которые просто так не изжить. Но стремиться к этому надо.В заключение хочу сказать, что смотреть экранизации – дело хорошее, но там пересказ бывает неточным в силу разных обстоятельств, а сиюминутная политическая конъюнктура может оказать самое разрушительное влияние на восприятие. Поэтому читайте книги и знакомьтесь с оригиналами.
17167
Аноним24 марта 2015 г.Читать далееМне стало страшно читать эту книгу уже тогда, когда мне рассказали сюжет, и я и не собиралась этого делать. Но внезапно пришло время писать диплом, оказалось, что читать надо, я взялась перечитывать и знакомиться с еще неизвестными книгами Булгакова без остановки.
И мне действительно было так страшно, как я представляла. Хотя, казалось бы, книга написана 90 лет назад, с тех пор появилось много реальных и вымышленных ужасов. Хотелось зажмуриться, как во время просмотра фильма, но только чем читать-то тогда?(
При этом язык книги и стиль - фирменно прекрасны. Я не могу даже как следует описать, что мне так нравится у Булгакова - вот эта серьезность изложения, которая накладывается на странность и глупость фактов так, что это становится смешно или страшно.17231
Аноним4 декабря 2023 г.Ох уж этот Рокк, ох уж эти яйца...
Читать далееЗамечательная повесть, сохраняющая актуальность и по сей день, а некоторые вопросы и проблемы злободневны сегодня как никогда.
Описание Москвы и жизни советских граждан реалистично прописаны автором. На этом фоне странно ощущались описания ярких электрических вывесок и кинопроекций, вещающих новости, словно рекламные телевизоры на современных улицах. Всё встаёт на свои места, когда сопоставляешь время написания и время действия в повести – книга была написана в 1924г, а описываемые в ней события происходят в 1928 году, в ближайшем для писателя будущем. Но впечатление, будто в наш век краем глаза заглянул. Только транслируемая идеология советской жизни сменилась на культ потребительства. Но это так, детали…
Важнейший вопрос, поднимаемый Михаилом Булгаковым, - ответственность учёных, и не только их, за научные открытия и их использование. Профессор Персиков случайно обнаружил удивительную вещь, которую мог углядеть только такой маститый и опытный учёный, - луч, действие которого на живые организмы приводит не только к их большой репродуктивности, но и к небывалой агрессивности.
Побеждали лучшие и сильные. И эти лучшие было ужасны.Зоолог осознаёт, что это чудовищно. Но поскольку Персиков является учёным увлечённым, он продолжает исследовать этот феномен. Возможно, он спокойненько сидел бы себе в лаборатории, проводя свои эксперименты, если бы про «живой луч» не прознала пресса, представители которой в повести показаны намеренно карикатурно. И плюс ко всему примешиваются органы власти, которым необходимо поднимать сельское хозяйство, уровень жизни граждан и престиж молодой республики перед мировой общественностью. Персиков предупреждает, что нельзя использовать научные методы, которые ещё не были исследованы, над которыми не провели достаточно опытов и наблюдений и всесторонне не изучили, их практическое использование может не просто закончиться провалом, но нанести непоправимый вред. Но не подчиниться указаниям сверху он не может.
Итак, пресса раздувает факты, интерпретируя их по своему усмотрению, искажая и даже откровенно привирая. Представители власти, которые дают добро на использование непроверенных наработок учёных. Ничего не напоминает?
К развернувшейся трагедии имеет отношение ещё одна важная и актуальная проблема – некомпетентность, не владение темой, за которую, однако, некоторые люди смело берутся. Каждый должен заниматься своим делом, используя свои знания, навыки, умения. Но мы видим безграмотного журналиста, который берёт наглостью и умением везде пролезть. Он собирает материал, который правят и преобразуют в статью уже в редакции. «Живой луч» попадает в руки заведующего совхозом - товарищу Рокку, не имеющего никакого отношения не только к зоологии, но и к науке вообще, зато имеющего на руках бумагу из Кремля. Ему бы вернуться в театр, продолжать карьеру флейтиста, радовать своим искусством людей, но дурная голова рукам покоя не даёт. Он ведь и в сельском хозяйстве ничего не смыслит, иначе задумался бы, получив странные «грязные» яйца, проконсультировался со специалистом, прежде чем начинать рискованный опыт.
Ещё один яркий момент в повести - бунт толпы, кровавый и беспощадный. Суд Линча, когда кто-то выкрикивает имя виноватого, а толпа спешит вылить на него свою ярость, не удосуживаясь разобраться, узнать, проверить. Будто их на какой-то миг тоже повергли воздействию луча. Дикая, первобытная агрессия, которая требует выхода, и не так уж важно виновен ли «казнённый».
Сатирическая, ироническая манера повествования, которой Михаил Булгаков мастерски пользуется, мне очень импонирует. Первую половину книги я часто улыбалась и посмеивалась, а потом изложение этой истории обрело мрачные краски, которые тоже не оставили равнодушной. Серьёзная литература не обязательно должна быть скучной и нудной, а на контрасте с юмористичным изложением проблематика произведения только выигрывает.
В завершении хочу отметить, что слушала аудиокнигу в исполнении Александра Синицы. Замечательное актёрское прочтение, от которого я получила большое удовольствие! Его озвучивание профессора Персикова бесподобно.16815
Аноним17 сентября 2022 г.Читать далееГениальное произведение, которое почему-то прошло мимо меня в школьные годы и догнало только сейчас. Изумительная история о гениальном враче профессоре Преображенском, интеллигентнейшем человеке и его соратнике докторе Борментале. В погоне за новыми научными опытами, они проделывают немыслимую операцию: пересаживают бродячему псу часть человеческого мозга и еще некоторые органы с первоначальной целью омоложения организма. Но результат поверг в шок не только профессора, но и всю общественность.
Но кроме фантастической истории, Булгаков напрямую говорит о своей неприязни к политическому строю. Он поднимает проблему необразованности тех, кто добрался до власти. Также четко дает понять, что насильственное вмешательство в природу и политику не приведет ни к чему хорошему.
И, Боже вас сохрани, не читайте пред обедом советских газет!Одним словом, я осталась под большим впечатлением от прочитанного!
16949
Аноним12 декабря 2021 г.Картины революции
Читать далееЛюбое событие, особенно крупное, можно трактовать и изображать по-разному, в зависимости от ракурса рассматриваемых событий, от восприятия... Революция - это очень крупное событие, вовлекающее совершенно разных людей. Это игра со смертью, это игра в пылу азарта.
Первая картина знакомит нас с ходи, китайцем с шафрановой кожей, которому 25 лет, а может и все 40, а вообще-то вроде 23. Зачем он оказался в охваченной революцией России - не понятно, но ясно, что без денег. В поисках еды, тепла и опиума застаем ходи в последующих картинах. Все это он находит и теряет свои прекрасные желтые ботинки и полушубок, к тому же стареет лет на пять. Но и видит в первый вечер курения опиума прекрасные видения с Лениным. Потом будет Красная Армия и открывшийся в нем талант пулеметчика. И надежда ходи за свою виртуозность получить премиальные. С этой мечтой он и умрет...
Бессмысленность войны и глупость смерти переплелись в этих картинах с мечтой о деньгах и счастье, которое они могут подарить....
16589
Аноним15 июня 2021 г.Читать далее
У вас бывает такое, что прочитав книгу из своего бесконечного списка "Хочу прочитать", вы не понимаете, как она туда вообще попала? У меня бывает. И вот это как раз тот случай.
Это небольшое произведение о молодом китайце Сен-Зин-По, приехавшем в Россию во время Гражданской войны. Чтобы выжить, персонаж поступает пулеметчиком в Красную армию (ведь там кормят) и неожиданно становится мастером своего дела.
Смысл войны и вообще чего-либо китайцу совершенно не важен. Он живёт одними физиологическими потребностями: если будешь хорошо стрелять - хорошо накормят. Никаких вопросов, мыслей: "За кого? Против кого? Кому нужна эта война?" у него не возникает. Просто идеальный солдат! Да и работник в широком смысле - зачем эти лишние размышления, делай, что от тебя требуют, не ставь приказы под сомнение и будет тебе счастье.
И осуждать китайца не за что, он просто не умеет по-другому жить в силу своего развития. Вот как легко использовать такую рабочую силу в своих интересах.16443
Аноним6 апреля 2021 г.Читать далееХочется сказать: Хорошую фантастику написал Михаил Афанасьевич! Но не понять, что это совсем не фантастика, довольно сложно.
Известный зоолог Персиков изобрел т.н. луч жизни, под воздействием которого эмбрионы начинают развиваться невероятно быстро, давая впоследствии огромное количество потомства. Как истинный ученый, Персиков занялся опытами для изучения неисследованного явления. Но "сверху", там, ждать не могут: результаты нужны еще вчера, поэтому луч жизни - сразу на передовую, из-за чего, конечно, произошли катастрофические последствия.Это "кожура" повести, тонкий верхний слой. Мякоть, вкусная и сочная, внутри.
Изобретен луч жизни, красный луч (возникла новая страна Советов, эмбрион государства). Никто не знает, чего от него ждать, на что он способен, каковы последствия. Народ - это животные в "Роковых яйцах": жабы, змеи, куры, - на всех без разбора направляют новое изобретение, если что-то идет не так - уничтожают. Никто не умеет обращаться с изобретением, кроме небольшой прослойки людей, но как раз их-то и не слушают: необразованные, пусть и с благими намерениями, люди (Рокк), начинают управлять, и начинает хаос. Чтобы грамотно управлять, нужен опыт, знания, умение ориентироваться в контексте, но получилось "папа, дай порулить", а знания, опыт и рациональная осторожность в обращении с новым образованием заменились бумажкой сверху с нужной подписью. Нужно ли удивляться, что вместо мирных несушек красный луч жизни "высидел" монстров?! Вот и пошли люди, исковерканные неправильно понятой идеологией (крокодилы, страусы, анаконды) с войной на своих же, газом травя целые деревни (Тухачевский). А попутно убивая тех, кто реально мог вывести из кризиса. Персиков убит, и заменить его некем: тайна его изобретения похоронена вместе с ним.16254
Аноним2 июня 2016 г.Читать далееЭто произведение можно охарактеризовать, как фантастическую реальность. Не смотря на то, что повесть больше похожа на сказку, заставляет задуматься и показывает жизнь ту, которая есть на самом деле - без иллюзий и "розовых очков".
В книге встает сложный вопрос... а что есть на самом деле? Чего нам стоит прогресс в науке и технике? Не губим ли мы этим не только животных, но и людей... людей не только бездушных, но и с добрым, открытым сердцем?!
Возможно, Михаил Афанасьевич хотел сказать, что нельзя идти наперекор природе. Нельзя менять то, что сотворила она... каждый должен оставаться собой. Нельзя превращать одно существо в другое и нельзя рождаться одним человеком, а впоследствии изображать из себя другого. Или может автор хотел показать, что собаки лучше людей? Что человеческая природа может испортить даже самую благодарную собаку? Ведь в самом начале Шарик был безумно благодарен за то, что ему позволили находиться в квартире Филиппа Филипповича, а превратившись в человека, он уже посчитал, что этого мало и ему еще что-то должны... Человек придает слишком большое себе значение и чаще всего оно ложное.
Прочитав книгу, появляется вопрос - почему сердце собачье не ужилось в человеческом облике? Ведь в собачьем оно было хорошим…16236
