Избранная проза: Я, бабушка, Илико и Илларион. Рассказы

Студенческие годы — счастливейшая пора в жизни человека. Нужно несколько лет прожить жизнью студента, чтобы по достоинству оценить прелесть корки черного хлеба, натертой чесноком; понять психологию трамвайного «зайца»; вкусить сладость потом заработанной тройки; испытать радость восстановления стипендии; почувствовать противную дрожь в коленях перед экзаменом; насладиться прохладой рассвета после бессонной ночи, проведенной над конспектами и учебниками; познать цену настоящей дружбы и, наконец, пережить гордость от того, что ты, вчерашний босоногий сельский мальчуган, сегодня являешься полноправным, уважаемым гражданином — студентом Государственного университета… Впрочем, как я ухитрился сдать приемные экзамены и стать студентом, — это навсегда останется необъяснимым чудом для Илико, Иллариона, моих лекторов и, пожалуй, для меня самоro. Единственный человек, который не сомневался в моих феноменальных способностях, — это моя бабушка.

Илларион вновь потянулся к аттестату.
— А-тес-тат зре-лос-ти! — произнес он по слогам. Потом встал, подошел ко мне, постучал пальцем по моей голове, прислушался к звуку и, сокрушаясь, обратился к Илико — Ну, брат, если уже этот называется зрелым, то я тогда китайский мандарин.
— Ничего… Помидоры для продажи в город тоже незрелыми отправляют, чтобы не попортились. Дорогой они дозревают.
— Ну, раз так, давайте решать: что ему теперь делать, куда поступать, какую выбрать профессию? Должен же быть у человека какой-то план? А то поедет в город и будет там ушами хлопать, как осел, — сказал Илларион.
— Ты на какой факультет думаешь поступать? — спросил меня Илико.
Я пожал плечами.
— Мой внук должен стать врачом, — заявила бабушка. — Состарилась я, за мной уход нужен!
— Ты что, обязательно от его руки умереть хочешь? — сказал Илико,
— А может, ему на исторический пойти? Из историков секретари райкомов получаются, — сказал Илларион.
— Я бы на его месте пошел в юристы! — сказал Илико. — Вот хоть возьми нашего судью — человеком стал. Приехал в село в рваных галошах, а теперь щеголяет в кожаном пальто и резиновых сапогах.
— Да куда ему с его сердцем в юристы! Он ведь и арестовать-то никого не сможет!
— Может, пойти ему на литературный? Он ведь у нас стихоплет, и язык подвешен — дай бог! А что еще нужно!
— А нет ли чего-нибудь такого, чтоб готовых профессоров выпускали? — спросила бабушка.
— Как же, есть! Такое заведение и окончил наш Илико! — обрадовался Илларион.
— Ты чего молчишь, болван? Скажи, куда хочешь поступать? — набросился на меня Илико. — А то, видишь, выпустил уже этот носатый свое жало!
— Я в артисты пойду! — вдруг выпалил я. Наступила гробовая тишина.
— Чтоб я ослепла! Многоженцем решил стать? — запричитала вдруг бабушка.
— Тронулся, бедняга! — проговорил Илико.
Споры продолжались до рассвета. Наконец сошлись на мнении Иллариона, что обладателю брюк, подобных моим, следует поступить на экономический факультет, дабы обеспечить свое дальнейшее существование экономически и материально.

Пришлось мне как-то целую неделю не ходить в школу - мотыжил кукурузу. А чтобы за пропуски занятий не исключили из школы, требовалась справка о болезни. В те времена в нашей деревне таких справок здоровым людям, к сожалению, не выдавали. Поэтому пришлось уложить мен
я на один час в постель и вызвать врача. С утра меня морили голодом, чтобы придать моему лицу болезненную бледность, стянули голову полотенцем, и бабушка
отправилась за врачом. Через полчаса врач осадил своего коня в нашем дворе.

• Что с тобой, парень? - спросил врач, присаживаясь ко мне

• Умираю... - простонал я.
• Хорошо... А все же, что у тебя болит?