Юрий Тынянов. Сочинения. В трёх томах. Том 3

Книга написана в жанре художественной биографии - посвящена она детским и юношеским годам Александра Пушкина, в основном времени его жизни с родителями и последующей учебы в царскосельском лицее, причём в основном уделяется внимание двум этапам его жизни и учёбы в лицее - первому и последнему, перед его окончанием.

В книге содержится очень много нюансов и подробностей жизни начинающего поэта, воспроизводятся его диалоги с друзьями, преподавателями, одним из которых был тогда уже известный писатель Николай Карамзин.

Понятно, что автор книги не имеет документальных подтверждений того, что в действительности именно такие диалоги имели место, он вынужден их додумывать, что как раз и характерно для такого жанра как художественная биография. Другое дело, что автор провёл достаточно глубокое историческое исследование, изучая биографию семьи поэта, в том числе по линии его прадедушки - известного "арапа Петра Великого" и его потомков, которым тоже уделяется своё место в тексте книги. Поэтому и считать такого рода диалоги вполне близкими к подлинным - достаточно правдоподобное предположение.

Книга написана лёгким слогом, читается очень комфортно, приятно. Содержит множество биографических подробностей пушкинской семьи, детства и юности самого Александра. Узнал много интересного.

В книге описано детство, лицейские годы и юность поэта, до отправки в южную ссылку. Много внимания уделено контексту эпохи, даётся понимание об окружении, в котором рос Пушкин.

Много интересных подробностей о семье – с отцовской стороны, о Пушкиных, и со стороны матери – Ганнибалов, и всё это в живых картинах. Дядюшки, тётушки, не чуждый тщеславия поэт Василий Львович, импульсивная Надежда Осиповна, со своими странностями Сергей Львович. На Александра, нелюбимого сына, мало обращали внимания, это «дичок», живший своей сложной внутренней жизнью, и так мало получивший в семье любви, разве что от няньки Арины, которая, кажется, лучше родителей и родственников понимала его.

Лицей. Много подробностей о задумке, идее открытия нового Лицея, как по-разному понимали высокопоставленные чины его значение для воспитания нового поколения; как вечная российская медлительность, нежелание что-то менять и забалтывание тормозили прекрасные идеи и намерения.

Александра отвёз в Царское Село дядя Василий Львович, который был не прочь появиться в свете, в столице, напомнить о себе, возобновить знакомства. Поначалу собирались отдать его в иезуитский колледж, но поспособствовали покровители, и как удачно сложилось, что Пушкин всё-таки попал в Лицей. «Отечество нам Царское Село». Практически с 12 лет Александр рос без отца и матери – преподаватели, воспитатели, товарищи – вот его среда. И книги. И стихи. Стихи – его главная страсть. Первые эпиграммы, запреты, колючие строки, и первые стихи, принятые в печать.

Интересные штрихи о Карамзине, его семействе, о Сперанском, Аракчееве, министре образования Разумовском.

О настроениях перед войной с Наполеоном, об осознании маленького Пушкина, что сожжение Москвы означает, что у него больше нет дома, и он никогда не вернётся туда, останутся только его воспоминания. Родители с домочадцами эвакуировались в Нижний Новгород, о нём никто и не вспомнил, кроме Арины. Гордость вперемешку с ощущением заброшенности.

Успехи, шалости, первые влюблённости, дружба и непонимание, несправедливости и утраты. Много о преподавателях, первом директоре лицея Малиновском и директоре Энгельгардте, при котором состоялся выпуск Пушкина. Прекрасная память, любознательность и наблюдательность, неожиданные суждения были заметны всем. Конечно, он был не совсем удобен, насмешлив, порой вызывал недоумение. Преподаватели всегда затруднялись, когда надо было задуматься о том, куда же после Лицея, где бы проявились его способности.

Едва Александр был выпущен из Лицея, и уже столько врагов! За оду «Вольность» и ядовитые эпиграммы многие хотели бы услать его куда подальше – князь Голицын, например, в Испанию, где шла война с мятежниками, а архимандрит Фотий – на Соловки, поклоны бить.

Первая часть романа, про детство, читается очень легко, наполнена иронией и юмором. Интересна и вторая часть – про Лицей, а третья по сравнению с первыми двумя кажется суховатой, и уже драматичной, а местами довольно краткой, тезисной – но это понятно из того, что она не отделана, ведь роман не окончен. Можно только сожалеть и подосадовать, что книга осталась недописанной из-за смерти автора. По сути, это только начало масштабного, многопланового труда, и как интересно было бы почитать у Тынянова о зрелых годах Пушкина. Жаль, что взгляд этого писателя, литературоведа, исследователя, на Пушкина и его эпоху остался вне читателя.

Неоконченный роман Тынянова о великом русском поэте Александре Сергеевиче Пушкине.
Биограф попытался раскрыть жизнь и мотивы творчества полно и красочно. Получается, что Александр Сергеевич проявлял интерес к барышням с раннего детства, читал произведения о любви, найденные в отцовском кабинете.
Сегодня бы сказали, что Пушкин родился в благополучной и состоятельной семье. Он получил хорошее образование, его всегда окружали достойные и умные люди из высшего сословия. Саша учился в Лицее вместе с Кюхельбекером, Дельвигом, Илличевским. Тогда писали многие. С Дельвигом Пушкин решает отослать свои стихи в периодическое издание. Удача не сразу стала его сопровождать, а постепенно, сложностей было не мало на пути, но всё преодолимо.
Я была удивлена, когда узнала, что Александр Сергеевич испытывал влюблённость к супруге Карамзина, Катерине Андреевне.
На мой взгляд, роман написан интересно и увлекательно. Я читала историю героя, а не жизнеописание большой творческой личности, великого Пушкина, которого знают все от мала до велика. Я росла на его сказках и замечательных повестях, а теперь он сам сделался героем романа, благодаря Тынянову.
Жаль, что роман не закончен. Осталась недосказанность и незавершённость – это единственный минус романа.

Знакомство с Тыняновым у меня состоялось с его книги о Кюхельбекере. Добром товарище Пушкина, о котором нам часто рассказывали на уроках литературы. Но чаще всего Кюхля представал перед нами как просто друг Александра Сергеевича. Да, писал какие-то стихи, но успехов не добился. Да и сложно стать успешным с таким-то конкурентом. Но Тынянов…Он рассказал о Кюхельбекере так, что друг Пушкина наконец-то обрел свой собственный голос и свою сложную судьбу.

Но, вернемся к Пушкину. И к этой книге Юрия Тынянова. Чтобы начать читать эту книгу мне пришлось долго раскачиваться. Я знала, что вряд ли разочаруюсь, но все же объем…Жаль, что приступая к прочтению, я не знала, что роман остался незаконченным. Тынянову диагностировали рассеянный склероз, болезнь прогрессировала и в конечном итоге писатель, который некоторым образом стал прародителем “ЖЗЛ”, умер.

Поэтому роман “Пушкин” состоит всего из трех частей. Первая рассказывает о раннем детстве известного поэта. Вторая часть (более всех мне полюбившаяся) о жизни Пушкина в Царскосельском лицее. А третья о выпуске из лицея и отправке писателя в Крым.

Пушкина знают все. Поэтому многие факты из его биографии были мне знакомы, но есть вещи на которые Юрий Тынянов открыл мне глаза. Хотя я понимаю, что роман и художественный тоже, поэтому биограф мог принять желаемое за действительное. И истины теперь мы не узнаем. Но как же прекрасно он описал зарождающуюся страсть Пушкина к жене Карамзина. И как откровенно он описал нелюбовь матери Пушкина к своему старшему сыну.

Пушкин в моих глазах будто бы очеловечился. У меня с ним всегда было сложно. Постоянные качели от любви до ненависти. Сложный характер писателя и одновременно его величие и раздражали меня, и восхищали. Да и школа прекрасно подливала масло в огонь. Все еще не люблю пушкинские сказки. Все было бы куда проще, если бы нам рассказывали о Пушкине как о человеке, а не как о великом и непревзойденном мастере. Рассказывали бы как Тынянов. С долей сарказма, насмешки и бесконечной любви. Как о добром товарище, как о человеке, испытывающем непреодолимую страсть ко всему, что он делает.

Не могу оценить эту книгу. Думала, думала, нет, никак. Точнее, очень бы хотелось поставить полбалла, но что-то меня останавливает.

Автор писал эту книгу со всем уважением к читателям, то бишь подразумевается, что читатель знает, помнит и любит нравы той эпохи, а также может перечислить всех светских лиц наперечет. Что делать тем, кто не помнит? Я вот, к стыду своему, всех не помню, хотя про Пушкина читала достаточно, и даже не знаю некоторых действующих лиц, ну так я книги исторические и читаю обычно с ожиданием, чтобы меня просветили, уму-разуму научили, про все важное рассказали. А тут...

Первая часть. Ну что ж, читатели мои, приступим с места в карьер. Я вам расскажу про папу Сергея Львовича, про маму Надежду Осиповну, урожденную Ганнибал, про бабушку Марию Алексеевну, про дедушку-ну совсем арапа с виду-Осипа Абрамовича, про дядюшку-поэта-Василия Львовича, а вы мне, милые мои, быстренько сообразите генеалогическое дерево, со всеми стрелочками, кто кому приходится, ну-ка, ну-ка, быстренько, пока глава не кончилась. А где же сам Александр, спросите вы? Потом, потом, он еще маленький, вон в колыбельке лежит, кудрявенький, няня Аришка рядом с ним.

Плавно переходим ко второй части, семейная усадьба Михайловское, Сашка слегка подрос, вместе с сестрой Олькой живут в Михайловском, мать их не любит, считает уродами, Сашку за плоский нос, за пухлые губы, Ольку за белесость, за сутулость, а она, она-то красотка, дерет их розгами почем зря, и муж вот еще, Сергей, в карты играет, да дома не появляется, а хочется же в свет, в гости, в люди. И забыл вот еще про Сергея рассказать, подражает он брату, Василию, тот-то и в Париже побывал, и с женой разведен, да весь де-таков, а еще иногда живут Сергей с Надеждой в Петербурге рядом с Юсуповым, что за Юсупов сами должны знать, а там ну такой сад, ну такой сад, сейчас вам все про сад расскажу, ах, да, проезжали у Михайловского мимо колокольни, так колокольня ну такая интересная... Где Сашка? Ну как где, где-то там, в Михайловском, к Лицею готовится, стишки, говорят, пописывает.

Ну вот и Лицей, третья часть. Приехал Александр с дядей, а где селить-то не готово, с плесенью дома. Карамзин тут, "Историю" хочет печатать. И жена его здесь, Екатерина, молодая, красивая, наверное, у Александра с ней что-то было. А рядом полк солдат, гусары, все дела. Чаадаев там, среди гусар. А среди лицеистов Дельвиг, ну красота же. Арзамасцы. Что за арзамасцы сами посмотрите где-нибудь, не маленькие. Пушкин волнуется, записки пишет Авдотье. Что за Авдотья, ну как же, служанка Екатерины, молодая, красивая, наверное, у Пушкина с ней что-то было.

Сменить бы книге название, цены бы ей не было. "Около Пушкина". "Вокруг Пушкина". "Вокруг да около Пушкина". "Про всех, кроме Пушкина, даже про колокольню".

Не прокатило.

P.S. Оценку все-таки поставила.

Вселенная русской культуры находилась в густом движении прохладной перманентности.
То тут то там проносились тихие звёзды поэтов : Богданович, Державин, русская Сапфо - Анна Бунина : колосок сорвавшейся звезды..
Межзвёздный туман пульсировал, сверкал и жарко сжимался : рождалось солнце русской поэзии, вокруг которого в дальнейшем будут вращаться роскошные планеты : Лермонтов, Гоголь, Тургенев, газовые планеты-гиганты - Толстой и Достоевский... но всё это будет потом, а пока, новорождённое солнце, спелёнутое в нежнейшую зарю, смотрело удивлёнными глазами на новый мир, на шепчущиеся тени на стене.

У изголовья колыбели Пушкина, помимо матери, отца и чему-то вздыхающей няни, прижавшей ладошку к щеке, незримо для всех стояли ещё две особы женского пола : муза Пушкина и муза Шекспира.
Тень шекспировских страстей и трагедий легла на колыбель Пушкина : его прадед, Александр Петрович, в честь которого и нарекли младенца, в умопомрачении ревности зарезал жену во время родов.
Дед Пушкина, опять же из ревности, заморил свою первую жену, держа её на цепи в подвале, на соломе, а потом убил её любовника итальянца.
В родне со стороны матери, Надежды Осиповны, тоже полыхали шекспировские страсти : прадед Александра, Аннибал, был попросту "мавром".
Словно сама судьба столкнула две жаркие, шекспировские звезды : род Аннибалов и род Пушкиных, породив нечто невиданное, заревое.

Тынянов очень тонко описывает приезд дяди матери Пушкина - Петра Абрамыча, на крестины.
Ему не дают увидеть ребёнка. Он рассержен, растерян... и вот тут, Тынянов использует стилистический эффект отражения, который мы ещё не раз увидим в книге : описание беспомощного, старого лица П.А., отражающего лицо ребёнка : "личико его было морщинистое, жёваное, обезьяньи глазки, живые, кофейные, широкие ноздри".
И как же был рад старик, когда его допустили до младенца! - " львёнок, арапчонок, милый!"
Данный стилистический приём стоит отметить особенно, ибо Тынянов выводит на "сцену" своего героя - Пушкина, тихо, не спеша, прозрачно описывая его, его душу, судьбу, прорастающую, отражающуюся в радужно ряби вещей, эпохе и судьбах, окружающих юного Пушкина.
В этом есть нечто спиритическое : под лампой луны, в сиреневых, колышущихся водах зари эпохи, словно при проявке фотографии, прозрачно, нежно проступают милые для нас черты Пушкина, взошедшего солнца.
Сама тональность повествования, с подчёркнутым обращением к Пушкину - "он", похожа на тональность и фокусировку сна, выводящего героя на бледно освещённую, девственную сцену, смотря на него со стороны, склонившись над ним внимательными звёздами, эпохой и судьбами близких Пушкину людей.

Но Тынянов использует и ещё один дивный приём : прозрачные, матовые мазки теней будущих произведений Пушкина, наложены на его жизнь, что создаёт эффект вневременности, вечности, или же древнегреческого хора в трагедиях.
Вот маленький Пушкин гуляет в солнечном парке со своей няней Ариной, и перед ним на дыбы встала лошадь с каким-то человеком - это царь Павел : образ медного всадника, царя, повисающего над жизнью поэта.
Вот маленький Саша с сестрёнкой Оленькой прогуливается в тихом саду, среди отражающего небо пруда и белых, мраморных статуй с нимфами.
Вдруг, листва над Сашей пошла тёмной рябью, и каменная статуя, словно ожившая Галатея, сладко и жутко накренилась, пошла на него..
Сердце маленького Пушкина на миг остановилось. Сестра Оленька - заплакала. Это было землетрясение, это тень "каменного гостя" явилась поэту...

Вообще, много теней легло на жизнь юного Пушкина : это и дядя Пушкина, поэт-"француз" Василий Львович ( так муза и гений тихо подступались к мальчику, и тень от них легла на В.Л.), это и имена Толстого, Тургенева - родственники писателей, почитателей Пушкина, которым предстояло сыграть важную роль в судьбе Александра.
Стоит отдельно сказать об одной из главных "теней" в судьбе Пушкина : о его деде, сыне Аннибала, отце матери Пушкина - Осипе Абрамыче, от которого бежала его жена вместе с дочкой.
Ох и крутой был нрав у этого мавра! А какие русские, шекспировские страсти в нём полыхали, обжигая сердца и судьбы ближних!!
История его смерти в романе - камерный и самостоятельный рассказ, достойный пера Толстого.
А как роскошно, почти набоковски, Тынянов обрисовал тоску умирающего старика по внуку, которого ему нельзя увидеть : вокруг его поместья - шёлковой рябью на ветру колышется поле льна, на которое он смотрит с такой нежной тоской, словно бы приглаживая его взором : у маленького Пушкина были волосы именно льняного цвета.
После его смерти, Пушкину отойдёт село Михайловское, ну а пока... старый аннибал умирал так, как жил : какая жажда жизни! как он цеплялся за жизнь!! - взором, сердцем, памятью... а какие страсти!! Тут и блудный балет из крестьянок, танцующих перед ним голышом, и отчаяние старика, что он уже не может реагировать на это как должно, и приказ накормить лошадей вымоченными в вине яблоками, и выпустить их : шальные, пьяные кони, полные жизни, несущиеся за окнами в ночи, на заре - это дивный символ прощальной улыбки увядания жизни, почти есенинский "розовый конь". О чём жалеть, кого звать, о чём плакать? Жизнь прошла, пронеслась как эти кони на пьяной заре...

Осипа Абрамыча и его брата - Петра Абрамыча, в деревне многие называли "дьяволами".
Демоническое, дьявольское, прохладной тенью легли и на судьбу Пушкина.
Тёмный свет и высший свет... Маленький Пушкин, похожий на неприрученную обезьянку, на "уродика", которого стеснялась мать и не очень любил отец, не замечающий трагедии сына, насмешек над его внешностью и его обносками, тянулся к высшему свету (который его и погубит), в сторону если не прустовских "Сванов" и "Германтов", то в сторону загадочной, ночной княгини Голицыной ( прорицательница Ленорман предсказала ей, что она умрёт ночью во сне, и она ночь превратила в день, а день, в ночь, устраивая ночью роскошные балы), где женщины в тёмных и белых платьях были похожи не то на роскошных лебедей, не то на ангелов, где горели свечи в таинственных окнах и над ними порхали бледные мотыльки поцелуев, где кипели страсти...)

Ну а пока, у маленького Саши в доме кипели свои страсти : битва няни Арины с новой нянечкой, призванной привить мальчику "французское" : торжество Арины, подслушавшей, нянечкины слова о том, что она никогда ещё не живала "у арапов". Новую няню выгнали с позором.
Арина отметила победу, отхлебнув из заветного флакончика : да, Арина частенько прикладывалась, пусть и не к "кружке". Так утешалась она и когда мать Пушкина однажды жестоко его побила : креолка, аннибалова кровь!
К слову, в книгах Тынянова о Кюхельбекере ли, о Пушкине ли, есть такая тёплая проницательность в атмосферу тех чувств и в эпоху, что создаётся впечатление, что в прошлой жизни он был одним из друзей Пушкина, видимо, тем самым, кому Пушкин рассказал о своей милой няне : как дивно, всего в нескольких мазках Тынянов изобразил всю нежность и трагичность судьбы и души Арины, её заботу о Саше и шёпот сказок вечером, когда щурятся окна и свечи, и мир погружён в какое-то волшебство.
Нет, это не няня, это какой-то добрый, древний дух, принявший образ простой русской женщины с её милыми пороками - разумеется, для отвода глаз, - призванный оберегать маленького Пушкина.

Пушкин взрослел, сказки Няни вели его к книгам в библиотеке отца. В книгах он находил утешение от побоев матери и влечение куда-то рвущегося сердца.
Всем известно, что, умирая, Пушкин, чуть приподняв правую руку и обводя нежным, мучительным взглядом книги своей библиотеки, прощался с ними как с друзьями.
Тынянов изумительно описывает эту первую встречу с "друзьями", чем-то похожую на впечатления маленького Марселя из "В сторону Свана" Пруста" : маленький Саша доверчиво касался блестящих корешков книг, раскрывал их, и они словно бы брали ручонки мальчика в свои бледные ладони, уводя в волшебные и взрослые миры, с прекрасными женщинами с сладко приоткрытыми ногами, плечами, с рыцарями и нимфами...
Через некоторое время, маленький Пушкин, словно бы проникнув в волшебный шкаф ( тут были и лев - книги деда, - и прелестные колдунья..), в закнижный мир, увидел на прогулке возле пруда купающуюся, обнажённую нимфу, с карими волосами на обнажённой груди и плечах.
Нимфу окликнули : Наталья!
Так, в жизнь и сладкие грёзы мальчика явилась нежная тень его будущей жены - Натальи Гончаровой.
К слову сказать, Тынянов тонко подчеркнёт прозрачную пульсацию этой тени в жизни юного Пушкина, ибо несколько Наташ промелькнёт в жизни Пушкина.

Взбыстрим затянувшуюся рецензию, используя почти прустовский приём Тынянова, когда он описывал ожидание юного Саши от поездки в Петербург, в Лицей : тетива времени светло оттянулась, и пространство густо и звонко замерло, и почти сразу, взбыстрилось, оттаяло вместе с сердцем Пушкина, и все деревья, дома и закаты его юности показались бесконечно маленькими перед светлым размахом жизни Петербурга.
Тетива страниц тепло натягивается... Ах! светлый, шальной ветерок перелистывания, полёта стрелы, мысли!!

Пушкин в лицее. Из юных учеников хотят взрастить будущее России ( начали это доброе дело со взятки и кумовства).
Комнаты для сна в лицее - похожи на кельи монахов. К мальчикам приставлен воспитатель, уберегающий их от разврата.
Пушкину дают прозвище : обезьяна, француз и тигр ( кстати, у любимого Пушкиным Вольтера были такие же прозвища).
Он насмешлив, себе на уме, задирист, а ночью.. ласково прижимает к щеке любимую книгу, словно милого друга.
Знакомство с друзьями, сыграющих важную роль в его жизни : несчастный, восторженный и неуклюжий Кюхельбекер ( ему предстоит ссылка в Сибирь и слепота. Ленивый и милый Антон Дельвиг, нежнейший друг Пушкина : по вечерам, в компании, словно чеширский кот, он тепло дремал возле печки, время от времени сверкая огоньками глаз - он был в очках, и свечи отражались в них, - на запретные стихи Пушкина, на взрослые разговоры мальчиков о женщинах и тайнах любви...

1812 г. Нашествие Наполеона. Через Царское село едут войска... Ах! Меня с детства будоражило это видение, увиденное глазами маленького Саши Пушкина.
И правда, этот патриотический порыв и трагедия страны - отразились на жизни и творчестве поэта.
Ночью он хотел даже примкнуть к гусарам! Подумать только, Пушкин мог стать сыном полка, эдаким Гаврошем , и..героически погибнуть в столь нежном возрасте где-нибудь под Бородино от ранения в живот от какого-нибудь родственника Дантеса..
Читая всё это, так и казалось, что ночь, дорога, вот-вот оживут, и из за деревьев лицейского парка пронесётся Болконский на своём чёрном коне, ещё не знающий, что его ожидает Наташа...
Очередная тень Наташи Гончаровой ожидала и Пушкина : милая, кроткая горничная Наташа... Первый шёпот сердца и глаз.. первое романтическое свидание в ночи, под аркой - за которое могли выгнать!.
Пушкин нежно обнял кроткую девчонку, а она... тепло и сладко прильнула к нему всем телом, всей судьбой - её могли наказать более серьёзно, - поцеловав Сашу сразу в глаза : ах это нетерпение сердца девушек!! - сразу поцеловать душу любимого!
И ведь зала эта бедная девчонка, что это быть может первая и последняя свободная любовь в её жизни.
Что с ней сталось? За какого бородатого и грубого "лаптя" её выдали потом замуж?
Как сладкий, золотой сон любви она быть может вспоминала это ночное свидание с Пушкиным : да, пусть сейчас у неё ночь судьбы и жизни, но в юности... она обнимала "солнце", её ласкало солнце, навевая на неё нежнейший загар девичьего стыда.

Далее Тыняновым описан один из невиннейших в литературе эвфемизм утренней эрекции ( не смейтесь и не хмурьте бровей, милые девушки, читающие об этом, хоть это и звучит в отношении Пушкина несколько необычно. В конце концов, Пушкин был простым человеком, как и все мы : увы, в нежном возрасте у мальчишек есть свой танталов ад любви, мечты, нравственные слёзы стыда и сладкой муки..)

И всё же, девственность юный Пушкин потерял с другой Наташей - тень Гончаровой была уже сладко близка!, - с актрисой в домашнем театре Варфоломея Толстого.
Саша только в фривольных французских книжках читал об "этом", но он не знал, что "от поцелуя лица у женщин мертвеют", а сердце у мужчин - дрожит, словно последний осенний листок на ветру...
Пушкин взрослел, и по вечерам пропадал в тенистых аллеях парка : мальчишки и учителя полагали, что он опять встречается с девушками, а он... шёл на свидание с другой особой женского пола - к музе.
Но и музе иногда изменяют, как и муза порой изменяет.

Есть что-то фрейдисткое в тяге юного Пушкина - помятуя сложные отношения с жестокой матерью, - к женщинам старше него.
Первой из таких связей была молодая вдова Мария, с которой он сбежал с бала, на который Пушкина пригласили дабы усмирить его любвеобильный нрав : ага, усмирили! Так и видится улыбка Пушкина : "лечить" пчёл о мёда, цветами?
Но самые прелестные страницы романа в этом плане о влюблённости юного Пушкина в очаровательную жену Карамзина.

Пушкина называли тигром, но у её ног, осенним вечером, возле камина, он сидел кротким котёнком, смотря тёплым взглядом как в руках милой ему женщины разматывается шёлковая нить... ему казалось, что клубок его сердца сладко разматывается, а тающая нить его сердца - в её руках.
Ещё чуть-чуть, и Карамзин, написавший "историю государства Российского", мог вляпаться в совершенно другую, пикантную историю : но Пушкин утолял свой нерастраченный пыл, целуя в тенистых аллеях парка вдову, милую Машу, а призрак её мужа с тёмными рожками веток над головой, грустно выглядывал из за деревьев...
К слову, Тынянов гениально, не уступая в этом Толстому, описал бессонную ночь Катерины Андреевны Карамзиной ( ей - 37. Саше - 17), и её старого мужа, после символического разговора о рабстве ( в жизни и в любви).

Совершенно каренинские строчки. Так и кажется, что эта Каренина-Татьяна, что другому отдана, и будет век ему верна, как и Анна, видит сверху, как в темноте блестят её же глаза, и губы шепчут в ночь, беззвучно : "кончилась, жизнь.."
Словно бы следуя Набоковско-Пушкинской страсти к ряби, узорам судьбы, нежно связующих прошлое и будущее, жизнь и смерть, Тынянов описывает последнюю встречу Пушкина и Екатерины в вечернем парке ( солнце почти зашло, но с неё стояло другое, живое солнце, освещая её одну).
Пушкин обнял её за талию, склонился к её ногам, поцеловав их и... словно в детстве, при землетрясении, эта строгая и роскошная нимфа-жена, покачнулась памятником, склонилась над ним : мир сладко и темно покачнулся : солнце у ног властной и несчастной красавицы невыносимо сладко медлило, не заходило...
Сердце Пушкина дрогнуло. Образ Карамзиной поэт пронесёт через всю жизнь, во многом выведя в образе Людмилы и Татьяны именно её.
Людмила, из пушкинской поэмы, Катерина - это Россия, которую во мгле веков преследует злой Черномор.
Любовь к Катерине, жене великого историка, была живым образом любви Пушкина к мучительной истории России.
Символично и то, что третью часть романа - юность, Тынянов писал во время войны, в эвакуации, т.е., когда очередной "Черномор" пытался похитить нежную душу России.
Учащённый пульс повествования третьей части романа - отчасти и окончания данной рецензии, - во многом сливает мысль Пушкина и мысль эпохи, её стремительность движения, растворяя саму мысль в движении, включая и стремительность окружающей Тынянова реальности и рассеянный склероз писателя, от которого он бежал в искусство, бежал от забвения и смерти : за его окнами грозно мелькали тени коней, словно в начале его романа о деде Пушкина.

Роман остался незавершённым, и в этом есть некая трагическая закономерность, как впрочем и трагическая незавершённость труда Ходасевича "Пушкин", ибо и сама жизнь Пушкина осталась незавершённой, словно бы писалась неким ангелом на небе. Видимо, на небе тоже произошло что-то трагическое, и ангелы оставили недописанными жизни Пушкина, Лермонтова...
Впрочем, в своём дивном романе "Дар", Набоков поднял "перо ангела", дописав саму жизнь Пушкина, вошедшего в "роскошную осень своего гения" : доживший до глубоких седин, окружённый верной женой, детьми и внуками, Пушкин стал современником романов Тургенева и Достоевского, читающего зачарованной толпе своим магнетическим голосом с хрипотцой, его "Пророка".
Но во вселенной русской литературы, солнце воскресает снова и снова, вставая из мрака, а вокруг зачарованной Земли, нежно вращается луна- Лермонтов, таинственно отражая бессмертный, незакатный свет солнца.

(С. 95)

О Пушкине надо писать роман, т.к. как любая биография окажется слащавой (например, книга Тырковой-Вильямс). Шансы есть у кратких биографий (Г. Чулков,
Е. Маймин), но они в силу понятных причин неполны. Второй вопрос, что надо быть не только учёным, но и талантливым и смелым писателем.

Тынянов смог это сделать. Он показал Пушкина на фоне эпохи. Это, кстати, многих не устраивает. Читатель, видимо, ждёт пушкинского монолога, что, конечно, в свете автобиографических записок выглядит наивно. Или, возможно, странные ожидания продиктованы усердным чтением плоских т.н. исторических романов, эпигонов Дюма.

Пушкин как личность не может быть понят вне контекста эпохи даже в самой малейшей степени. Поэтому появление в романе многих персонажей с их портретами, вкусами, биографическими сведениями создаёт необходимое пространство, в котором живёт и растёт поэт. Наверное, к такому широкому фону надо быть подготовленным, что-то знать о Пушкине и его произведениях, и желательно не только в рамках школьного курса.

Роман не закончен, и дело даже не в том, что автор умер, не дописав до конца.
В той же степени разомкнута, если угодно, не закончена жизнь Пушкина, точно так же, как обрывается самым неожиданным образом роман «Евгений Онегин».

Долго, нудно, почти целый месяц я мучила эту книгу, хотя бралась за неё, поверьте, с огромным энтузиазмом. Так как я любитель бумажных книг, попросила маму из родительской библиотеки передать маршруткой заветный томик. И какое разочарование меня постигло!

Где Пушкин во всем этом, я спрашиваю?! Пушкин где?!

Автор прекрасно описал эпоху, в которой жил поэт, описал его родителей, дядек, друзей, учителей, но о самом Пушкине так мало! А каким выставил его автор? Вы извините, но складывается впечатление, что Александр Сергеевич - дикий, слабоумный аутист. Или это я умственно ограничена, дабы понять правильно сие творение и образ поэта?

Дичок (повторяется постоянно), молчит, скалит зубы, громко и непонятно смеётся... Это ли наш Пушкин? И вообще, о нём ли книга?

Сколько всего сказано о его дяде, Висилии Львовиче, этом эфемере, что впору бы назвать книгу "Дядя Пушкина". И как здОрово автор описал мысли, поступки и внешность его! Так и представляется мне этот "кособрюхий, тонконогий и быстрый в движениях" невысокий мужчина! Представляю его служанку, дородную добрую Анну, от которой он прижил дитя.  А как ярко описаны истерики, когда он был покинут своею женой, Капитолиной Михайловной! Вот почему о нём я после прочтении знаю в разы больше, чем о Пушкине? Может, потому что Юрий Тынянов рано ушел из жизни и не успел дописать книгу? Может, он собирался после главы "Юность" написать главу "Зрелость", где образ Пушкина был бы раскрыт полнее? Очень возможно! Но в тех трёх частях, которые доступны читателю, Пушкин для меня лишь туманно просматривается среди других персонажей.

P.S. Если хотите побольше узнать о Пушкине, книгу не рекомендую, а вот почувствовать эпоху, прочитать о Сперанском и его враге Разумовском, о Мартине Пилецком (первом инспекторе Лицея) и вообще о том, как появилась задумка Лицея... если читать ради вот этого... тогда книга вполне оправдает ожидания.

Так исторически сложилось, что у меня в определенном смысле "отбили" все расположение к А.С. Пушкину, то есть я восхищаюсь его талантом, понимаю умом, как много он сделал для русской литературы, но любить его творчество сердцем, в силу определенных личных причин, у меня уже не получится.
Но как-то по юности лет мне попалась в руки книга Тынянова, о которой я была наслышана в контексте того, что это неплохое жизнеописание поэта. И несмотря на мои личные тараканы, да еще и в связи с полезностью для уроков русской литературы, решила ее почитать.
Стиль написания очень легкий, я бы сказала подходящий для чтения в школьном возрасте, недаром учителя литературы ее советуют к прочтению (встречалась с этим не раз у себя и знакомых). Много внимания Тынянов уделяет и семье, друзьям Пушкина (было бы, кстати, интересно почитать его роман "Кюхля"). На мой взгляд, личность самого главного героя раскрыта не очень глубоко, скорее писатель скатился на семейно-окруженческие описания, но представлять в каких условиях рос и развивался Александр Сергеевич тоже интересно.
В общем книга неплохая в своем биографическом жанре и ее можно активно "подсовывать" в подростковом возрасте, чтобы школьники побольше узнали о такой знаковой фигуре в русской литературе.

Очень долго шла у меня эта книга. Наверное, не стоило выбирать формат аудиокниги - текст Тынянова сложный, вязкий, предельно плотный, такое лучше читать, а не слушать.
Мне очень понравился роман Тынянова "Смерть Вазир-Мухтара", чуть меньше "Кюхля", а еще я внезапно обнаружила, что, как это ни удивительно, о Пушкине я знаю очень мало. То есть, общая биографическая канва известна всем со школьной скамьи, но каковы были его родители, как складывались отношения в семье, как рос будущий поэт, о чем мечтал? Так уж устроено - не написал автор книги под названием "Детство" - и мы ничего о его детстве не знаем.
К сожалению, я рассчитывала прочитать немного другую книгу. Мне хотелось художественного биографического романа, чего-то вроде романов Ирвинга Стоуна, но Юрий Тынянов не только писатель, но и ученый, исследователь, и он, очевидно, ставил своей задачей проследить истоки становления гения, объяснить, так сказать, "из какого сора..." Поэтому в романе, особенно в первой его части, гораздо больше написано о родителях и даже дедах и бабушках будущего поэта, чем о самом Александре. И вот этого-то мне показалось много. Очень много страниц посвящено Осипу Ганнибалу и бедам его жены и дочери, Василию Львовичу и его взаимоотношениям с женой и любовницей, ссорам его с сестрой, если заходит речь о лицее, то предстоит большая глава, посвященная разговорам о его основании... По мере взросления Александра вектор авторского внимания все больше смещается в его сторону, но все равно повествование показалось мне суховатым. Может, дело в том, что роман писался Тыняновым в конце жизни, когда автор был тяжело болен.
Что показалось лично мне ценным и интересным? Например, я узнала, что дом Пушкиных был устроен на редкость бестолково, что мать будущего поэта его не любила, а любила младшего сына Левушку - истинной матерью была для Александра Арина Родионовна. Узнала, что в лицей Александр попал случайно - его планировали отдать в коллеж к иезуитам. Интересно было слушать о лицейских годах Пушкина - я никогда не задумывалась над этим, а ведь война с Наполеоном пришлась как раз на то время, когда будущий поэт был в лицее, и велись разговоры об эвакуации лицея, а лицеисты следили за продвижением войск по карте и выбирали себе кумиров из героев войны. А вот любовные похождения поэта не впечатлили...
Последняя часть романа - "Юность" - не так четко структурирована, как две первых, и представляет собой скорее наброски - ведь роман так и не был дописан. Но именно здесь поэт показался мне наиболее близок писателю, здесь он предстает живым человеком, а не портретом из учебника, здесь наконец появляются лирические нотки, так подкупившие меня в романах о Грибоедове и Кюхельбекере.
Не знаю, это ли хотел показать автор, но на мой взгляд судьба Пушкина доказывает лишь то, что поэты рождаются без всяких предпосылок и что гением можно стать вопреки всему.