Ваша оценкаПовесть Виктора Астафьева «Последний поклон» посвящена истории духовного роста, формированию нравственных качеств и мужанию молодого героя.
Повесть состоит из отдельных глав-рассказов, действие которых начинается в конце 1920-х годов и заканчивается после войны.
Яркие картины жизни, цельность образов, богатый, самобытный язык отличают произведение известного советского писателя.
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,5
21 оценка
- 571%
- 414%
- 314%
- 20%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 22Хотят прочитать 10
Рецензии
Аноним29 апреля 2022 г.Грозные сны
Читать далееВ настоящем издании вниманию читателей представлены не столь широко известные, как его большая проза, автобиографические повести Виктора Петровича Астафьева — мастера советской литературы, к чьей судьбе и наследию у меня особое отношение. Жизнь у него была не из простых: безумно тоскуя по своей ласковой матери, утонувшей во время поездки к осуждённому «за вредительство» мужу, вместе со своим альтер эго Илькой — лирическим героем «Перевала» — от беспутного отца и своенравной мачехи бежит он в артель сплавщиков леса, вместе с которыми переживает не одно опасное приключение, твёрдо решив во что бы то ни стало добраться до любящей и понимающей его бабушки.
В «Звездопаде», после тяжёлой контузии, ему доведётся пережить трогательную, но трагичную историю любви в серых госпитальных стенах, чудом уцелевших среди руин разрушенного города, а в центральной повести «Где-то гремит война» — навестить овдовевшую тётку, саму не свою от горя и отчаяния, чтобы выяснить, что на самом деле муженёк её жив-здоров: прислав жене поддельную похоронку, он удобно пристроился шофёром у важного генерала и завёл себе новую семью, но возмездие за столь подлое предательство настигнет и его…
Столь же автобиографичны и до слёз ностальгичны по ушедшему детству и родным людям «Последний поклон» и «Ода русскому огороду». В ряду этих повестей выделяется «Стародуб» — мрачная, завораживающая история из жизни сибирских старообрядцев, — о суровом, но справедливом законе тайги, жестоко карающей алчного человека, возомнившего себя хозяином лесных сокровищ. Как и прочитанный несколько лет назад роман «Прокляты и убиты», данный сборник оставил по себе сильные эмоции и глубокие впечатления. С творчеством Виктора Петровича, конечно же, не прощаюсь: ждёт своего часа на книжных полках астафьевская «Царь-рыба» и его биография в серии «ЖЗЛ», написанная журналистом Юрием Ростовцевым.
883,3K
Аноним29 декабря 2015 г.Читать далееВ детстве я страсть как не любила Астафьева, но составителей школьной программы, конечно, это совершенно не волновало, поэтому рассказы Астафьева попадались каждый год, убеждая меня в том, что это зануда из древнего рода зануд. Теперь я, конечно, умудрённая, старая и бородатая, понимаю цимес этих лирических зарисовок, но к автору по-прежнему подхожу с опаской. Мне всё равно кажется, что не все его вещи годны для детства, потому что не хватает опыта для прочувствования каких-то отдельных самобытных ноток.
Рассказ "Фотография, на которой меня нет", конечно, о мальчишечьей солидарности и настоящей дружбе, тут понять может даже такой ребёнок-лошок, как я. Куда интереснее при перечтении обратить внимание на нежное и уважительное отношение к учителю, которое сквозит в каждом скупом его описании и детали. Когда учишься в школе, то этот лиризм не понять - учителя вот тут под боком каждый день, некоторые откровенно бесят, остальные, даже если не нравятся, находятся в привычной рутинной зоне восприятия. И только когда выйдешь из школы и проживёшь сколько-то там десятков лет, понимаешь, что были среди них человечищи, которые тебе что-то дали (или не было таких, что очень грустно), а ты даже не знаешь сейчас, живы ли они. Весь рассказ собирает в горсть это хрупкое ощущение единения, общего движения куда-то в будущее, которое теперь уже стало прошлым. Школа в доме, который когда-то был твоим; учитель, который в деревенской жизни не разбирался; лучший друг, который отказался фотографироваться, потому что один за всех и все за одного; зёрнышки лиц на фотографии, где всё равно всех узнаёшь, потому что они стали частичками тебя.
А я вот по школьным фотографиям могу вспомнить не все фамилии. И одноклассников уже не узнаю. Не знаю, что делать с этими взрослыми дядями и тётями, не понимаю, что у них общего с теми, кто когда-то списывал у меня математику. Лирическому герою Астафьева можно только позавидовать.
6115,1K
Аноним9 ноября 2018 г.Читать далееЗа мистическим на первый взгляд названием кроется вполне жизненный рассказ. Душевный и грустный. Ну а какой он ещё может быть, если речь идёт о жизни крестьян в начале 20 века?
Это сейчас у нас всевозможные гаджеты, и мало чем можно удивить даже маленького ребёнка. А тогда приезд в деревню фотографа было невероятным событием. Это был праздник, да что там, - это равнялось чуду.
Поэтому истинным горем для юного героя стала болезнь, из-за которой он не смог присутствовать, когда весь класс фотографировали, как оказалось, на долгую, хоть и пожелтевшую память. Ведь фотография прошла долгий путь, пережила и войну: и разруху, и стала летописью, историей в лицах, на которой его, я так понимаю, нашего автора, нет. Как нет и его друга, который мужественно отказался фотографироваться во имя дружбы.Рассказ привлекает своей простотой и невероятно харизматичными персонажами. Чего стоит только бабушка. Типичная сельская бабушка, и полает, и тумака даст, если сердита. Но обязательно пожалеет, приласкает, приголубит своего горемычного внука. И речь её, журчащая, немного странная ещё долго будет вспоминаться.
А учитель здесь какой! Таких бы да побольше во все времена. Добрых, искренних, преданных своему делу, любящих детей по-настоящему.От этой истории повеяло ностальгией. Захотелось пересмотреть старые альбомы.
А ещё вспомнила, что у меня тоже есть фотография, на которой меня нет. Но мне повезло больше. У меня ещё с десяток снимков, на которых я есть. Окунуться, что ли, в прошлое?579,8K
Цитаты
Аноним10 октября 2024 г.Читать далееДеревенское окно, заделанное на зиму, – своего рода произведение искусства. По окну, ещё не заходя в дом, можно определить, какая здесь живёт хозяйка, что у неё за характер и каков обиход в избе.
Бабушка рамы вставляла в зиму с толком и неброской красотой. В горнице меж рам валиком клала вату и на белое сверху кидала три-четыре розетки рябины с листиками – и всё. Никаких излишеств. В середней же и в кути бабушка меж рам накладывала мох вперемежку с брусничником. На мох несколько берёзовых углей, меж углей ворохом рябину – и уже без листьев.
Бабушка объяснила причуду эту так:
– Мох сырость засасывает. Уголёк обмёрзнуть стёклам не даёт, а рябина от угару. Тут печка, с кути чад.
Бабушка иной раз подсмеивалась надо мною, выдумывала разные штуковины, но много лет спустя, у писателя Александра Яшина, прочёл о том же: рябина от угара — первое средство. Народные приметы не знают границ и расстояний.
9744
Аноним20 июня 2016 г.Деревенская фотография - своеобычная летопись нашего народа, настенная него история.
724,3K
Аноним15 сентября 2014 г.Но фамилию учителя можно и забыть, важно чтоб осталось слово "учитель"!
517,2K
Подборки с этой книгой
Лучшее русскоязычное произведение советского периода
- 32 книги
Литературное путешествие по России
- 141 книга
Книги издательства «Литература артистикэ»(Художественная литература) Молдавия
- 378 книг
Библиотечные полки (часть вторая)
- 1 866 книг
Моя библиотека
- 2 818 книг
Другие издания
