Вино из одуванчиков. Повесть и рассказы

Цитата:

Буква "Р"-рак

Впечатление: Попросили тут составить список, что можно почитать осенью (любим мы создавать настроение книгами) и первая книга, которая пришла мне на ум- Вино из одуванчиков... М-м-м, как много в этом звуке, на самом деле моя любовь к Брэдбери началась именной с этой книги. И теперь, переслушивая ее (в домашней коллекции она тоже есть у меня), острее понимаешь, что у Брэдбери оживают статуи, он дает тебе возможность почувствовать запах полевой травы, и запах движущегося поезда, а банка с светлячками для чтения-это лайфхак для чтения.

О чем книга: О лете одного мальчика- Дугласа, в его лете столько историй и впечатлений, что кажется человек проживает целую жизнь, а не 3 месяца. Бабушкина кухня, душегуб, тенниски, ушедшая молодость, вот как это все можно связать в одно- а автор смог.

Читать/не читать: читать

Форма - невнятная, смысловых разделов не проведено.
Сюжета как такового - нет. Просто набор эпизодов с жизни мальчика.
Порой выскакивают интересные мысли и сочетания фраз, но на них, как на привидение с дешевого американского хоррора, лучше впритык не смотреть: как только останавливаешься их обдумать - они, наивные, рассыпаются песком сквозь пальцы, не выдерживая никаких вопросов и сомнений, ведь они здесь не для смысла, а для атмосферы. А она здесь густая, жаркая, приятная. И это единственный плюс, который я смогла найти в книге.
Хотелось бы сказать, что было бы здорово знакомиться с произведением в юношестве - но нет, не стану обманывать ни себя, ни других, я бы не присоединилась к всеобщему ликованию ни в десять, ни в двадцать лет. Когда ни взять - "тоска зелёная летом, жёлтая - осенью, белая - зимой."

п.с.: предполагаю, что Роберт Маккаммон вдохновлялся именно этой книгой в своем написании "Жизни мальчишки", которая мне тоже не пришлась по душе.

ЭКРАНИЗАЦИИ

• Режиссёр: Р.Нахапетов, 1972 г.
  20:42

  2. Режиссёр: И.Апасян, 1997 г.

  0:59

Прочтение этой книги откладывала несколько лет. У Рэя Брэдбери читала Рэй Брэдбери - 451 градус по Фаренгейту , и Рэй Брэдбери - Марсианские хроники (сборник) и он у меня ассоциировался как отличный писатель-фантаст.
Книга понравилась - интересная, положительная и легкая, как вино, вино из одуванчиков...
Главный герой - мальчик-подросток, очень меня очаровал. Мне было 12 лет - 18-19 лет назад, но я до сих пор помню свои чувства в этом возрасте, размышления о жизни, свои ожидания и предвкушения, свои горести и разочарования. И все это перекликалась с мироощущением главного героя. Чтения было сладким с терпким привкусом, и долгим послевкусием.
В книге описываются отношения подростка с родителями, бабушками и дедушками, с братьями и сёстрами, с друзьями - очень мило и трогательно.
Есть рецепт вина из одуванчиков - при желание можно попробовать приготовить.
Также в книге есть интрига и маленькая загадка, что делает прочтение - еще интересней.
Рекомендую к прочтению в любом возрасте, в любое время года.

Увы, чтение окончено, приходится расставаться с милым городком Гринтаун, что по легенде в штате Иллинойс, так полюбившемся сердцу. Но волшебное очарование им будет длиться еще долго. Такие минуты не забываются.

Вино из одуванчиков... Что за нелепость, неужели такое бывает? Оказывается бывает, оказывается пьется... Но дело не в реальном напитке, не в том, какой он крепости или каков способ его приготовления, а в воздушности и солнечности этого словосочетания, его радужной опьяняющей свободе. Это амброзия, к чаше с которой хочется припадать вечно, испивать из нее обволакивающее счастье, светлую радость, яркое веселье. Этот напиток... - это сама жизнь во всем ее многообразии.

Для юных Тома и Дугласа закупоренное вино из одуванчиков - это будто закупоренное лето, - лучшая пора года, полная чудес и незабываемых событий. Разлитое по бутылкам, сверкающее солнечным светом, зимой оно будет напоминать сказочную летнюю пору. Но книга не про лето. Вместе с маленькими героями мы погружаемся в самое настоящее детство, такое теплое и милое, немного позабытое, с его первыми открытиями, восторгами и печалями, вспоминаем как сами все это испытывали еще так недавно... Но и не про детство эта книга…

"Вино из одуванчиков" - это про жизнь. Про жизнь любого человека, с ее этапами, который проходит каждый. Про ее начало и конец, про осознание того, что "я - живой!", а вскоре и, что "я тоже, как и все, когда-нибудь умру". А потому, хоть книга и дарит множество приятных эмоций, но она не может быть полностью безоблачной и легкой, - то и дело на страницах слышится грустный мотив неизбежности конца человеческой жизни.

Все мы стареем, начиная со дня своего рождения, это неизбежно, и глупо держаться за старые вещи, которые тебя окружали в молодости, как это делает старая миссис Бентли. Упадок сил в связи с этим - естественный порядок вещей и нужно вовремя расставаться со своими прошлыми радостями, отказываться от любимой Зеленой машины, если не хочешь навредить окружающим, кого-нибудь задавить, как мисс Ферн и мисс Роберта. Пусть успокоением будет понимание, что после смерти мы останемся в памяти наших близких, друзей и в наших силах оставить эту память доброй, как это смогла сделать прабабушка Тома и Дугласа - прекрасная милая женщина, под чутким руководством которой велось всё хозяйство в доме.

Самое главное личное богатство каждого человека - его воспоминания. Если стараться запоминать каждое мгновение, не упускать ни одной детали из виду, то в старости вам будет чем поразвлечь себя и своих внуков, следуя примеру немощного полковника Фрилея. Вы будете настоящей машиной времени, способной отправить своих слушателей в далекое прошлое.

С машиной времени понятно, а есть ли Машина Счастья? Попытаться ее сконструировать, конечно, можно… может даже что-то и получится, но Лео Ауфман для себя точно решил: его счастье - семья, дети. Ничего лучшего еще не придумали, хотя каждый может попробовать поискать счастья и в другом месте. И на пути к нему не старайтесь подстраиваться под мнение окружающих, под надуманные чужие правила, ступайте своей особенной дорогой. Не слушайте назойливых советов "как правильно", которые раздавала тетя Роза бабушке Дугласа, наломав столько дров в семье. Верьте в свои силы, верьте в чудеса, как верили в детстве. Вооруженные удачей и верой вы многого сможете добиться, вам будет даже по плечу спасти и расколдовать прекрасную мадам Таро, на свою беду предсказавшую Наполеону его скорое поражение и превращенную в наказание за то в восковую фигуру. Прочь все страхи, мешающие продвижению вперед, рушащие вашу спокойную жизнь. Взгляните им в лицо, как это храбро сделала мисс Лавиния, сладившая со страшным и ужасным Душегубом.

Творите добро, дарите радость, как старьевщик мистер Джонас. Просто так. Ради улыбок. Цените минуты, которые проводите с близкими, берегите родных, не забывайте как легко их потерять, как чуть не потерял своего брата Том. Но не держите их и насильно, когда они хотят уйти, - ведь у каждого своя дорога, и даже лучший друг, Джон Хаф, иногда выбирает иное направление на жизненном перепутье. Не списывайте свои неудачи на совесть других, умейте признавать за собой ошибки и не берите пример с миссис Браун, которая готова все неурядицы приписать сглазу, порче и колдовству, но только не собственной нерасторопности.

Ищите, обретайте, любите. Любви все возрасты покорны… ну или, по крайней мере, дружбе – точно. Посмотрите на Билла Форестера и Элен Лумис – детей разных веков, но, несмотря на это, испытывающих теплую привязанность друг к другу. Получайте удовольствие от самых простых вещей, даже от таких как процесс покоса травы, которым так наслаждается дедушка Тома и Дугласа.

И не грустите. Все течет, все меняется, приходит время, и новый маневренный автобус заменяет старый неповоротливый трамвай, который остается не у дел - об этом вам хорошо расскажет мистер Тридден, бывший вагоновожатый. Не переживайте, что кончается лето. Ведь за ним придет новое, в котором на вашу долю выпадет еще больше приключений, впечатлений и открытий. Непременно.

Живите. Наслаждайтесь. Запоминайте.

"300 страниц ни о чём" - так я могу охарактеризовать впечатление об этой повести.

В основе сюжета лежит история о двенадцатилетнем мальчике Дугласе Сполдинге, о его брате Томе. Действие происходит в американском маленьком городке, на дворе стоит лето 1928 года. Дуглас и Том отличные мальчишки. Они добрые, светлые, чуткие, с большим сердцем. На протяжении всей книги они постоянно взаимодействуют со своими друзьями, соседями. Братья верят в добро и чудеса, в правду. На страницах повести видно о чём они думают, как взрослеют, принимают решения и справляются со своими детскими проблемами.
С другой стороны, автор нам рассказывает и о взрослых, живущих в этом городке. Об их злоключениях и мыслях, не всегда красивых и правильных действиях.
Взрослые и дети являются антиподами. Мы прекрасно прослеживаем мысль автора насколько мудры порой бывают дети, и насколько глупы взрослые.

Это не первое произведение Брэдбери состоящее из рассказов, которые, надо отдать должное, взаимосвязаны друг с другом. Однако такой подход не даёт полностью раскрыть историю. Поскольку каждая глава является отдельным рассказом, нить повествования немного теряется. Только что мы читаем про семью Сполдинг, а в следующей главе речь идёт уже о каких-то посторонних людях. Да и к тому же уж очень много описания природы. Возможно это своеобразная фишка автора, но если вы человек, который больше любит дело чем слово, то вряд ли вы будете в восторге. Я именно такой человек, мне было скучно читать, несмотря на то, что слогом автора, красочностью и сочностью повествования я наслаждалась.

Только три рассказа из всей повести затронули мою душу. И один из них действительно оказался с бесподобным сюжетом. От всей души жалею, что это маленький рассказ, а не целый роман.

В заключении могу сказать, что Вино из одуванчиков, это очередное чтение на любителя. Многостраничное описание природы и минимальность действий. Тут нужно выбирать по себе, кому что больше подходит.

Однажды утром 1928-го года мальчик Дуглас встречал новое лето. Весь город спал, а он, глядя в окно радовался наступающему лету и строил планы на долгожданные каникулы. И в первый день наступившего лета, он осознал, что живет, он чувствовал жизнь каждой клеточкой своего тела, в каждом движении и в покое есть жизнь, и он понял, что такое быть "здесь и сейчас". Книга меня очаровала, заколдовала, читать ее хотелось неспешно, смакуя каждое слово, проживая и осмысливая каждое событие. Книга о вечном: о жизни и смерти, о добре и зле, о молодости и старости. О том, что нет границ и юность и старость, жизнь и смерть ходят рука об руку, ежедневно соприкасаясь друг с другом. Что в старости дни тускнеют и становятся похожими один на другой, а в детстве каждый день неповторим, каждый запоминается каким-то маленьким "глобальным" событием. Книга о ценности воспоминаний и о бренности тела. О том, что вместо того, чтобы складировать ненужные вещи на память и спотыкаться о них годами, можно хранить воспоминания и как возможно делиться этим счастьем с другими, и что воспоминания более реальны, чем вещи. Книга уютная, осязаемая на ощупь, наполненная запахами и вкусами лета, впечатлениями и красотой. Книга грустная, книга о счастье. Книга, проникающая сквозь поры тела, сквозь мысли и эмоции, и разливающаяся теплом и светом солнца в вине из одуванчиков. Она невероятная. Обязательно вернусь к этой книге еще не раз, мне кажется, что она, как вино, с возрастом заиграет новыми красками, это книга-настроение и она в разные периоды жизни должна восприниматься по-разному.

Произведение получилось очень неоднозначным. Повествование тут довольно «рваное» и больше похоже на сборник рассказов. Общая тематика прослеживается, но некоторые главы уж очень сильно выделяются и не вписываются в общую картину.

Когда я только начала читать книгу, мне казалось, что она будет такой же тёплой, лёгкой и яркой. Но в ней оказалось слишком много неуместных размышлений о смерти. Хотя, на мой взгляд, книга с летней атмосферой наоборот должна воодушевлять читателя.

Для такой летней книги, тут слишком много умерших персонажей. И такие моменты могут легко вогнать в меланхолию.

Глава про убийцу вообще очень сильно выделялась на общем фоне.

Но в то же время, мне понравились описания природы и те немногие моменты беззаботного детства, которые упомянул Брэдбери.

Вино из одуванчиков…
Если произнести эти слова — медленным шёпотом, особенно ночью, голым, перед зеркалом, стоя со свечой в руке, то мурашки пробегут по плечам, кот убежит на кухню, выглядывая из-за угла месяцем мордочки, а твой рот наполнится доверчивым ощущением пьянящего и тёплого счастья, а проснувшийся смуглый ангел в лиловой пижамке, улыбчивым голоском произнесёт:
- Саш.. ты допил вино?

• Что ты, любимая, я просто дочитал одну книгу..

  Нет, всё же Брэдбери — волшебник. Чуточку зловещий..

Вот ты садишься с книгой Брэдбери в удобное кресло, занимаешь позу, словно готовишься к полёту к далёкой звезде.
Ты готов к этому «полёту», ты готовился к нему, быть может, всю жизнь: на твоих коленях — розовый томик Брэдбери, чудесный черничный чай и яблочный кусочек пирога, и ещё.. нервничающий кот, с «тиком» хвоста: не хочет лететь на звезду, или в детство.
Представьте удивлённого Пруста в шлеме космонавта, с печеньем Мадлен — в правой руке.
Представили? Забудьте..

Вспоминаю чудесный образ Брэдбери о мальчике, поймавшем в спичечный коробок — снежинку, как бабочку — призрака бабочки?, положив его в морозилку, до лета.
Всё.. «портал» построен.
Чай на подлокотнике дрожит. Кот пытается смыться и его чеширский хвост бьётся о мою грудь; сердце норовит смыться вместе с котом.
И лишь кусочек яблочного пирога на блюдечке, буддически-спокоен, ласково улыбается, смежив розоватые, лёгкие веки.
Прикрываю глаза и я. Вот-вот перенесусь в детство.. кот, видимо, уже перенёсся: его со мной нет.
Сердце стучит, ломится в грудь, словно в дверь, словно оно забыло ключи, забыло что-то важное, без чего пребывание в детстве — нелепость и грусть.

И вдруг, мне представляется совершенно апокалиптический образ, о котором, наверно, Брэдбери и не задумывался: а что будет со снежинкой в коробке, когда её откроют летом?
Андрей Платонов, мог бы написать про это один из самых мрачных своих рассказов.
Это же.. сродни воскресению из мёртвых: в гробике спичечного коробка, спит вечным сном, сверкающая, как звёздочка — снежинка, и вот, словно ангел в конце времён, её достаёт из спичечного коробка, мальчик-непоседа, с зелёнкой на содранной коленке (мы же не знаем как выглядят ангела в конце времён), и снежинка, в ужасной муке умирает, сгорает на ладони.. словно вампир, посреди доброго шелеста листвы, соловьиных трелей и детского смеха, так похожего на белые одуванчики на ветру..

С этим странным образом и лёгким тиком под глазом, я и «переместился» в прошлое, оказавшись не в солнечном, лиственном детстве Брэдбери, или в гостеприимном детстве нормальных читателей, а оказался.. в мрачном подвале своего детства, точнее — подвале из своего детства, чем-то напомнивший мне зловещий овраг из романа Брэдбери, похожего на первую ночь после сотворения мира.
Я с друзьями играю в прятки. Я спрятался в подвале: никто не найдёт! Побоятся войти!
И вдруг.. тьма пошевелилась возле меня, коснулась меня чем-то колючим и тёплым, и я ощутил запах алкоголя, как тень ужаса надо мной.
Удивлённая прищуринка двери, погасла, зажмурилась от страха, совсем по-детски, и мой крик, словно ослепшая бабочка, носился в темноте подвала, и бог знает как оказавшийся там Пруст, в скафандре космонавта, с идиотской печенькой в протянутой руке, походкой Армстронга, а быть может, обычной походкой трёхлетнего ребёнка в комбинезончике, в лунных пейзажах зимы, шёл к выходу, стучался в закрытую ржавую дверь, и по-русски шептал: мама!
Мне было 6 лет. Из того подвальчика я вышел с лёгкой сединой над правым виском. Словно снежинка меня поцеловала. Или ангел..
Боже, Брэдбери, что ты наделал? Ты куда меня переместил?
Моё сердце оказалось той самой снежинкой в сумеречном коробке подвала.

И всё же, роман Брэдбери чудесен.
Не все ведь читают книги как я, после чтения выползая из дремучего леса строк, в ссадинах и слезах?
А смуглый ангел стоит в коридорчике с чаем, и, смотря на меня, простёртого на полу, спрашивает: Саш.. ты пил, или читал? Я просто не всегда различаю.
Что читал на этот раз? Платонова? Мисиму? Сартра? Господи.. ты весь в ссадинах.
Глаз дёргается. Кот вон, забился под диван, лишь его хвост, чеширски и нервно улыбается из тьмы..

- Нет, не Платонова, не Мисиму…

- Что-то ужасное читал? Что? Скажи!

- Да так.. самую светлую книжку о детстве: Вино из одуванчиков.

Роман состоит из множества самостоятельных рассказов.
Есть в нём тот изумительный, девственный пейзаж детства и жизни, словно мир создан только вчера: тронь пальцем цветок, или смуглую девочку, с удивительными глазами, цвета крыла ласточки, и тут же они отзовутся нежнейшим, напевным мерцанием, словно они ещё нежно слиты со снами ангелов и первым Словом божьим.
В этом плане, мир романа Брэдбери, напоминает мир Андрея Платонова, но с маленьким отличием: У Платонова, мир создан только вчера.. словно бесконечно уставший цветок, кротко распустившийся за пару минут до конца света.
Красота у Платонова — это ангел-астматик, которому не хватает воздуха: он не успевает надышаться миром, как многие из нас — любовью, на этой грустной земле.
Мир у Платонова, длился словно бы пару секунд.
Кажется, один из мальчиков в романе Брэдбери, смутно догадывается об этом: о тайном безумии мира. Это американский Ваня Карамазов.
Вы хотели бы прочитать роман о маленьком Ване Карамазове?

У Брэдбери, платоновский цветок в конце света, словно бы нежно пересадили на планету уютного детства, как порой влюблённый в земную женщину, ангел, пересаживает райские флоксы и розы, в голубую вазу заиндевевшего окна, за которой спит.. обыкновенный смуглый ангел.
Да, у Брэдбери, озябшую красоту, словно бы пересадили в Эдем детства, словно и она, милая, настрадалась на земле не меньше чем люди.
Вы можете себе представить снег в раю? Или осеннюю листву в Эдеме?
Такого нет ни в одном апокрифе, ни на одной картине художника.

В образе двух маленьких братьев в романе, угадываются силуэты Авеля и Каина.
Рай утрачен? Для взрослых — да, но для детей ещё нет: так верхние, самые нежные листочки деревьев, на закате, когда солнце уже скрылось, одев мир в тени и сумерки, освещены такими невесомыми, лиловыми и розовыми цветами, какие не снились и Боттичелли.
Хотя.. если бы меня заперли в комнате с самим собой, имеющим другую точку зрения, и оставили нас на 10 минут (шум ударов из-за двери, чей-то робкий крик с французским акцентом: мама!), то вышедший с фингалом,- я, робко сказал бы: роман Брэдбери, вовсе не об Авеле и Каине  — это прекрасная литературная реинкарнация Тома Сойера и Гекльберри Финна.

Брэдбери описывает в формате вроде бы обычного лета двух мальчиков, полыхающий поэзией и тайной, мир, вблизи утраченного Эдема.
И как положено в таком мире «у бездны», один из мальчиков — Каин? — первый догадывается, что в нашем прекрасном и ранимом мире, в голубоглазых дебрях красоты, тайно присутствует нечто зловещее, демоническое, во что взрослые уже почти не верят, просто удивляясь иногда безумию мира.

Брэдбери волшебно описал первый момент осознания ребёнком того, что он — живёт, что мир существует (кому нравится Сартр, тому будет интересно прочитать об этом же в его чудесной автобиографии — Слова).
У каждого человека это бывает в разном возрасте, у иных даже, когда они уже выросли и.. влюбились.
Так после солнечного удара, мир, словно море, ласково уходит в даль, обнажая сушу жизни, и через минуту, все краски мира, радуга звуков, небесным приливом обрушиваются на тебя, блаженно приподнимая душу над землёй.
У меня тоже был такой момент в детстве, чуточку Брэдберивский.

Я был в деревне, в летней кухне..
Боже, эти цветущие запахи деревенского сизого шкафчика, с чем вас сравнить?
Это какая-то отдельная Нарния запахов, состоящая из запаха душистых пряников (хотя их там нет: чеширские пряники, до сих пор играющие в прятки с памятью детства), запахи гречишного мёда, а быть может даже мёда из одуванчиков, запахи деревенского масла, запахи счастья, бабушкиных снов, и что-то морское, почти даже с криками чаек: откроешь такой шкафчик, и нежно сойдёшь с ума от счастья. Пруст бы точно сошёл..
В таком шкафчике на глиняном полу (тут цензура, пол не совсем глиняный), стояла искушающая, как наряженный райский змий, бутылочка с розовой этикеткой яблочного лимонада.

Мне было лет 6. Я посчитал это тайным подарком от бабушки.
Открыл бутылочку, стоя на коленях, почти в молитвенной позе, и сделал 2-3 глубоких глоточка (была жара).
Через мгновение, глаза у меня открылись похлеще чем героя Брэдбери, в его первом рассказе — Озарение.
Наверное, у Вия так не открывались глаза.
Просто бабушка перелила туда самогонку и… забыла.
Она вошла в кухню, как ангел.. седой, и увидела, что её внучек корчится на полу, словно его душит невидимый призрак, сидя на нём (мои руки на шее).

Вечером я лежал в траве и смотрел на звёзды.
Стрекотали кузнечики и мне ласково так казалось, что эти звуки, издают звёзды: и звезда с звездою говорит.
Я тогда  и не думал даже, что у меня возникнет желание, не менее поэтичное, чем у героя Брэдбери, поймавшего снежинку в спичечный коробок: я услышал звёздочку рядом с правым плечом, и захотел поймать голос звёзды в левую руку, и…. подарить его соседской девочке, с удивительными глазами, чуточку разного цвета, цвета крыла ласточки.
Именно тогда, лёжа рядом с одуванчиками, похожими на огромные снежинки на далёкой планете, блаженно замеревшие на расстоянии дыхания от земли, словно они были влюблены в землю, но робели её коснуться.. да, в то лето я впервые осознал, что живу.
Мне было 6 лет и я был чуточку пьян.. и влюблён.

В романе Брэдбери я приметил ещё одного монстра (там есть маньяк, правда, нежного, которого не заметили главные герои, и многие читатели.
Дело в том, что этот нежный монстр.. сам Брэдбери.
Мне даже иногда казалось, что мальчики в романе, смутно чувствуют его.
Помните, как в фильме  — Халк, стройный и прекрасный мужчина превращается в огромного зелёного монстра, на нем растут ужасные мышцы, разрывая его одежду?
Так и у Брэдбери.
Перед ним стояла тяжёлая задача: описать рай детства, солнце и сумерки детства, описать их как бы сердцем ребёнка.
У него это получилось. Но… порой текст романа, словно на дрожжах, растёт чудовищно-прекрасными метафорами, чувствами детей, и удивлённый читатель видит те самые «халковы» лохмотья одежды.. и чудовищные мышцы взрослой души.
К чести Брэдбери нужно сказать, что такое в книге встречается иногда.

Представьте себе картину: вы — мальчик, 6-и лет, вы идёте по саду с прекрасной смуглой девочкой, чему-то улыбаясь и глядя на невидимые ещё звёзды (ещё только день).
И вдруг, у девочки, как по волшебству, вырастает грудь 3-го размера.
Она пытается это скрыть, сутулится, идёт бочком, показывая на смущённые одуванчики.
Пытаясь перевести внимание, она смеётся над кошкой на дереве, но её смех… смех взрослой, чуточку выпившей женщины.
Девочка в ужасе закрывает себе рот руками, вновь сутулится как старушка, ибо грудь стала ещё больше.
И ко всем этим напастям, девочка замечает на траве за собой, алые капельки крови и вскрикивает.. кошка срывается с дерева и её снова преследует с лаем собака.
Ладно, хватит с девочки кошмаров, а то это уже похоже на совместный рассказ Брэдбери и Кинга.
Но суть вы поняли.

Понятное дело, Брэдбери хотел воссоздать это инопланетное ощущение детства, когда в тебе бьётся словно бы 3 сердца, и осязаний — как звёзд на небе после дождя.
Этот язык детства — непереводим. Легче перевести Андрея Платонова или Цветаеву на иностранный язык.
Красота и поэзия в романе Брэдбери — изумительна, но.. красота словно бы слегка сладковата, нарочито сладковата, и набрана двойным и тройным шрифтом: так взрослые порой рассказывают о рыбалке, о женщинах, своих сексуальных подвигах.
Я бы сравнил роман Брэдбери с чудесным тортом, и чаем.. с сахаром.
Люди в мире делятся на две категории: кто пьёт чай с тортом и сладким чаем, и с тортом и с несладким чаем. Просто для меня, сладость, как вино, раскрывается ещё нежнее, если её оттенить.
Но довольно быстро я подстроился под эту приятную сладость и улыбку осязаний ребёнка в романе.

На заметку читателям: если вам порой будет слишком сладко читать, то возьмите бутылочку вина.
Роман Брэдбери чудесно заходит под красное сухое Alamos Malbec: некий ребёнок пробуждается в душе и.. помогает «переводить».
А может тайна романа Брэдбери в том, что там — блаженное опьянение жизнью, как в детстве, когда ты в один и тот же миг — гений и нежный идиот?
Каждый читатель «Одуванчиков», поймает свои «вьетнамские» флэшбеки из детства.
Чтение романа напоминает героя Форреста Гампа: диван под вами, чеширски и ласково исчезает, и вот, вы уже сидите на лавочке вашего детства, под восхитительной тенистой ивой.
На ваших коленях, вместо коробки конфет — сиреневый томик Брэдбери, и вы, улыбающимися пальчиками, берёте из него то один рассказ, то другой.
К вам на лавочку подсаживаются ваши милые друзья из детства, как живые, так и.. умершие, подсаживаются ваши надежды, мечты, и прочие грустные призраки, и даже ангелы подсаживаются.
Подсаживается к вам и несчастный, вспотевший Пруст с скафандре космонавта, с печенькой в дрожащей руке, как у алкоголика.

Вы думаете, в романе только рассказы о детстве? Нет. Есть там один рассказ.. он выделяется среди всех, как новенькая и странная ученица в школе, с удивительными глазами, чуточку разного цвета, цвета крыла ласточки.
Это безумно прекрасная и.. трагичная история любви. Если бы у литературных произведений была своя загробная жизнь и свои небесные награды за страдания, или некую неполноценность, то у рассказа Фицджеральда — История Бенджамина Баттона, было бы чудесное, пусть и грустное перевоплощение в рассказ Брэдбери, о любви двух родных душ, с разницей в возрасте.
Если бы Бунин написал этот рассказ, он бы назывался — Заря зарю встречает.

Или вот, чудесная поэма Брэдбери о кроссовках (это не рассказ, а именно поэма, в прозе).
Каждый из читателей вспомнит свои летние кроссовки.
Я даже предлагаю в литературоведение внести такой термин: «кроссовки Брэдбери», на манер «Печенья Пруста».
Согласен, фонетически и не только, звучит довольно странно.. словно Брэдбери потерял кроссовки, или их выставили на продажу.
Ах, каждый читатель этого романа (пару рассказов я даже прочитал в кроссовках своих), закрыв глаза и откинувшись спиной, душой, на диван.. нет, дальше, в Нарнию воспоминаний, вспомнит чудесный запах свежей травы (у американского детства она на лужайке возле дома, а у русского, когда твой автобус «причалил» к богом забытой остановке посреди поля и робкого островка деревьев, в деревне твоего детства, и вот, ты вдыхаешь эти просторы зелени, синевы.. целый океан запахов, и пасущаяся коровка вдалеке, так похожа на пегого ангела..).

Честно, я ждал от Брэдбери, когда же он упомянет чудесные кисленькие, недоспелые абрикосы нашего детства.
Но дети в Америке, видимо и не знали о таком деликатесе. Зато лопали кисленькие яблочки.
Это тоже было. Помните эти чудесные райские яблочки за соседским забором или в частном секторе, куда мы пробирались с грацией влюблённых лунатиков?
Но зато какой восторг у меня был (от испуга, Пруст в скафандре на лавочке рядом со мной, даже выронил печеньку, и посмотрел на неё с такой вселенской тоской, словно она упала в космическое пространство и теперь вращается там как спутник), когда я прочитал у Брэдбери о том, как мальчику казалось, что земля несётся в мировом космическом пространстве и он ощущает это густое движение среди звёзд..
У вас было такое ощущение?
Мне было 6 лет, когда старший брат в шутку сказал мне, что ураганы происходят оттого, что Земля несётся с сумасшедшей скоростью среди звёзд.
Как раз начинался ливень и ураган. Согнувшиеся деревья, борясь с гравитацией, трепетали на ветру.. а я лежал в слезах под кроватью и держался за неё, чтобы меня не унесло в звёзды.
Правой рукой я держал вырывающегося Барсика.
В спальню вош

• Почему ты забился под кровать, сынок?