Бегущая по волнам. Рассказы

Собака, узнав Ассоль, повизгивая и жеманно виляя туловищем, пошла рядом, молча соглашаясь с девушкой в чем-то понятном, как “я” и “ты”. Ассоль, посматривая в ее сообщительные глаза, была твердо уверена, что собака могла бы заговорить, не будь у нее тайных причин молчать.

Кто мы такие, чтобы не прощать друг другу обиды, если даже Бог прощает нам наши грехи...

Надо уметь закрывать скучную книгу, уходить с плохого кино и расставаться с людьми, которые не дорожат тобой.

Все люди мечтают, потому что они люди...

— Так вот, милейший Реймер, когда вам будет скучно, приходите сюда и улыбнитесь. Там, за окном, сидит дурак. Дурак, купленный дешево, в рассрочку, надолго. Он сопьется от скуки или сойдет с ума... Но будет ждать, сам не зная чего.

— Так и будет, — вежливо сказал я, встряхивая на прощание мохнатую, немытую лапу. — Только мы, пятипалые, можем разбирать знаки сердца; домовые — непроницательны.

Она внимала без упрёков и возражений, но про себя — во всём, что он утверждал, как истину своей жизни, — видела лишь игрушки, которыми забавлялся её мальчик. Такими игрушками были материки, океаны и корабли.

И его речь, утратив нервномерную, надменно-застенчивую текучесть, стала краткой и точной, как удар чайки в струю за трепетным серебром рыбы.

В этом мире, естественно, возвышалась над всем фигура капитана. Он был судьбой, душой и разумом корабля. Его характер определял досуги и работу команды. Сама команда подбиралась им лично и во много отвечала его наклонностям. Он знал привычки и семейные дела каждого человека.

Грей несколько раз приходил смотреть эту картину. Она стала для него тем нужным словом в беседе души с жизнью, без которого трудно понять себя.