Собачье сердце. Роковые яйца. Дьяволиада. Рассказы, фельетоны, очерки

Еда… штука хитрая. Есть нужно уметь, и, представляете, большинство людей вовсе этого не умеет. Нужно не только знать, что съесть, но и когда и как. И что при этом говорить. Да-с.

Знакомые псы с Пречистенки, впрочем, рассказывали, будто бы на Неглинной в ресторане «Бар» едят дежурное блюдо – грибы, соус пикан, по три рубля семьдесят пять копеек порция. Это дело на любителя – все равно, что калошу лизать...

"— Я отдамся тебе…— шепнуло у самого рта Короткова.
— Мне не надо,— сипло ответил он,— у меня украли документы."

"Ибо нет страны, которая не имела бы героев, и преступно думать, что родина умерла."

А то что же: один в семи комнатах расселился, штанов у него сорок пар, а другой шляется, в сорных ящиках питание ищет...

– Вот, молодой человек, – горько усмехнувшись, сказал добрый и униженный Дыркин, – вот и награда за усердие. Ночей недосыпаешь, недоедаешь, недопиваешь, а результат всегда один – по морде. Может быть, и вы с тем же пришли? Что ж… Бейте Дыркина, бейте. Морда у него, видно, казенная. Может быть, вам рукой больно? Так вы канделябрик возьмите.

Двадцать секунд в пыльном хрустальном зале "Альпийской Розы" царило идеальное молчание. При этом лучше всех, глубже и мертвеннее молчал зеленоватый Коротков. На двадцать первой секунде молчание лопнуло.

– «Сим удостоверяю»… Чёрт знает, что такое… Гм… «Предъявитель сего – человек, полученный при лабораторном опыте путём операции на головном мозгу, нуждается в документах»… Чёрт! Да я вообще против получения этих идиотских документов. Подпись – «профессор Преображенский».
– Довольно странно, профессор, – обиделся Швондер, – как это так вы документы называете идиотскими?

Кушано достаточно. Всё испытал, с судьбою своею мирюсь и если плачу сейчас, то только от физической боли и от голода, потому что дух мой еще не угас… Живуч собачий дух.

– Позвольте… – вдруг пробормотал он, – чего же это я плачу, когда у меня есть вино?