Немного солнца в холодной воде

В первый день она сказала, что любит его, и потом спокойно ждала, когда и он ее полюбит.

Поверьте, в тот день, когда вы устыдитесь того, что любите, вы погибли... Погибли для самого себя.

Да что же, в конце концов, с ним такое? За что он наказан? И кем? Он всегда относился по-братски к своим друзьям, а с женщинами был даже нежен. Он никогда и никому сознательно не причинял зла. Почему же в тридцать пять лет жизнь, как отравленный бумеранг, ударила его?

Время – единственный властитель, которого он признавал, – унесло его любовные утехи, его радости, горести, даже некоторые взгляды, и не было оснований сомневаться, что оно справится и с «этой штукой». Но «эта штука» была чем-то безликим, безымянным – он не знал, что это, в сущности, такое. А ведь может быть, время имеет власть только над тем, что ты сам осознал.

Возможно, любовь иной раз можно определить как желание делиться всем только с одним человеком.

– Скажите, а вы боитесь грозы? 
– Грозы? Да вы шутите! Налогов – вот чего мы боимся.

человек бывает свободен только соотносительно с кем-то.

Ах, в конечном счете жизнь устроена слишком глупо!

... во время следующей грозы он будет держать ее в объятиях и тогда посмотрим, что окажется сильнее – страх или наслаждение.

– А если я не вернусь, что ты сделаешь?
– Приеду за тобой, – миролюбиво сказала она. – Обними меня.
Он обнял ее и сразу позабыл и Париж, и политику.