Собачье сердце. Романы. Повести. Рассказы

– Гм… Да ведь других нет.
– Вот никаких и не читайте. Вы знаете, я произвёл 30 наблюдений у себя в клинике. И что же вы думаете? Пациенты, не читающие газет, чувствуют себя превосходно. Те же, которых я специально заставлял читать «Правду», – теряли в весе.
– Гм… – с интересом отозвался тяпнутый, розовея от супа и вина.
– Мало этого. Пониженные коленные рефлексы, скверный аппетит, угнетённое состояние духа.

А Филипп Филиппович, заложив хвост тугой салфетки за воротничок, проповедовал:
– Еда, Иван Арнольдович, штука хитрая. Есть нужно уметь, а представьте себе – большинство людей вовсе есть не умеют. Нужно не только знать что съесть, но и когда и как. (Филипп Филиппович многозначительно потряс ложкой). И что при этом говорить. Да-с. Если вы заботитесь о своём пищеварении, мой добрый совет – не говорите за обедом о большевизме и о медицине. И – Боже вас сохрани – не читайте до обеда советских газет.

Впрочем, не будем забегать вперед, дальше будет еще хуже.

Просто вы не знаете, что такое театр. Бывают сложные машины на свете, но театр сложнее всего...

О, глаза значительная вещь. Вроде барометра. Все видно у кого великая сушь в душе, кто ни за что, ни про что может ткнутьноском сапога в ребра, а кто сам всякого боится.

Сконфуженная Торопецкая повесила трубку и сказала:

• Из-за вас я нахамила не тому, кому следует!

— Во-первых, — перебил и его Филипп Филиппович, — вы мужчина или женщина?

— До чего вредное животное!