Ф. М. Достоевский. Собрание сочинений в одной книге

Само написание рецензии к этому произведению кажется мне затеей безумной. Это всё равно что доверить на хранение какому-нибудь прожженнуму коммунисту тело Ленина или начинающему сюрреалисту подарить подлинник картины Дали. Однако я всё же рискну и попытаюсь сказать что-нибудь внятное.
Начну с того, что произведение уникально своей психологической нагрузкой и психологическим анализом. Достоевский будто знал каждого из своих героев лично и анализируя перелопатил каждую молекулу их мозга. То как он изображает людей, то какие колориты он показывает в персонажах, то каким он представляет нашему воображению Петербург - это всё УНИКАЛЬНО, продуманно, взвешено.
Отсутствии какой-либо банальности, слащавости, бульварности, максимально реалистично и в тоже время высокохудожественно. Кроме того, здесь задается важный вопрос, касающийся каждого из нас, обуславливается выбор - страшный выбор "Тварь я дрожащая или право имею". Подтверждение или развенчание теории Раскольникова - это случай сугубо индивидуальный, кто под что заточен - момент над которым стоит очень серьезно подумать.
Противоречивые неоднозначные образы, такие как проститутка, являющая собой образ благородного и почти святого человека. Нет этих чётких, топОрно обрубленных границ между добром и злом. Всё неоднозначно, над всем нужно долго и тщательно думать.
Замечательно

Скучновато, честно. Вместо романтики - пара тоскующих одиночек, которые четыре ночи мямлят о жизни у петербургских каналов. Мечтатель (26 лет, вечный нытик) и Настенька (17, «люблю другого, но вас тоже как бы...») заводят странные отношения в стиле «мы друг другу не нужны, но пока рядом нет никого». Диалоги - вода водой: философствуют о несбыточном, а потом расходятся, как корабли в тумане. Романтики ноль: герои больше похожи на пациентов групповой терапии, которые случайно встретились в парке.

Почему засыпаешь?

Нет динамики: вся повесть - это разговоры на лавочке с попытками выжать эмоции из пустоты.

Герои не вызывают симпатии: он - инфантильный мечтатель, она - девочка, которая сама не знает, чего хочет.

«Белые ночи» - не про любовь, а про то, как одиночество заставляет цепляться за первого встречного.

Итог:  Если хочется «Белых ночей»: послушайте майский дождь за окном, налейте чай с лимоном и попробуйте полчаса поговорить с котом/собакой о смысле жизни. Эффект тот же, но времени потратите меньше.

Раскольников...
собрался? мы тебе все расчистим - иди, поведем...
топор? дворника нет - бери
идешь, межуешься? а твоя теория, а ты кто? знаем уж...
двор? свободен, смотри, все пусто, дело только за тобой...
свершено, так мы тебе еще одну, готовили-с, тут уж мы порезвимся, хех, ведем
вторая - свершено, все? нет
и отпустим тебя, да, чтобы и тебя забрать или кого другого, а теперь то уж точно...
беги... и здесь тебе расчистим, хитро
ТАК КТО, кто убил? - Так вы и убили-с...
ну уж теперь подвинься, батенька... загнездимся, всегда рядом будем

Свидригайлов...
тут уж занято, наше, маска... журнал, такиииие полотна Босха, тут уж мистика-с, тут уж уютно и вьемся

Перечитал в очередной раз «Преступление и наказание» — всё-таки нуждается душа в здоровой пище. И, как обычно бывает с Фёдором Михайловичем, окунулся в совершенно новое произведение с новыми смыслами. Там много открылось в мелочах, и об этом тоже интересно говорить, но есть и фундаментальное. Идея Раскольникова.

Мы наизусть знаем, что Родион убивает и грабит из-за идеи. Дескать, может человек принадлежать к такому наивысшему рангу мировых благодетелей, в каком уже нельзя предать свою миссию — и если кто мешает, нужно помеху устранить. Потому что, споткнувшись на малом зле, не сотворишь великого добра. Мы знаем, что Раскольников мучается этим вопросом до «эксперимента над собой» — и совсем уж невыносимо мучается после. Да, так. Но у Достоевского, как всегда, тоньше.

Родион не формулирует идею до преступления. И совершенно не рефлексирует над ней после. Да, он изложит её потом — но только с подачи Порфирия Петровича и именно в тех терминах, которые приведёт следователь. Только здесь сложится система. Извне. Только тут, загнанная в клетку определений (не своих, подчеркну, определений), мысль Родиона станет ужасающей. Только в этой клетке мука Раскольникова получит и голос, и слог... И что же? Ведёт это к раскаянию? Нет, Достоевский точен и честен: не ведёт. Мучения — не оформленные мучения души — просто превращаются в мучения слов. В бичевание себя словами. В раздрай ума при заглушённом сердце.

Диалектика, выточенная как бритва, сечёт Раскольникова, не оставляя места пониманию. Неопределимая болезнь бомбардируется картечью само-диагнозов, естественная лихорадка — состояние, когда радуется лихо — упрятано в тень определений... Фёдор Михайлович предельно точен: в рефлексии над иллюзиями смыслов невозможно покаяние сердца. Невозможен выход в нерефлексирующую любовь.

Так в сне о клячонке мужики, обращённые в прошлое — образ мертвящих ожиданий ума, свойственных только человеку, начиная с Каина — требуют, чтобы лошадка (живое творение), как прежде, пошла вскачь. А не идёт — так они секут её по глазам. Чтобы не видела больше, чем развёрнутоголовые они.

Да, в клетке рефлексий можно растерять семью и друзей, можно возненавидеть и даже пресечь жизнь (а в таком желании Родион признается Дуне), но нельзя вернуться к жизни. Здесь, как ни крепись, а придётся умереть для прошлого, припасть к земле, «полюбить снова жизнь от самого грунта». Придётся раскаяться не в деяниях прошлого — в привязке отживших мыслей к настоящему будущему.

Здесь станет ясна глубина воздействия, которое вложил Достоевский в образ Порфирия Петровича. Именно следователь, заставивший сначала Родиона остудить идею до определений, загнавший ум его в беличье колесо смыслов, выведет затем к бессловесной правде. «Вас, может, Бог на этом и ждал. Да и не навек она, цепь-то», — скажет он. Скажет — и поднимет над рефлексией в область, откуда виден путь целиком. «Станьте солнцем», — прибавит он в объяснение.

Родион не раскается «в бытовом смысле». Да в этом и не было бы смысла. Он будет думать об идее — и «ожесточённая совесть его не найдёт никакой особенно ужасной вины в его прошедшем, кроме разве простого промаху, который со всяким мог случиться». Промах — единственное живое слово в предложении. Единственное, которое сливает жизнь воедино, не отделяя прошлое от вечного. Он будет думать — и мужички будут так же ненавидеть его, как, рефлексируя, ненавидел себя он сам. Лишь соприкоснувшись с вечностью — «до Авраама и стад его», — и с любовью вечной Сонечки, пока мир стоит, Родион переменит жизнь. Лишь здесь начнётся новая история, «история постепенного обновления человека, история постепенного перерождения его, постепенного перехода из одного мира в другой, знакомства с новою, доселе совершенно неведомою действительностью».

Нищета толкает людей на многие глупости, порождает больную веру в больные идеи. Вот и идея о преступлении во благо общества была порождена отнюдь не глупостью, а нищетой Раскольникова. И он, потерявшись в своей нищете, начинает слепо верить и убеждаться в собственной идее вседозволенности во имя благородных целей.

С самых первых строк романа мы видим, что его мучает совесть, хотя преступление ещё не совершено. Он убеждает себя, что мерзкая это мысль — убивать противную жадную до денег старушенцию, но при этом настолько верит в свою теорию о том, что можно ради великой цели переступать даже через жизни, что ищет (и находит!) везде знаки, мол, Вселенная благоволит совершить деяние кабы оно на благо. В результате, в ослеплении, он не видит иного шанса, как все же убить старушку, но при этом делает это весьма неаккуратно и суматошно, убив также ни в чем неповинную сестру ее Лизавету, ведь тот самый момент, подаренный во имя всеобщего благополучия, упустить никак нельзя. После совершения убийства он как бы испытывает свою идею на прочность специально провоцируя и нарываясь на то, чтобы его заподозрили.

Слепая вера Родиона в идею внушает ужас, когда задумываешься о том, сколько людей верят в эту самую извращённую идею избранности и вседозволенности. Бедняка-студента эта теория довела до каторги, власть имущие же развязывают в одержимости этой идеи целые войны.

Сонечка Мармеладова же пала жертвой той же идеи, как и Родион, — она идёт на блуд, чтобы помочь своей семье. Поступление евангельскими заповедями во имя доброго дела. Поэтому-то их так плотно обвила нить взаимопонимания с самой первой встречи. Но так как в случае Сонечки преступление скорее принимает вид самопожертвования, нежели оправдания вседозволенности, как это у Родиона, то как раз Соня и является спасительницей Раскольникова, которая воскрешает запутавшегося молодого человека и зачитывает ему Евангелие, разбивая теорию героя.

Петербург же в романе предстает городом таким же больным, как больны души его героев. Тот самый Петербург Достоевского с его чарующим отчаянием. Самой ёмкой, пожалуй, будет цитата:

Большую часть произведений Достоевского я читала ещё по пресловутой школьной программе на уроках литературы, будучи школьницей с не особо развитым уровнем эмпатии. Поэтому сейчас, уже во взрослом возрасте, стараюсь перечитывать произведения, когда-то насильно впихнутые школьными учителями в мою ещё ничего не понимающую детскую голову.

Перечитывание раскрывает произведения совершенно по-новому. Настолько по-новому, что можно сказать, что школа не считается — "Преступление и наказание" до этого я не читала. И вот мне заново открылся откровенный глубокий мир одержимости, переживаний, страданий и стенаний Родиона Раскольникова.

Помнится, в подростковом возрасте, когда хочется скорее быстрой смены кадров и экшена, Достоевский, со своей манерой длинных описаний, представляется чтивом весьма нудным. Сейчас же я с таким восторгом читала каждую строку, живо и досконально представляя каждую мелочь и деталь.

Убийство — преступление — занимает-то на самом деле весьма опосредованное место в романе. Ровно как и ссылка героя в Сибирь — наказание — играет совсем незначительную роль. Однако из школы мы выносим знание, что "Роман о том, как студент старуху топором зарезал, не выдержал мук совести и сдался".

Всё-таки чувствуется, когда автор понимает о чем пишет - книга становится правдивой и искренней. Так и здесь, Достоевский, заключивший контракт с издательством на новую книгу и имея минимум времени решил писать про то, что ему очень близко - рулетку. Ведь знал он про это все: от чувства опьянения, которое вызывает выигрыш до одержимости желанием отыграться.
Мне эта гамма чувств в таком объеме не знакома, ведь я далеко не азартный человек. Но Достоевский не был бы Достоевским, если бы не устроил мне, как читателю, "аттракцион" переживаний. У меня даже пульс учащался, когда Алексей или бабуленька делали ставки. Хотя во мне побеждал здравый рассудок, что мне аж хотелось кричать им: "Остановитесь!".

Игромания - тяжёлая болезнь, при которой человек разрушается нравственно, а затем и физически. Не знаю как кто, но я верю, что многие болезни сначала рождаются в голове.
Тем не менее, от этого недуга можно излечиться, особенно в наше время. Не знаю почему Достоевский не вылечил своего главного героя, но я рада, что сам автор избавился от этой проблемы. Но пусть нам история Алексей послужит примером того, как не надо делать, чтобы не проиграть свою жизнь. Что будет, если раз за разом принимать очевидно неправильные решения.
Но все равно, мое сердце хочет верить, что Алексей выберется из этой ямы, воссоединится с Полиной и обретёт счастье. Пусть этого и не написали в книге, но никто не запрещал додумывать от себя.

Короче говоря, Достоевский, как всегда, прекрасен и книга отличная.

У меня с детства, а точнее со школьной скамьи особая нелюбовь к русским классикам, вот зарубежную читать готова и днем и ночь, а вот от русской классики чаще нападает скука, все у нас грустно и безрадостно. Вот из Достоевского на момент начала книги было прочитанно всего 3 книги, хотя пишет Федор Михайлович очень интересно, сюжеты жизненны, герои харизматичны и каждый достоин упоминания.
По началу эта книга не вызвала интереса, первые страниц 30 вызывала желание только зевнуть и уснуть часика на 2. Но по мере продвижения сюжета, знакомства с героями сего произведения, интерес возник, и уже было не оторваться от книги, все же интересно к чему может привести эта любовь к азарту, причем любовь эта проявлена не токо у Алексея Ивановича, главного героя всей истории, от лица которого и ведеться повествование, и от бабулечки, появление которой в книге перевернуло все с ног на голову, но и от всех персонажей данной истории. Как все мы знаем азартные игры очень редко оканчиваются хорошо, для игрока, ведь никому проигрывать не хочеться, а победитель будет всего один.
В книге пожалуй нет ни одного положительного героя, все они жаждут наживы, каждый сам для себя, больше негативных эмоций вызвала пожалуй француженка Бланш, этакая профурсетка, живущая ради своего удовольствия. пользующаяся окружающими, и меняющая мужчин по мере опустения их кошелька. Да и кроткая Поленька, ангелок, волк в овечьей шкуре, морочит головы сразу нескольким. Хотя и мужчины не остались в стороне, генерал способный бросить своих собственных детей на произвол судьбы, бесхребетный и истеричный.
Прекрасная книга, показывающая один из главных пороков общества, который до сих пор не искореним, и пожалуй азарт так и будет будоражить умы людей, ведь каждый надееться на птицу удачи.

Не перестаю удивляться многогранности горячо любимого иною Фёдора Михайловича: каждый раз что-то новое нахожу, каждый раз получаю удовольствие и радуюсь, что не отбили в школе любовь к чтению.

Данная книга для меня как альбом группы "Пикник" - "Искры и канкан". Поясню аналогию, обычно песни группы такие спокойные, вдумчивые, меланхоличные... А тут раз - и задор подъехал! Ничего себе, они и так умеют? Правда, за задором кроется такое, что лучше бы об этом не знать. Так и в этой книге - начинается все нелепым и ужасно приставучим " человеком в енотах" (до сих пор улыбаюсь), а дальше и грустно и смешно, как говорится.

Ревность - чувство неприятное во всех отношениях. Не спорю, некоторых оно стимулирует, но, как по мне, приносит больше вреда, чем пользы. Ревность может многое разрушить, поставить в глупое положение, к чему же она приведёт в данном случае? И действительно ли стоит ревновать мужчине в возрасте к своей молодой жене? Или нет?... Этот рассказ стоит прочитать, здесь очень много интересного - от юмора и сатиры Достоевского (ничего себе) до великолепных диалогов.

Тем не менее, чего-то в этой истории мне не хватило - то ли большего раскрытия героев, то ли большего действа... Всё-таки мне предпочтительнее более "традиционный" Достоевский, а может, я просто депрессивный человек : )