Федор Достоевский. Полное собрание повестей и рассказов в одном томе

Много бы дал он теперь, если б не было кой-чего из того, что было вчера.

Гуманность всё спасёт и всё вывезет...

У вас человек всё равно, что собака, и вы всех по своей собственной натуришке судите!

Судьба его очень замечательна: это был самый странный, самый чудесный человек из всех, которых я знала. Он слишком сильно отразился в первых впечатлениях моего детства, так сильно, что эти впечатления имели влияние на всю мою жизнь.

Вот, братец, щец вчерашних маленько осталось; на говядине были, не пустые;

И странно, этот шумливый, веселый и рассеянный всего еще года два тому назад человек, так славно рассказывавший такие смешные рассказы, ничего так не любил теперь, как оставаться совершенно один.

Стена имеет для них что-то успокоительное, нравственно-разрешающее и окончательное, пожалуй, даже что-то мистическое...

Клянусь вам, господа, что слишком сознавать — это болезнь, настоящая, полная болезнь. Для человеческого обихода слишком было бы достаточно обыкновенного человеческого сознания, то есть в половину, в четверть меньше той порции, которая достается на долю развитого человека нашего несчастного девятнадцатого столетия и, сверх того, имеющего сугубое несчастье обитать в Петербурге, самом отвлеченном и умышленном городе на всем земном шаре. (Города бывают умышленные и неумышленные).

Мне теперь хочется рассказать вам, господа, желается иль не желается вам это слышать, почему я даже и насекомым не сумел сделаться. Скажу вам торжественно, что я много раз хотел сделаться насекомым. Но даже и этого не удостоился.

- Ха-ха-ха! да ведь хотенья-то, в сущности, если хотите, и нет! -
прерываете вы с хохотом. - Наука даже о сю пору до того успела
разанатомировать человека, что уж я теперь нам известно, что хотенье и так
называемая свободная воля есть не что иное, как..