Ифигения в Авлиде

Прошло чуть больше 1000 лет, и в краях, ну, достаточно близких к библейским, происходит "новая" история той же темы. Сакральная жертва . Свой ребенок. Своя кровь. Своё продолжение в веках и во времени.

Эсхил, Софокл, Еврипид - если читать, то читать одного за другим.
Эсхил, Софокл, Еврипид - если читать, то неспеша, если не вслух, то губами, хотя бы губами произнося читаемое. Почему так? Потому что греки интерпретируют не очень большое количество сюжетов. Но как они это делают! Вы бы знали - как они это делают!

Эсхил в "Агамемноне" выводит супругу Агамемнона Клитемнестру совершеннейшим Злом, олицетворением вероломства, предательства и абсолютного цинизма. И вся трагедия - об этом.

Но приходит Еврипид и что же? Он находит, или почти находит, оправдание царице победоносного вождя победоносной Эллады. Победа в троянской войне - о, они ещё только отправляются к Илиону. И в этом-то всё дело - они только отправляются.

И нужна сакральная жертва.

Для победы. Кто же она, эта жертва? Ифигения, дочь царя Агамемнона. Невозможно обсуждать это намерение царя. Жертва - "требование" богов. Здесь, как и в Книге Бытия - здесь нет посредников между человеком и богами. Здесь - человек и боги. И их диалоги. И жертва, которая должна быть принесена.

Напрасны мольбы и логические доводы близких: есть воля богов. И что против этой воли может быть противопоставлено? Доводы рассудка или вопль обезумевшей от невозможности жизни после смерти ребенка той самой, ещё не ставшей коварной предательницей царицы? Нет. Воля богов.

И "старые" вопросы: зачем? почему? за что?

В чем нравственная чистота и сила Ифигении? В смирении воле богов, конечно же. Но не только. Послушаем, во имя чего она приносит, она соглашается на жертву себя:

В муже правдою и силой нам довольно любоваться…
И его, скажи, родная, разве смеем не беречь мы?
Разве бой бесплодный стоит тех несчастий, что таит он?
О, в душе пережила я много-много, мать. Послушай:
Я умру – не надо спорить, – но пускай, по крайней мере,
Будет славной смерть царевны, без веревок и без жалоб.
На меня теперь Эллада, вся великая Эллада
Жадно смотрит; в этой жертве беззащитной и бессильной
Все для них: попутный ветер и разрушенная Троя;
За глумленье над Еленой, за нечестие Париса —
В ней и кара для фригийцев, и урок для их потомства,
Чтоб не смел надменный варвар красть замужнюю гречанку.
Умирая, я спасу вас, жены Греции; в награду
Вы меня блаженной славой, о спасенные, почтите…
А еще… Прилично ль смертной быть такой жизнелюбивой?
Разве ты меня носила для себя, а не для греков?
Иль, когда Эллада терпит и без счета сотни сотен
Их, мужей, встает, готовых весла взять, щитом закрыться
И врага схватить за горло, а не дастся – пасть убитым,
Мне одной, за жизнь цепляясь, им мешать?.. О нет, родная.
А куда я Правду дену? Разве с истиной соспоришь?
Ну, скажи мне, разве стоит против всех аргосцев мужу
Из-за женщины сражаться, может статься, быть убитым?
Да один ахейский воин стоит нас десятков тысяч…
Погоди… еще, родная… если я угодна в жертву
Артемиде, разве спорить мне с богиней подобает?
Что за бред!.. О, я готова… Это тело – дар отчизне.
Вы ж, аргосцы, после жертвы, сройте Трою и сожгите,
Чтобы прах ее могильный стал надолго мне курганом.
Все мое в том прахе будет: брак и дети, честь и имя…
Грек цари, а варвар гнися! Неприлично гнуться грекам
Перед варваром на троне. Здесь – свобода, в Трое – рабство!

Что же "получается"?
Во-первых, исход в двух историях один.
Во-вторых, жертва Богу приравнена жертве во им Отечества. Потрясающе!

Посмотрите, прочтите и первый, и второй первоисточник. Поверьте на слово: они стоят вашего внимания. Стоят.

Читаешь, будто смотришь пьесу на сцене. За исключением хора, всё понятно и напоминает пьесы Лопе де Вега, например. Это, конечно, влияние перевода, но всё же.

Наверное, это просто негибкость мышления, но первое древнегреческое произведение, которое я прочитала, было написано гекзаметром и потому произведения, написанные другим размером, которые даже легче читать, у меня воспринимаются более современными, чем должны бы. В общем, я думала, что пьеса мне не понравится и надо её просто дочитать.

В самом начале чтения трудность  была со множеством имён. Их слишком много и я не понимала, зачем этих людей упоминают, что это значит. Улавливаешь общий смысл в контексте, но теряешься в деталях. От этого удовольствие от чтения поначалу было сомнительным.

Но дальше всё кардинально меняется! Такого влияния на свои чувства я не ожидала. Тем более, что выбрала пьесу, чтобы отвлечься от "Доктора Живаго", где не возникало желания сопереживать хоть кому-то.

Не понимаю, как так произошло, но однажды я поймала себя на том, что мне искренне интересны чувства главных героев, их мотивы, что они думают, при этом что скажут, и что же выберут. А выбор стоял жуткий: царь Агамемнон должен отдать дочь Ифигению в жертву богине, чтобы армия выиграла битву за Трою. Чтобы выманить дочь в Авлиду, Агамемнон говорит жене Клитемнестре, что выдаёт дочь замуж за Ахилла. Еврипид написал трагедию в 407 году до н.э. (!), а читаешь и думаешь, не дай бог стоять перед таким выбором: личное или общественное. Помните, Сталин не обменял своего пленённого сына на немецкого генерала? Что он чувствовал, принимая такое решение? Вы бы так смогли? А герои в пьесе?

Какими были чувства отца, мужа и царя Агамемнона, матери и жены Клитемнестры? Не зная этой истории, кстати, удивляешься "вероломности" Клитемнесты в пьесе Софокла ("Электра"), где Агамемнон погибает от предательства жены.

Ахилл. Его всегда преподносят как героя. А он эгоист в кубе, что в "Илиаде", что в пьесе Еврипида. Взять хотя бы то, что он не столько возмущён подлостью поступка отца против своей семьи, сколько уязвлён тем, что царь распорядился именем Ахилла, ничего тому не сказав.

Почему-то я долго думала, что в древних произведениях все такие небожители, у всех "высокие чувства" и героям не до обычных переживаний. А тут Клитимнестра в первую очередь мать и Еврипид выделяет это особо, то есть в древнегреческой трагедии материнские чувства важны и понятны.

Ифигения. От неё я ничего вообще не ждала. Думала почему-то, что она будет просто обозначена как жертва, чтобы читатель понимал смысл происходящего, и всё. Но она поразила стойкостью, мудростью и достоинством.

Удивило меня и то, что Одиссей у Еврипида лукавый и тщеславный герой, а у Гомера Одиссей хоть и был хитрецом, но с долей достоинства, хитрость преподносилась как мудрость, как положительная черта.

Менелай - брат царя и, значит, дядя для Ифигении. На что он готов пойти ради собственного тщеславия и чувства мщения?

В общем, меня трагедия поразила своим достоинством и поднятыми вопросами выбора. Власть, честь, любовь, подлость, эгоизм.

Очень эмоциональное чтение. Действительно переживаешь за героев трагедии и думаешь, да не дай бог оказаться на месте любого из них! Не ожидала, что так проникнусь этой историей.

Перечитывала произведение дважды. Не из-за большой любви к автору или древнегреческим трагедиям, нет. Первый раз, смотря параллельно какое-то кино, я упустила много важных моментов в начале пьесы, поэтому дочитав ее до конца осталась в неудоумении: где обещенные преподавателем эмоции и впечатления. Поэтому решила взяться за книгу снова (благо пьеса совершенно небольшая по объему, что позволяет не спеша прочитать ее ещё раз). Дочитав до последней страницы, я поняла, что не зря не поленилась и взялась за книгу вновь.

Древняя трагедия, но не менее актуальная сегодня, о сложном человеческом выборе, личностном выборе: семья или долг, честь или дочь. Произведение дает отличное представление о взглядах и нравах того периода истории. Пьеса о жертве, которую пришлось принести ради победы. На первый взгляд жертва в этом произведении Ифигения, но на самом деле жертвой можно назвать Агамемнона. Несколько раз он менял свое решение. Какие муки должно быть испытывал Агамемнон при встрече с Ифигенией ( само любимой из своих детей), обманом заманив ее в лагерь предложением о женитьбе, а на самом деле замышляя ее убить. Вот оно бремя власти. Сам Агамемнон говорит о том, как тяжел удел того, кто носит корону. И как тяжела эта ноша... Для мужчины всегда будет стоять такой выбор - семья или честь, семья или долг, но не для женщины, для матери, которая даже мысли не допускает, что можно лишить своего ребенка жизни ради призрачного лучика надежды на победу. Да, какую победу!! Ради "возвращения блудницы" Елены, опозоривший род Агамемнона и Минелая. Некоторых может поразить несколько пафосная жертвенность Ифигении, и принятое ею решение. Однако меня более всего поразили муки отца и царя - Агамемнона, муки матери и жены царя - Клетемнестры. Легче принять и повиноваться принятому решению. чем принять это решение, и жить с ним все оставшиеся тебе годы, смотря в зеркало и чувствуя, что ты убийца собственной плоти и крови. Несмотря на слова посланца в конце произведения, кто знает, может это было сказано специально лишь для Клетемнестры.