Ифигения в Авлиде

Агамемнон

Как счастлив ты, старик!
Как я тебе завидую, что можешь
Ты век прожить в безвестности... Мне тот,
Кто вознесен судьбою, только жалок...

Старик

Но где же счастье, царь, как не у вас.

Агамемнон

А долго ли оно нас тешит, старец?
Приманка сладкая, а откусить - претит...
То бог казнит обиженный и счастье
Нам рушит в прах, а завтра, смотришь, люди,
Толпа капризная его на клочья рвут...

Моя старость, владыка, бессонная,
А глаза у неё – что два сторожа.

Агамемнон

(со вздохом и смотря на старика)
Как счастлив ты, старик!
Как я тебе завидую, что можешь
Ты век прожить в безвестности… Мне тот,
Кто вознесён судьбою, только жалок…

Старик

Но где же счастье, царь, как не у вас.

Агамемнон

А долго ли оно нас тешит, старец?
Приманка сладкая, а откусить – претит…
То бог казнит обиженный и счастье
Нам рушит в прах, а завтра, смотришь, люди,
Толпа капризная его на клочья рвут…

Смертнорождённому
Боги в удел дают
Счастье с печалями.
Божье веление,
Рад ли, не рад, терпи…

В этой жизни из смертных никто
Не изведал присноблаженства,
Чаши мук не ушёл ни единый.

Рабу бесчестия не будет,
Коль примет смерть он за своих господ.

Ты обижен – что же делать? Веры в нас к тебе не стало.
«Да» – вчера, и «нет» – сегодня, а назавтра – всё сначала.

Гладкослов, язык твой ловкий, право, стоит очень мало.

Нет, мешки вы золотые,
Не годитесь вы для трона, не вожди вы боевые!
Разум нужен править войском, править гражданами – ум,
И, за деньги власть купивши, промахнёшься, толстосум!

О, вас тысячи подобных… Почесть, деньги – всё им мало.
Власти ищут, а добились – чуть доходит до расплаты,
Проклинают алчность черни, будто люди виноваты,
Что под царскою кольчугой сердце лани робкой бьётся.