Наследие страха

Она терпеть не могла выполнять распоряжения или даже откликаться на просьбу, к которой не прибавляли "пожалуйста".

Она не боялась грома. Она знала всё о грозах, их причинах и воздействии на природу, и никакие глубоко укоренившиеся в народе суеверия не могли смутить её.

Жизнь должна быть смесью торжественного и веселого. И чем больше веселья, тем лучше. Какой прок от жизни, если ею нельзя наслаждаться?

Элайн уселась в кресло напротив старика, и гигантские подлокотники, высокая спинка и толстая обивка словно проглотили ее. Кресло было удобным до неудобства.

- Интересно, у него все друзья такие необщительные? - спросила Гленда.

• Это болезнь поколения, - сказал Чейз.
• Безразличие? - удивилась она.
• Скорее напускное безразличие. Они хотят выглядеть всезнающими и всё испытавшими.

Он не потратил понапрасну время, когда беседовал с ней, не потратил лишнего и сейчас - черта характера, которой она восхищалась.

И как кто-то мог заплатить архитекторам за то, чтобы они соорудили столь экстравагантное нагромождение выпирающих углов и сумрачных закоулков, фонтанов и витиевато украшенных ставней? Это всё равно что потратить целое состояние на несколько тонн зефира, чтобы потом кормить им голодного человека, который предпочёл бы хороший бифштекс с картошкой.

Собственное видение жизни казалось ей единственно правильным, а не ошибочным.

Элайн Шерред не доверяла ничему, что не было простым и безыскусным. Ей нравилась функциональность; всё легкомысленное вызывало у неё презрение.

Этот искусно украшенный дом, размышляла Элайн, скорее походил на тщательно подобранный комплект театральных задников, прибитых к деревянным скрепам, чем на добротное здание. А лужайка вполне могла бы сойти за настил сцены, упрятанный под зелёный войлок.