The Thousand Autumns of Jacob De Zoet

Ужасная ночь, - думает Якоб, - но даже ужас приедается, когда становится однообразным.

Хотя и застенчивость, – подозревает он, – можно нанести на себя, как пудру и румяна

«Истово верующие, — думает Широяма, — и есть настоящие монстры».

– Пакгауз Эйк у вас «Дубовый пакгауз», обезьяна – «Вильям». Почему пугало «Робеспьер»?
– Потому что, когда ветер меняется, у него голова слетает. Довольно мрачная шутка.

Целибат — это для вегетарианцев.

Правила всегда можно чуточку подвинуть. Дерево, которое гнется, переживет самую свирепую бурю, верно я говорю?

– У нас говорить: «Когда муж любить жена, свекровь терять своя лучшая служанка».

– Знаете, какое самое верное лекарство от любви? – спрашивает Гроте. – Свадьба – вот какое!

– Я думаю, демократия, – говорит Гото, – это цветок, который не цветет в Японии.
– Азиатская почва, – соглашается с ним переводчик Хори, – не подходить для европейский и американский цветы.

Де Зут беспокоится:
— Должны быть обеспечены условия почетной сдачи в плен.
— Почетной сдачи в плен не бывает. — Широяма хмурится. — Мы в Японии, исполняющий обязанности директора.