Ваша оценкаАнглийская писательница Вирджиния Вулф - давно признанный классик литературы XX века. Ее имя ставят в один ряд с именами Дж. Джойса, Т. С. Элиота, О. Хаксли, Д. Г. Лоуренса - словом, тех, кто определял магистральные пути развития всей западноевропейской литературы. Почти каждый год в Европе и Америке проводятся конференции, посвященные творчеству Вулф. Ее тексты - предмет серьезных исследований и дискуссий филологов, искусствоведов и феминисток.
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,3
28 оценок
- 554%
- 425%
- 321%
- 20%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 32Хотят прочитать 100
Рецензии
Аноним25 марта 2020 г."Жизнь - как сад, где, петляя, заглохшие тропы бегут к неведомым уголкам"
Читать далееКниги, подобно людям, порой открываются с неожиданной стороны; раскрываются не сразу, а постепенно; обдают холодом при первой встрече, зато потом становятся верными друзьями..."Миссис Дэллоуэй" с первых строк и с первой же страницы очаровывает своим языком - тонким, изящным слогом, витиеватыми (но не вычурными!) фразами; затем - атмосферой, такой же воздушной и лёгкой, как язык. На читателей обрушивается поток сознания главной героини (кто это, думаю, понятно из заглавия книги), но ощущение как в тумане - ничего не понятно, действия почти не происходит; это созерцание красоты жизни, это воспоминания о прошлом. Настоящее слишком зыбко, неопределенно...
В настоящем - пришедшая на смену молодости зрелость (Клариссе Дэллоуэй 51 год), муж, добрый, верный, но совершенно лишенный амбиций, Ричард, 18-летняя дочь Элизабет с ее надеждами и порывами юности, подруга дочери, чересчур религиозная мисс Килман, леди Брутн, чересчур активная для женщины, влюбленная (по слухам) в Ричарда....Жизнь вроде бы налажена, но отчего так часто мыслями она уносится в далекое (лет тридцать назад) прошлое, дни беспечной юности, наполненные первой любовью, первыми радостями и первыми разочарованиями...
И - надо ж такому случиться - прошлое порою склонно материализовываться, неожиданно и, пожалуй, что и неприятно...(Как же мне нравится строчка из стихотворения Андрея Вознесенского: "Не возвращайтесь к былым возлюбленным, Былых возлюбленных на свете нет...". Вот действительно мудрые слова...) В жизни нашей героини неожиданно возникает 53-летний Питер Уолш, приехавший из Индии. Кларисса когда-то отказала Питеру и вышла замуж за Ричарда...Вроде бы жизнь сложилась удачно, но отчего так "сердце растревожено", отчего она смотрит на мужа словно другими глазами, отчего сомнения одолевают своей назойливостью, отчего она ходит сама не своя и ее так безмерно раздражают люди....И даже приемы, полные влиятельных людей, ее уже не радуют...
И вот наконец-то появляется что-то похожее на действие, но это не важно: ты уже захвачен переплетениями этих судеб, переживаниями героев (Питер тоже переживает, по-своему...) и удивительными совпадениями в жизни (вот как, как судьба сводит и влюбляет настолько непохожих людей...)
"Женщинам вообще, подумал он, не понять, что такое любовь. Им не понять, что значит она для мужчины".
Еще одна прекрасная линия в книге (и тоже о любви, правда. очень своеобразной): отношения двух супругов. Септимуса и Реции. Он вернулся с войны с одним "увечьем": он ничего не чувствует; не чувствует страданий своей молодой жены, окружающих людей, он равнодушен к миру (да и к себе тоже, если честно; хотя его часто обвиняют в эгоизме, эгоизма там совсем нет, есть лишь глобальная разочарованность во всем). Жена очень хочет родить ребеночка (они женаты уже пять лет), а он нет. Насмотревшись на ужасы на войне, он не хочет приводить светлое и чистое существо в этот грязный мир. И нам, читателям, это сразу становится понятно, но вот жене же не объяснишь, молодой женщине, совсем девушке, которой природой заложено быть матерью...
"Жена плакала, а он ничего не чувствовал; только каждый раз, когда она всхлипывала - тихо, горько, отчаянно - он ещё чуть-чуть глубже проваливался в пропасть". (Вот разве ничего не чувствующий мужчина будет так переживать из-за женских слез? Мне почему-то наоборот в глаза сразу бросилась сверхчувствительность его натуры, хоть он это и упорно отрицает: "Стоит зазеваться и человеческая природа тебя одолеет. Беспощадна человеческая природа"...Словно хочет казаться грубее, холоднее, отстраненнее, нежели он есть на самом деле; но ведь суть не скроешь...)
И это грустно, щемящее повествование, когда человек не может объяснить свою позицию, он слишком добр, он готов уступить, он хочет снова стать нормальным. Но что значит быть нормальным в глазах общества? Быть как все? Где же уникальность и неповторимость каждой человеческой личности? И Септимуса начинают лечить (видимо, от депрессии, невроза, эгоизма...) А по мне, так это совершенно нормальный адекватный мужчина, чересчур много повидавший в жизни, причем повидавший плохого и трагического. Картина мира у каждого своя. Кому-то повезло больше, кому-то чуточку меньше, но это же не повод обвинять другого человека в ненормальности!
Неприятно поразил в этой книге образ мисс Килман. Автор хочет выставить ее читателям как истую христианку, защищающую добродетель, но разве может быть действительно верующий человек быть таким озлобленным?...
Удивила и порадовала Элизабет: похоже, ум и чувство прекрасного ей перешли от матери) Молодая симпатичная, она ужасно ненавидит комплименты и ценит больше внутреннее, а не внешнее; она также, как и мать, умеет радоваться жизни и замечать ее красоту, ценить ее мгновения (редкий дар)
"У нее дар, чисто женский дар создавать вокруг себя свой собственный мир, где бы она ни оказалась".
Прекрасный роман; возможно, не совсем простое чтение поначалу, но только лишь поначалу) Книга, которая (кто знает:) научит воспринимать красоту настоящего и избавит от желания постоянно возвращаться мыслями в прошлое - зачем это делать, если в мире столько интересного (мест, людей, книг, музыки, неожиданных встреч и еще менее ожидаемых поступков, странных и удивительных признаний, волшебных открытий), и даже не только во внешнем мире, сколько еще неразгаданных чудес в нас самих, в нашем внутреннем мире, всего-то и надо - порой остановиться в этом беге жизни и задуматься о чем-то важном, сокровенном...
5/5, для меня открытие Вирджинии Вулф состоялось еще два года назад - это был роман "Орландо". И я уж думала, что ничто не может меня более поразить из ее творчества (настолько это был необычный роман:), но, видимо, ошибалась: книга "Миссис Дэллоуэй" меня поразила своей красотой и глубиной....
2288,2K- Аноним27 сентября 2012 г.Она уверяла, что Хью Уитбред, именно Хью (вон он там, старый друг, занят беседой с португальским послом) поцеловал ее в курительной в наказание, когда она потребовала избирательного права для женщин, вот тебе и «неужто», он же пошляк, сказала она.Читать далее
Ох.
Что же это вообще такое было?Невыносимо трудно читать первые страниц 20-30, слова вьются, вьются замысловатыми кружевами, строчки запутываются и цепляются друг за друга, от нагромождения повторов и тяжеловесности текста начинает ощутимо кружиться голова, и думаешь – да боже мой, да зачем же я это читаю…
И вдруг.
Неожиданно, без предупреждения, словно окно распахнули в душной комнате – больше нет книги, нет текста, нет тяжелых многоэтажных предложений. Это как картины Моне – вблизи невразумительные цветные пятна, а отойдешь на десять шагов… И вот же, прямо здесь, вокруг меня – Бонд-стрит, шумный послевоенный Лондон... «Ранний, утренний воздух; как шлепок волны; шепоток волны; чистый, знобящий и полный сюрпризов». Что-то вот-вот случится! Цветочные магазины - шпорник, душистый горошек, сирень и гвоздики, бездна гвоздик, розы; ирисы. Разноцветная толпа - шляпки, перчатки, лимонные, серые, а кто в том автомобиле виднеется за занавеской, не королева ли едет за покупками? И аэроплан кружит в небе, все кружит и кружит, выписывая непонятные буквы дымным следом….
….А у Клариссы сегодня прием, и она будет встречать гостей, стоя на лестнице. И старый друг Питер приехал из Индии, почему она тогда не пошла за него замуж? Теперь ей уже за пятьдесят, а он на шесть месяцев старше и влюблен не в нее, но все по-прежнему, она, хоть и постарела, все так же чинит платья, он все так же дурно воспитан. И они смотрят, смотрят друг на друга, словно
удар Биг-Бена, отбивающий полчаса, упал на них с особенной силой, будто рассеянный баловень стал играть без всякого смысла гантелями.
Но все уже закончилось, у нее муж и дочь, у него Дейзи - там, в Индии. И ничего не вышло бы хорошего, если бы они тогда поженились. Все закончилось, она поднялась на башню одна, а они собирают на солнышке куманику....И Питер идет по Уайтхоллу. Он еще не стар, не скис, не скукожился. Идет по Трафальгарской площади, идет по Риджентс-парку. Он идет, и от ударов Биг-Бена свинцовые круги разбегаются по воздуху. Смельчак, удалец, отважный пират, только вчера из Индии! Идет мимо несчастного Септимуса, который после войны видит жизнь словно через матовое стекло – ни вкусов, ни запахов, ни чувств. Только страх, страх, животный ужас от того, что он не способен больше чувствовать, что все краски жизни и эмоции остались там, в дымном окопе, рядом с неподвижным телом друга. «А теперь мы покончим с собой!...» А доктор говорит - с ним ничего серьезного.
…Питер идет дальше, вперед, по Мэрилебон-роуд. Он уж стар, ему уж за пятьдесят. Зачем ему жениться? Уйти бы на пенсию, уехать в Оксфорд и писать книжки. Но Лондон и слушать ничего не хочет, словно силком удерживая на своей пирушке.
И тут-то мир тебя настигает, поражает значительностью, давит восторгом, который вдруг прорывается и невыразимо облегчает все твои ссадины и раны. Это как озарение; как вспышка спички в крокусе.Так и эта книга – настигает, поражает, давит … Ныряешь в нее и тонешь, и не выплыть, не вынырнуть.
Озарение.
Вспышка.
И свинцовые круги разбегаются по воздуху.1946,9K 
Аноним24 января 2023 г.А русалка умерла
Читать далееОчень тяжёлая и разочаровывающая для меня книга. На творчество Вирджинии Вулф я возлагала большие надежды; мне казалось, что это должно быть, что называется, "моё". В дорогу, в поезд купила себе самый небольшой её роман - из того, что было - читать в пути было нечего, так что я решила заодно познакомиться с творчеством давно интересовавшей меня писательницы. Меня не отпугнуло то, что это её самый поздний и не отредактированный роман - опыт научил, что хронология произведений чаще всего не имеет значения. И поначалу всё действительно шло как-то неплохо: Вулф своими изящными и запутанными описаниями напомнила мне Пруста. Но Пруста без ухода в далёкие эстетические дебри. Мне понравились средства выразительности в "Между актами": оригинальные, неожиданные, но так точно отражающие то, что они описывают (например, сравнение лёгкого разговора, болтовни ни о чём с тающим леденцом, который перекатывают туда сюда на языке). Примечательно, что у Пруста, например, сюжет не очень-то вмешивается в описательную часть: если от неё избавиться, то сюжет покажется совершенно посредственным. А у Вулф, несмотря на всю её метафоричность, сюжет играет важную роль, и как только он начал плотно вторгаться в повествование, мне стало скучно, потому что сюжет я не смогла понять. Вернее, так сказать, канву сюжета поняла - но его символизм оказался для меня чересчур тяжеловесным. И даже когда я прочитала вступительную статью - за которую, разумеется, наученная горьким опытом, взялась по прочтении романа - положение дел не улучшилось. В статье речь идёт о том, что за поверхностью сюжета скрываются фрейдистские мотивы и противостояние женского и мужского. Якобы мистическая, буквально первобытная матриархальность приходит на смену грубой и однозначной патриархальности, а все персонажи романа являются носителями того или иного сознания. Такая трактовка меня не удовлетворила. Автор статьи приводит достаточно убедительные доказательства в пользу своей гипотезы, но мне она почему-то кажется то ли абсолютно неверной, то ли, как минимум, не исчерпывающей сути дела.
Вне всяких сомнений, "Между актами" проникнут глубоким символизмом, в котором Вулф не только зашифровывает едва понятные намёки, но который отчасти настолько сливается с нею самой, что, возможно, является полным отражением её каких-то смутных предчувствий. Кажется, что этот роман писался во многом под влиянием глубоких интуитивных ощущений, которые зачастую сам человек - носитель этих интуиций - с трудом понимает. Чаще всего удаётся передать лишь ощущение. Этот роман проникнут такими ощущениями: зыбкими, душными, ирреальными, будто на мир смотришь через толщу мутной воды. В нём много чего-то такого, что я бы охарактеризовала как "дочеловеческое": физиологично описанные животные, растения, пейзажи, погода. В этой картине человек как будто бы и не нужен - он только наблюдатель, но он необязателен. Люди здесь ведут себя очень инстинктивно, их мысли тоже во многом проникнуты животными побуждениями. Наверное, если Вулф хотела показать человека в его изначальности, то ей это удалось.
И вот эти люди, в общем-то близкие к своему первобытному состоянию, но каким-то образом достигшие современных , технических в первую очередь, реалий, разыгрывают спектакль, иллюстрирующий историю Англии. События разворачиваются накануне Второй мировой войны - ощущение тревожности подчёркнуто летающими и бросающими тень аэропланами; беспечной, но в то же время тревожной болтовнёй собравшихся. Пасторальная атмосфера романа немного напоминает Боккаччо: у него в "Декамероне" люди точно также бежали за город от катастрофы - разразившейся чумы - чтобы на лоне природы предаваться развлечениям, рассказывая друг другу истории. Здесь же загородные жители несмотря ни на что ставят сельский спектакль: каждый год ставили - не отменять же.
И вот разыгрывается этот спектакль, в котором историю своего государства рассказывают все эти обычные люди: обыватели, думающие, какую рыбу лучше заказать на обед; деревенские подростки, местный слабоумный, сплетники-слуги и прочие. Одни разыгрывают представление, другие смотрят. Хоть с историей Англии я и плохо знакома, но совершенно очевидно, что преподнесена она здесь иронично: не только содержательно, но и в плане исполнения. Этим, судя по всему, подчёркивается важный для автора момент: историю вершат вот такие вот "дурачки", как местный слабоумный, так что по самой своей сути она абсурдна. Абсурдно в первую очередь то, что из толпы таких вот безобидных обывателей, как местная публика, рождается и надвигается нечто чудовищное, хтоническое. А ведь и сама "история" - представления здесь в виде развлекательного деревенского спектакля - состоит из этих людей. В этом видится горькая ирония. Да и весь роман ироничен и абсурден, но не пугающе и тревожно, как у Кафки. В этом абсурде затаилась печаль, и поэтому, наверное, его тяжело читать.
В толпе этих одинаковых людей, носителей, тем не менее, разных мировоззрений, которые сталкиваются друг о друга и раздражаются, начиная перепалки, встречаются и другие. Они похожи между собой: творцы-одиночки, отторгнутые из своей среды, бродящие, словно сомнамбулы, вечно что-то бормочущие, будто сивиллы - никто их не понимает и не хочет понять. Таковы Айза, Додж, мисс Ла Троб. В них автор явно поместила частичку себя: Айза в тайне пишет стихи и тяготится своим браком - он кажется ей необходимой уступкой обществу, но по самой своей сути он ей противен; в эпизодах с Айзой постоянно возникает образ пруда, она гуляет возле него и мечтает о том, как уйдёт под воду. Додж и Ла Троб - тоже творческие одиночки, которых объединяет ещё и влечение к своему полу. Эти три персонажа - своего рода персонификации автора в романе.
"Между актами" мне скорее не понравился; что-то меня в нём отталкивает - возможно, странная атмосфера, балансирующая на грани ирреальности и безумия; возможно, стиль письма Вирджинии Вулф мне вообще не близок (точно не знаю - ведь другие её произведения я не читала). Одно наверняка: для меня "Между актами" написан слишком экспериментально что ли: читать роман, пронизанный неожиданными и обрывающимися разговорами, кусками выдуманной пьесы, перемежающийся огромным количеством разных персонажей, которых сложно отличить друг от друга и которые к тому же называются всё время разными именами (то по имени, то сокращённым именем, то по фамилии) было утомительно. Но познакомиться с другими произведениями этой писательницы однозначно стоит.1647,5K
Цитаты
Аноним10 мая 2009 г.Занятно, что, так редко получая по почте что-нибудь стоящее, мы вечно в ожидании писем.
13920,5K
Аноним11 марта 2014 г.Иногда ей просто хотелось остановить кого-то на улице, кого-то хорошего, доброго с виду, и сказать: "Мне плохо".
9217,8K
Аноним3 апреля 2013 г.Самое удивительное при влюбленности (а это была влюбленность, ведь верно?) – совершенное безразличие к окружающим.
7914,2K
Подборки с этой книгой
Книги в мире 2talkgirls
- 6 350 книг
Список чтения
- 6 005 книг
Энциклопедия литературицида
- 259 книг
Май в МКК
- 5 книг
Книги, после которых хочется писать книги
- 14 книг
