Это было в Дахау

Людо Ван Экхаут

Книга о жизни в концлагере Дахау в последний год Второй Мировой войны.

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,6

206 оценок

5
68%
4
27%
3
5%
2
0%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 246Хотят прочитать 563

Рецензии

Аноним27 июня 2020 г.
Этот небольшой роман я читала довольно долго. И даже не потому, что это морально тяжело, хотя так и есть, и поэтому тоже. Но это не первая моя книга на тему концлагеря, поэтому я знала чего ожидать. Дело в том, что по сравнению с двумя другими книгами на тему, имеющимися в моем читательском багаже ("Искра жизни" и "Психолог в концлагере"), данная биография не так сильно зацепила, хотя стойкость автора и его решение поделиться опытом вызывают только всемерное уважение.
Людо ван Экхаут погружает читателя в пережитый им ужас постепенно, так сказать, с предварительной подготовкой, как произошло и с ним. Ведь он попал в концлагерь не сразу, а после тюрьмы и каторжной тюрьмы, обитанию в которых посвящена примерно треть книги. Зато в концлагере он попал практически в самое худшее место и время.

я попал в Дахау в период, когда этот страшный концлагерь стал символом невероятной, варварской жестокости
В нечетных, тифозных блоках, в один из которых попал сразу по приезду автор, люди менялись со страшной скоростью, умирая в огромных количествах, и тут же заселялись привезенные из других мест. Описание условий их существования ужасает в каждом предложении. Но если про голод, холод, избиения и разнообразные издевательства я читала и в других книгах, то описание количества паразитов поразило особенно сильно, про это я ранее не встречала информации.
Помимо описания собственных невзгод и выживании, автор пересказывает информацию, услышанную от других заключенных, например про нацистских докторов, про судьбу одного священника и многое другое.
В начале 1945 года Людо почти вырвался из Дахау.

В то время я весил сорок девять килограммов – в день ареста во мне было восемьдесят. Но даже и с таким весом я казался крепышом по сравнению
с другими.
Но заболел, чуть не умер и вернулся в концлагерь, только чудом после подобного он остался в живых.

Итак, я дома. Когда я встал на весы, во мне оказалось 35 килограммов.
В книге описаны множество примеров стойкости заключенных, в том числе того, как они поддерживали друг друга и это помогло дожить до освобождения. Хотя после многие умерли, так и не попав домой.
Горькая книга, которая нужна людям, чтобы все осознавали, что подобного не должно повториться.
Читать далее
83
1,4K
Аноним5 октября 2018 г.
Ворота ада
Сложнее всего, наверное, описывать чувства, относящиеся к пребыванию узников в концлагерях. Практически каждую беду человеческую можно хоть в какой-то мере объяснить ошибками самого человека, его провокациями других и мира в целом, душевной слабостью или безрассудной глупостью, нежеланием разбивать иллюзии либо даже простой обычной ленью. Драму заключения и неволи в Дахау, Освенциме, Бухенвальде и т.д. не объяснишь ничем. Одни люди решили, что обладают правом изуверски измываться и уничтожать других - причем абсолютно беспричинно: нацизм не поддается логике. Индивид может сам своей интеллектуальностью, личностной наполненностью, особенностями в проявлении дара свыше быть лучше кого-то, но, во-первых, это понимание никак не связано, и уж тем более не является основанием, с правом определения кому жить, а кому умирать, кому издеваться, а кому быть жертвой (подобный тип взаимоотношений не допустим вообще!), а, во-вторых, истинно стоящий выше человек не ввязывается в навязывание собственной позиции считающим иначе (я - проповедую!)? кидание своей точки зрения везде и всюду с целью продемонстрировать всем свое единоправильное* мнение и не считает достойным ослаблять противника, чтобы уничтожать его не в равном бою, а заранее сведя к нулю его позиции. Евгеника - удел Бога, а не людей! Нацизм - это изуверство неразвитых существ над теми, кого они боятся, над теми, кого на самом деле считают сильнее себя - оттого и поведение такое жестокое, низкое у надсмотрщиков концлагерей - ощущай они себя действительно высшей расой, как преподносили, им бы не требовалось своих противников морить голодом, болезнями, заставлять их делать самые отвратительные и не приходящие в здоровую голову вещи.
Отдельным звеном в концлагерях (на самом деле концлагерь здесь как контекст, а отнести все то же самое можно и к другим ситуациям, фабрики смерти - наиболее утрированный и концентрированный пример) стоят врачи-экспериментаторы. У них совсем другая позиция - они не неуверенные в себе шавки, они не слышащие совести создания. При возвеличивании ценности науки подобные доктора прекратили (а скорее всего никогда и не умели) чувствовать других. Что им до боли постороннего человека... Любой узник - это расходный материал, а зачастую еще и непригодный, мысль врача здесь - какой же в нем смысл. Откуда и почему в людях (язык неохотно поворачивается их таковыми назвать) такая тишина души - ведь не заглушает интеллект чувства, если сам человек не позволит такого. Психопатия - вот объяснение, причем у докторов она страшнее (искренне 0 эмоций к крикам, слезам, мольбам), чем у капо и даже некоторых эссесовцев (почему так часто они ведут себя истерично - они специально заглушают в себе ответную реакцию на жертву, слыша свои отклики, которые считают недопустимыми).
Людо ван Экхаут тоже пережил (к счастью!) свой концентрационный лагерь, пройдя перед этим еще два тюремных заключения в разных местах, и каждый раз думая, что хуже уже не будет. Но хуже может быть всегда - это истина. И автору-герою самому могло бы быть еще хуже - над ним могли бы ставить опыты те самые глухие к другим доктора, он мог не пережить пребывания в лагере смерти. Но он смог и выжить физически, и остаться похожим на себя. Концлагерь более всего направлен на убийство личности с одновременным физическим уничтожением. Планомерно унижать противника морально, отбирая у него физические силы, заставлять его делать самые мерзкие вещи, не давая возможности хоть немного подкрепить и поддержать тело. Сохранять жизни пока жертва не покорится и не признает сама, что она мусор, никто, существо, не достойное даже жить, - вот самая главная цель концентрационных лагерей, в которых не выжили сотни тысяч, миллион. И разве стали от этого счастливее и целостнее те, кто "очищал мир"?..

Читать далее
52
1,5K
Аноним3 мая 2019 г.
Трудно писать рецензию на такую книгу, да и не книга это вовсе. Это исповедь, это крик от палочных ударов, это наказ будущим поколениям и, наконец, в этих страницах я осознала, что счастлива, потому что узнаю все ужасы нацизма из книг и кино.
Автор год выживал в концлагере. Перед этим был узником двух тюрем, потому что боролся с фашизмом. Что такое 25 палочных ударов, сыпной тиф, разница между 165 и 135 гр. хлеба, чем тюрьма лучше (ужасные, но правдивые рассуждения) концлагеря... Это страшно было читать, но особенно необходимо сегодня, когда фашизм в некоторых странах возрождается. Автор говорит, что в лагере нет Бога. Он оставил своих верующих погибать, страдая. Это единственное, с чем я не согласна. Друг, имя и фамилию которого он не помнит, научил выживать. Мариан Антковиак поддержал и довёл до барака, когда это было особенно необходимо. Доктор в тифозном лазарете не сделал укол смерти. И даже добраться домой, не умереть после банки тушёнки - надо было обладать колоссальной волей и ненавистью к фашистам.
Погибли все соратники по борьбе заключённого №134711, похоронен отец, пережиты унижения и издевательства... Нет, товарищи по борьбе не погибли, унижения и издевательства не забыты, а страх остался по сей день. От него не избавиться, а после прочтения этой книги и я стала бояться войны и фашизма. Значит, не зря Людо Ван Экхаут, заключённый №134711 выжил и рассказал всё это. Низкий поклон!!!
Читать далее
34
1,4K

Все рецензии

Цитаты

Аноним22 июля 2018 г.
Ни на секунду не стихал свист кнутов, лай собак и окрики эсэсовцев, которые пинками и ударами подгоняли измождённых узников. Жители Мюнхена видели все это, и теперь они не имеют права говорить, будто они о нас ничего не знали.
14
597
Аноним9 января 2016 г.
Замалчивание зла еще никогда не приводило к добру.
14
97
Аноним25 июня 2020 г.
Эти ссоры возмущали меня. Пребывание в тюрьме я представлял себе совсем иначе: возвышенные беседы о свободе, о новой демократии. Непременно возвышенные. Но трудно думать о возвышенном, когда голоден.
13
412