Последний единорог. Два сердца

Снаружи а улице лежала, свернувшись колечком, ночь, холодная, как кобра в звездной чешуе.

- Перед вами сестра радуги, хотите верьте, хотите нет, - проревел перепуганным зрителям Рух. - Имя ее означает "Мрачная", это ее крылья темнят перед грозой небо.

Я жил, как все, в доме, сложенном из секунд и минут, недель и новогодий, и не выходил из него, пока не умер, потому что смерть была единственной его дверью.

— Что ты здесь делаешь, девочка? Ты заблудилась?
— Нет, не заблудилась. Просто я не знаю, где нахожусь, а это совсем другое…

Но волшебники бывают разными, есть белая магия и черная, и бездна оттенков серой между ними, я вижу сейчас, что все это одно и то же.

"Его улыбка, словно лезвие сабли, легла им обоим на горло".

"Холод, веявший от него, губил все слова, путал их смысл, а лучшие намерения сгибал и выкручивал, как башни этого замка".

"Им сопутствует приятная атмосфера несчастья".

Его улыбка, словно веселый щенок, виляла хвостиком у их ног, но глаза его — глубокая тенистая синева за короткими хлыстами ресниц — были устремлены в глаза Леди Амальтеи.

печаль рыболовным крючком засела у него в горле.

— Ты можешь, — сказала она голосом глубоким и звучным, голосом сивиллы. — Возможно, ты не знаешь как, но ты можешь. Ты вызвал Робина Гуда, его нет, но он пришел на твой зов — настоящий Робин Гуд. Это волшебство. Вся сила, которую ты ищешь, — в тебе самом

Твердые серебряные облака таяли в теплеющем небе, тени тускнели, звуки теряли форму, а формы еще не решили, какими они собираются быть сегодня. Даже ветер размышлял о себе.