Полное собрание романов в двух томах. Том 2. Преступление и наказание. Подросток. Братья Карамазовы

- Но услышьте, однако, в последний раз: в крови отца моего не повинен! Принимаю казнь не за то, что убил его, а за то, что хотел убить и, может быть, в самом деле убил бы… Но все-таки я намерен с вами бороться и это вам возвещаю. Буду бороться с вами до последнего конца, а там решит Бог! -(Митя).

Блажен, кто имеет идеал красоты, хотя бы даже ошибочный!

... если б я дошел, в накоплении богатства, до такой цифры, как у Ротшильда, то действительно могло бы кончиться тем, что я бросил бы их обществу. (Впрочем, раньше ротшильдовской цифры трудно бы было это исполнить.) И не половину бы отдал, потому что тогда вышла бы одна пошлость: я стал бы только вдвое беднее и больше ничего; но именно всё, всё до копейки, потому что, став нищим, я вдруг стал бы вдвое богаче Ротшильда!

Ревность! «Отелло не ревнив, он доверчив», – заметил Пушкин.

В один миг произошло какое-то озарение в уме его, «загорелся светоч, и я все постиг».

– Любят за что-нибудь, а вы что мне сделали оба?
– А ты ни за что люби, вот как Алеша любит.

- Я вчера великому будущему страданию его поклонился.
Он вдруг умолк и как бы задумался. Слова были странные. Отец Иосиф, свидетель вчерашнего земного поклона старца, переглянулся с отцом Паисием.

Он припомнил о вчерашних шести гривнах, пожертвованных веселою поклонницей, чтоб отдать «той, которая меня бедней».

- Разгадывай как знаешь и вылезай сух из воды.

Душу Божьего творенья
Радость вечная поит,
Тайной силою броженья
Кубок жизни пламенит. -(Шиллер).